Раз с ходу взять не вышло, чехи послали на бронепоезд делегацию и, убедившись, что это не немцы, а русские, и, похоже, даже не большевики, с бронепоездом наладили торговые отношения. У состава организовали небольшой рынок, на котором местные могли торговать с поездными под присмотром чехов, имевших свой интерес со всех сделок, включая амурные. За собой чехи оставили исключительное право на торговлю сахаром, водкой и керосином. Установился хрупкий мир.
Через три месяца, в ноябре 1918 года, Колчак впервые посетил Екатеринбург – в качестве военного министра. Будущий верховный правитель приехал, чтобы оценить дела на линии фронта, которая проходила неподалеку от Нижнего Тагила.
Согласно донесениям, дела были хуже некуда – ударили уральские морозы, в войсках не хватало палаток, теплого обмундирования, еды, оружия и патронов. Спасало от поражения то, что у большевиков ситуация была не лучше.
Нужно было срочно решать проблемы армии, но первоочередные дела пришлось отложить ради банкета. На светском рауте присутствовали представители США, Италии, Франции, Англии, Японии и Чехословакии, обидеть которых было нельзя, ведь Временное Всероссийское Правительство очень зависело от помощи извне. Тогда-то чешское командование и доложило об обнаруженном ими «русском гиганте».
Колчак выслал на бронепоезд адъютантов, и тех приняли как своих – от имени экипажа выступил некий Зиверс, который заверил, что они охотно присоединятся к любому небольшевистскому правительству, но только если Колчак лично посетит их с инспекцией, так как имелся ряд щекотливых вопросов, которые требовали его высокого решения…
Узнав от чехов, что бронепоезд вел мирное существование, а его экипаж не был стеснен в средствах, исправно оплачивая товары золотой монетой, Александр Васильевич решился посетить «русского гиганта» лично – из любопытства.
Бронепоезд назывался «Везучий». Но в этом были сомнения, потому что «Везучий» было написано только на паровозах. На других вагонах было написано «Сидячий», «Лежачий» и, наконец, на вагоне с лошадьми было написано «Конский», а на орудийной платформе – «Меткий», так что, возможно, «Везучий» было только обозначением паровозов и происходило из их назначения – «везти». Политическая принадлежность также оставалась загадкой – на командирском вагоне серебрянкой было написано два слова – «Слава» и еще одно – замазанное. Впоследствии выяснилось, что даже среди экипажа поезда не было общего мнения, чему же именно «Слава». Были версии «Слава Царю», «Слава Отечеству», «Слава труду», но, в итоге, вывели по логике, что, раз «Везучий», значит, «Слава Богу».
На бронепоезде было аж четыреста человек военных, включая двести человек десанта, но никто толком не знал, чей поезд и какова его задача. Всех их нанял за большие деньги бывший царский полковник Кондратий Витольдович Залесский, дезертировавший с Западного фронта. Изначально у него уже был свой бронепоезд, и по дороге в Сибирь он просто докупал нужные ему вагоны. Тут бы Колчаку не поверить, но те, кого нанял Залесский, хором уверяли, что Кондратий Витольдович был очень ловким человеком, обладавшим уникальным даром убеждения. Он мог произвести приятное впечатление на любого, но если надо, легко перевоплощался в грозного тирана и запугивал тех, на кого не хватало лести и уловок. Вот этот Залесский и знал все про «Везучий», но, к сожалению, Колчаку с ним не повидаться – в августе Кондратий Витольдович изволил покончить с жизнью, выстрелив в голову из охотничьего ружья. Полковника схоронили, а его вагон опечатали по указанию его товарища – пожилого ученого, путешествовавшего на поезде в компании некой девушки. Саму девушку видели нечасто – ей последнее время нездоровилось, но зовут ее вроде Татьяной.
Колчака пригласили в штабной вагон, и там он встретил благообразного старика Зиверса Отто Карловича – тот выполнял функции коменданта, но, с его слов, был исследователем. Еще тут обреталась изможденная кареглазая шатенка.
– Опий, – объяснил Зиверс. – У нее хронические головные боли неясной этиологии.
Колчака эта ситуация отчасти позабавила, но, право, тратить свое время более не стоило – бронепоезд отойдет правительству, ученого с барышней отпустят на все четыре стороны, и делу конец.
Девушка сфокусировала на военном министре блуждающий взгляд и сказала:
– О, а я вас знаю.
– Да неужели? Не думаю, что имел честь быть знакомым с вами.
– Вы Колчак, – ответила девушка. – В двенадцатом году вы командовали миноносцем «Пограничник» и бывали на нашей яхте «Штандарт», когда она стояла в шхерах. Мы с вами виделись за завтраком.
– Погодите! – встрепенулся Александр Васильевич. – Вот с этого момента подробнее, пожалуйста!
И понеслось! Вагон-рефрижератор. Замороженные останки царской фамилии, включая мертвого близнеца болезненной девушки. Вагон с огромной электрической установкой, в центре которой – два врачебных кресла с жесткой фиксацией для головы. Прибор по копированию сознания, разработка Зиверса.
– На чьи средства все это? Откуда двойник великой княжны?
Тут объяснения ученого стали сбивчивыми и неправдоподобными, а местами и вовсе фантастичными. Колчак, как человек вспыльчивый и решительный, рассудил, что так языком елозить можно долго. По его указанию Зиверса и «княжну» арестовали и подвергли процедуре дознания.
Выдержки из протокола допроса
К – Колчак Александр Васильевич,
3 – Зиверс Отто Карлович.
К: – Моя электрическая установка – а привез я ее из Америки – не такая совершенная, как та, что вы мне показали, но уверяю вас – свои функции она выполнит. Мы ограничим ток, поэтому вашей жизни пока ничего не грозит.
З: – На самом деле, поражение током «рука-рука» может запросто остановить сердце. Если вы не хотите моей смерти, лучше переставить электроды. На болевых ощущениях это не скажется, а вот риск инфаркта снизит.
К: – Переставьте электроды, как он говорит, и продолжим.
* * *К: – Итак, вы утверждаете, что существует некая тайная организация, состоящая из представителей мирового финансово-промышленного олигархата?
З: – Да, они называют себя «Инвестиционный клуб», потому что их тайные операции – своего рода инвестиции в их будущее всемирное владычество. Организация весьма обширная и могущественная.
К: – Кто конкретно туда входит?
З: – Я не знаю имен. У меня недостаточный круг посвящения. Но могу сказать, что верхушка организации – это банкиры с Уолл-Стрит, в частности Якоб Шифф и Ротшильды.
К: – Во что именно они инвестируют?
З: – Я бы сказал, что вся мировая война – один их большой проект. На ней они озолотились, хотя и до этого были сказочно
