Слишком быстро мы достигаем дверей в столовую.
Поднимаю взгляд на Люциуса. Жесткий взгляд, напряженная маска.
Боже… я хочу, чтобы он пошел со мной. Что будет, если Волдеморт узнает, что мы сделали?
— Помни, что я сказал, — шепчет Люциус перед тем, как постучать в массивные двери.
— Войдите, — пронзительный, холодный и такой знакомый голос.
Люциус открывает дверь и, придерживая меня за локоть, тихонько подталкивает внутрь.
Стоящий в центре комнаты огромный стол пустует, если не считать Омута памяти на краю него. За столом в массивном резном кресле сидит темная фигура в черной мантии, чье лицо скрыто капюшоном.
Пальцы Люциуса на короткое мгновение касаются моих. Поднимаю на него глаза, но он, как ни в чем не бывало, смотрит прямо перед собой. Он очень бледен.
— Веди ее сюда, — я вздрагиваю от этого ледяного тона.
Люциус кладет руку мне на поясницу и подталкивает вперед, пока я не оказываюсь у стола.
Из-под черной мантии появляется бледная костлявая рука — Волдеморт делает взмах рукой.
— Оставь нас.
Люциус сухо кивает и, развернувшись, покидает комнату, даже не взглянув на меня.
Дверь захлопывается.
Огромная зала погружается в холод и мрак.
Тонкая, словно паучьи лапки, белесая рука тянется и снимает капюшон мантии. Направляю все силы на то, чтобы никак не реагировать на мрачную ухмылку на этом ужасном лице.
— Ну, добрый вечер, мисс Грэйнджер, — в этом металлическом скрежете с трудом можно различить слова. — И как мы себя чувствуем сегодня?
Так. Нет ничего страшного в том, что я отвечу на вопрос.
— Нормально, — сухо бросаю я. Он улыбается еще шире.
— Рад слышать. Ох, прошу извинить мои манеры, — жестом он указывает на небольшой деревянный стул напротив себя. — Пожалуйста, присаживайтесь.
Делаю глубокий вдох и прохожу вперед. Не могу дать ему повод причинить мне боль. Мне понадобятся вся моя сила и мужество, чтобы выдержать это.
Сажусь напротив него, сцепляя руки в замок на коленях, и неотрывно смотрю на них.
— Не хотите ли поесть?
Поднимаю взгляд, на столе оказывается множество блюд.
Но я смотрю на него. Улыбаясь, он смотрит на меня, словно чего-то ждет.
Принимаюсь за еду. Потому что знаю, малейшее колебание вызовет у него подозрения, что я боюсь веритасерума, а мне нужно, чтобы он думал, что я не опасаюсь этого.
Наполняю тарелку едой. Вилка в дрожащих руках порхает над блюдами. Разрезаю еду, рву ее на куски и нервно глотаю, не чувствуя вкуса. И запиваю чем-то похожим на воду — даже запах, как у воды! — но я уверена, что это веритасерум.
Но все хорошо. Я доверяю Люциусу.
Не то чтобы он пекся обо мне, он просто не хочет, чтобы Волдеморт узнал о том, что он сделал с Долоховым.
Нет. Я не доверяю ему.
Волдеморт наблюдает, как я машинально, почти не пережевывая, глотаю пищу, словно пытаясь убедить его, что я ничего не боюсь. Мне нечего бояться, я ничего не сделала, и мне нечего скрывать, нечего, нечего, и нечего бояться.
— Остановись.
Мгновенно реагирую, медленно опуская нож и вилку. Поднимаю взгляд на него, стараясь не смотреть ему в глаза.
Он улыбается.
— Лучше?
Я должна ответить ему. Он думает, что я приняла веритасерум, и ждет ответа.
— Да, — бесцветным голосом произношу я. Он кивает.
— Хорошо, — он не отрывает от меня взгляда, и мне стоит огромных трудов не задрожать. Я не должна показывать ему, что до смерти боюсь его. — Не стану отрицать, мисс Грэйнджер, у меня имелись скрытые мотивы поужинать с вами сегодня.
