— Кажется, ты забыл, — дрожащим голосом отвечаю я, — что убил их, спасая мою жизнь, Люциус.
Он тяжело дышит носом, и я, кажется, слышала, как скрипнули его зубы. Очевидно, он на грани, и едва держит себя в руках.
Помню, попав в плен, я подумала, как же сложно его понять: извечная каменная маска на лице и ледяной, колючий взгляд. Но теперь меня этим не обманешь. Я читаю его, как открытую книгу.
— Твоя дерзость никогда не перестает удивлять меня, — шепчет он. — Но, если бы я действительно беспокоился о тебе, то не стал бы делать этого, согласись? Если бы ты хоть что-то значила для меня, — подумай! — неужели я пошел бы на это, зная, что мой поступок самым ужасным образом причинит тебе невыносимую боль и страдание?
Нет, больше у него не получится одурачить меня. Я знаю его. Знаю лучше, чем кто-либо другой.
— Вы ненавидите меня, — шепчу в ответ. — Но в то же время не можете жить без меня. Вы убили моих родителей, чтобы спасти мою жизнь, хоть и знали, что это заставит меня безмерно страдать, и я буду ненавидеть вас за это до скончания времен. Вы преследовали меня в Норе и оглушили прежде, чем я смогла сбежать. Вы ненавидите меня, потому что я магглорожденная, но более всего — за те чувства, что питаете ко мне. Даже прошлой ночью вы пытались убить меня перед тем, как…
Резкая пощечина обрывает мою речь. Во рту привкус крови, а глаза наполняются слезами, но он еще не закончил.
Он хватает меня за руку и выворачивает ее мне за спину. Прикусываю губу, поворачиваясь к нему спиной, чтобы хоть немного облегчить боль, но другой рукой он собирает в кулак мои волосы и тянет назад, заставляя меня поднять на него взгляд.
Ни один из нас больше не шелохнется. Моя голова запрокинута далеко назад, и я чувствую его горячее дыхание на своей шее.
— Никогда больше ты не посмеешь заговорить о том, что случилось, поняла? — Яростный шепот обжигает ухо.
Две слезинки скатываются по щекам, и я киваю.
Он отпускает мою руку, но все еще держит меня за волосы, удерживая рядом с собой. Слишком близко. Он дышит тяжело и отрывисто. Закрываю глаза. Чувствую его запах, его тело.
Он резко выдыхает и отталкивает меня в сторону. Повернувшись, вижу, что выражение его лица снова отстраненное, но вот в глазах мелькает опасный огонек.
— Это никогда не повторится, — спокойно произносит он. — Никогда. Это была ошибка, и я сожалею. Если ты когда-нибудь хоть заикнешься об этом, я прикажу пытать тебя до тех пор, пока ты не забудешь собственное имя. Можешь не сомневаться в этом. Одно твое слово об этом… помутнении рассудка, и ты до конца своих дней будешь жалеть, что не удержала язык за зубами.
Полный ненависти взгляд и искаженное злобой лицо должны бы убедить меня, что именно так оно и будет.
И все же… что-то в его словах задело меня больше, чем его презрение…
— Прикажете пытать меня?
— Да, и полагаю, мой сын будет только рад угодить мне.
Холодная ярость бурлящим потом бежит в моих венах.
— Ах, да, — едва шевеля языком от страха, говорю я, — и тогда Драко, наконец, поверит, что между нами ничего нет, так? Но не только поэтому вы не будете мучить меня сами. Я знаю вас, Люциус. Вы не можете так рисковать, да? И дело не в ваших моральных принципах. Просто вы прекрасно знаете, к чему это может привести. Вчера вы наслали на меня Круцио, а потом…
Молниеносным движением он нацеливает на меня волшебную палочку, скрипя зубами.
— Я же сказал, чтобы ты никогда больше не упоминала об этом! — Его глаза метают молнии. — И, клянусь Богом, ты будешь делать, как я скажу!
С трудом сглатываю ком в горле, чтобы продолжить, потому что другого шанса не будет. Я должна выговорится. Я достаточно зла сейчас, чтобы не заботиться о последствиях.
— Если вы правда этого хотите, то с этого дня я больше никогда не вспомню о случившемся, — шепотом продолжаю я. — Но сначала вы выслушаете всё, что я хочу сказать. Что было — то было, и вы вправе притвориться, что ничего не было вовсе, но факт остается фактом. Можете стереть мне память, и себе заодно. Можете уничтожить все следы и улики прошлой ночи.
Я на зыбкой дорожке, буквально балансирую на лезвии ножа, но выражение лица Люциуса по-прежнему спокойное, будто он уже давно просчитывает в уме варианты.
— Но вы этого не сделаете, потому что сами знаете, что это не изменит того факта, что вчера вы пришли сюда с одной целью. Вы получили то, что хотели, и пусть это сводит вас с ума и заставляет содрогаться от отвращения, но вы не можете отрицать, что действительно хотели этого. На случай, если вы запамятовали, напоминаю, я много раз просила вас остановиться, но вы не слушали.
Он едва сдерживает ярость.
— Откуда такая уверенность, моя маленькая…
Он умолкает на полуслове.
— Твоя маленькая грязнокровка, Люциус? — Полувопросительный-полуутвердительный шепот. — Теперь у этого появился новый смысл, да?
Что-то невидимо рассекает скулу, оставляя стремительно краснеющую царапину. Ахнув, резко поворачиваю голову в сторону, и когда снова решаюсь взглянуть на него, вижу, как он быстро приближается, держа меня на прицеле палочки.
— Упрямая, дерзкая, маленькая шлюшка, — ядовито чеканит он. — Круцио!
Опять… адское пламя и антарктические льды сталкиваются в крови, плавя и замораживая, обжигая и разбиваясь на миллион сверкающих ледяных осколков.
Заклинание ушло, но я все еще лежу, прислонившись лбом к прохладному полу. С трудом поднимаю голову, глядя на Люциуса сквозь упавшие на лицо волосы. В его взгляде столько ненависти, она почти осязаема.
— Ты для меня ничто, — ожесточенно бросает он, а затем, повернувшись и не глядя больше на меня, выходит из комнаты, громко хлопнув дверью и заперев ее на замок.
Опускаю голову, касаясь лбом пола, по телу все еще пробегают судороги.
Я не должна позволять его словам ранить меня. Он не должен так влиять на меня. Я отвратительна самой себе, потому что эти четыре слова буквально убивают меня.
Не могу быть той, кем стала. Не могу позволить себе соответствовать тому ярлыку, что он на меня повесил. Отныне я больше не Гермиона Грэйнджер. Я — грязнокровка.
Кто же та девочка, какой я была раньше?
Гермиона Грэйнджер верила, что в каждом есть что-то хорошее. Гермиона Грэйнджер была доброй, и храброй, самой умной ведьмой на курсе. Гермиона Грэйнджер, Гермиона Грэйнджер…
На моей могиле будет выгравировано «Грязнокровка».
Глава 28. Семья
Сегодня канун Святого Георгия. Разве вы не знаете, что сегодня ночью, лишь только пробьет полночь, нечистая сила будет властвовать