Он… он снова ждет ответа?
— Я догадывалась, — бросаю я.
— Вы весьма прямолинейны, Гермиона, — с улыбкой произносит он. Ненавижу, как он называет меня по имени. — Мне это по душе. Это значит, мы сможем сотрудничать.
Коротко киваю.
Красные глаза-щелочки изучающе скользят по мне, но я пока не чувствую, что он применяет легиллименцию.
— Вы вздрогнули, — он констатирует факт, — когда я назвал вас по имени, — тут же поясняет он. — Почему?
Глубоко вдыхаю. Теперь я точно уверена, что ему нужен ответ.
— Никто больше не обращается ко мне по имени, — я говорю чистую правду. — Грязнокровка, маггла, но никогда Гермиона.
Он удивленно приподнимает брови — или же, скорее, некое их подобие.
— Что, совсем никто не зовет тебя Гермионой? — Тихим голосом спрашивает он. — Даже Люциус?
Сердце пропускает удар. Смотрю ему прямо в глаза и моргаю, на всякий случай.
— Нет. Никогда.
Улыбка гаснет на его лице. Меня начинает трясти, но я изо всех сил стараюсь сохранять спокойствие.
— Хочешь знать, зачем я позвал тебя сюда? — Он снова задает вопрос.
Так. Думай. Как бы я ответила, если бы приняла сыворотку правды?
— Только, если вы не собираетесь снова пытать меня, — шепчу я.
Он заклинанием переносит Омут памяти с конца стола поближе к нам.
— Не хотела бы прогуляться по воспоминаниям?
— И что я там увижу? — Нерешительно осмеливаюсь спросить его.
Его безгубый рот растягивается в улыбке.
— Коснись Омута, и ты узнаешь ответ на свой вопрос, — в мгновение ока улыбка сползает с его лица. — Я подожду тебя здесь.
Подаюсь вперед, глядя на него. У меня нет выбора. Я вижу это в его глазах.
Наклоняюсь еще ближе и, поколебавшись, протягиваю руку, нерешительно дотрагиваясь кончиками пальцев до серебристой дымки.
Меня затягивает в омут призрачного тумана. Это воспоминания Волдеморта, и я чувствую, будто погружаюсь в болото. Одному Богу известно, сколько всего это чудовище повидало на своем веку. Я не должна быть здесь. Действительно не должна…
Внезапно перед глазами предстает помещение, в котором я уже давно не была.
Я уже и забыла, каким ужасным было это место. От одного присутствия здесь меня бросает в дрожь.
Это воспоминание. Только и всего. Просто картинка. Сосредоточься. Ты здесь не просто так.
Волдеморт сидит на большом троне, спинка которого украшена вырезанной из камня змеей. Рядом с ним еще около десяти Пожирателей Смерти, и все они без масок. Люциус тоже здесь, и Беллатрикс с Драко и Нарциссой Малфой. Но я не вижу Долохова. К счастью, кажется, его нет.
— Итак, всем нам понятно, что это должен быть не мальчишка Уизли, — нахмурив белесые брови, произносит Волдеморт. — Слишком рискованно. Его дом под магической защитой, а в связи со свадьбой одного из Уизли она наверняка усилится да и большая часть Ордена будет присутствовать на празднестве. У нас не хватит людей, зато грязнокровка Грэйнджер — отличный вариант.
Он замолкает и обводит взглядом собравшихся. Люциус откровенно скучает. Драко, наоборот, воодушевлен, как никогда, бледные щеки раскраснелись от мысли о моем надвигающемся похищении.
— Тем более, ее некому будет защитить, кроме нее в доме больше не будет волшебников, — продолжает Волдеморт. — Один Пожиратель Смерти с легкостью справится с ней и доставит сюда. Вопрос только в том, кто это будет?
Люциус переводит взгляд на Драко, который уже открыл было рот, но внезапно передумал, и его лицо слегка краснеет. Волдеморт это замечает, и его губы трогает зловещая улыбка.
— Драко, кажется, тебя это заинтересовало.
Глаза Драко загораются в предвкушении, но тут
