Но Люциус безжалостно продолжает.
— Это из-за нее напали на твой дом, Джиневра, из-за нее твой брат оказался в плену. Она, конечно же, не хотела этого, пыталась сопротивляться моей… нашей воле, но, в конце концов, она доказала, что благородные гриффиндорские ценности всего лишь пустой звук.
И, несмотря на то, что его слова ударили меня в самое сердце, кое-что задело меня куда сильнее.
Джиневра.
Он назвал ее по имени, девчонку, которую едва знает.
Интересно, что было бы, если бы Джинни была схвачена вместо меня? Она так же быстро сдалась бы? Или была бы сильной и выдержанной?
Если бы Люциусу поручили Джинни, он бы ненавидел ее так же, как меня? Или же тот факт, что она чистокровная, каким бы то ни было образом защитил ее от издевательств?
Если бы он захотел ее, он взял бы ее сразу, безо всяких сомнений и колебаний, не задумываясь о правильности своего поступка? В конце концов, она-то для него не запретна.
— Вам меня не испугать, — голос Джинни прорывается сквозь поток моих мыслей. — Могу только предположить, что вы сделали, чтобы заставить ее говорить.
Открыв глаза, натыкаюсь на ободряющий взгляд Джинни.
— В детстве я боялась вас, Люциус Малфой, — она вновь обращается к нему. — Вы почти убили меня. Вы гордитесь этим? Почти убили одиннадцатилетнюю девочку, только чтобы дискредитировать ее отца. И что же вы за человек после этого?
Задерживаю дыхание. Джинни и Люциуса кое-что связывает. Гораздо больше, чем нас с ним до того, как он меня схватил. Она рассказывала, что у нее до сих пор кошмары о Томе Риддле и Тайной комнате.
Люциус раздраженно вздыхает.
— Я как-то затрагивал эту тему с твоей подружкой-грязнокровкой, — растягивая слова, произносит он. — И у меня нет желания обсуждать ее еще и с тобой.
Не понимаю. Просто не в состоянии понять. Нет, я, конечно, рада, что он не стал развивать тему дальше, и меня вовсе не волнует, почему он так поступает, но…
— Что это значит? — Нахмурившись, спрашивает Джинни.
— Уизли, может быть, и чистокровные, но настолько глупые, что разговоры с ними мучительно скучные и примитивные.
Рон и Джинни моментально краснеют при этих словах, зато Беллатрикс хмурится. Думаю, она сделала свои выводы касательно слов Люциуса, — ему интересно разговаривать со мной.
Лицо Эйвери бесстрастно, но у меня закрадывается подозрение, что он только что получил еще одну толику информации — я и Люциус связаны эмоционально, если не больше.
Зачем Волдеморт прислал его?
Уголки его губ чуть приподнимаются в зловещей улыбке.
— Значит, ты не будешь в восторге, если Уизли станет твоей невесткой, Люциус? — С издевкой в голосе произносит он. — Жаль. Мне показалось, что Драко крайне заинтересован в этом.
Драко плотоядно оглядывает Джинни в подтверждение слов Эйвери.
Джинни кидает в ответ презрительный взгляд. Рон крепко сжимает кулаки.
— Только через мой труп, — рычит он.
— Мой сын никогда не посмеет прикоснуться к предателям крови, — ледяным тоном произносит Люциус, давая понять, что разговор окончен.
Драко хмурится.
— Но, почему…
Он умолкает, столкнувшись взглядом с отцом. Я не вижу лица Люциуса, но вполне могу представить его выражение.
И слава Богу, что не вижу. Пару секунд я дышать не могла от страха.
Беллатрикс кидает поверх моей головы гневный взгляд на Люциуса и поворачивается к Джинни.
— Не смотри с таким отвращением, глупая девчонка, — бросает она Джинни, которая все еще с ненавистью смотрит на Драко. — Ты должна гордиться, что такой чистокровный молодой человек, как Драко, снизошел до тебя.
Драко благодарно улыбается Беллатрикс и медленно подходит к Джинни.
— Кажется, вам не хватает хороших манер, мисс Уизли, — шепчет Беллатрикс. — В конце концов, манеры должны быть у тебя в крови, разве не так?
Молниеносным движением она достает из кармана мантии нож, — серебро лезвия мелькает в воздухе, — и вонзает его в живот Джинни. Я даже не успеваю выкрикнуть предупреждение.
Расширившимися от ужаса глазами смотрю, как Джинни, вскрикнув, хватается за рану, кровь на ее руках, — так много крови! — густыми каплями падает на пол.
Рвусь вперед, но железная хватка на плече останавливает меня, пальцы жестко впиваются в кожу, предостерегая меня от импульсивных поступков, но… Боже, Джинни, Господи…
— НЕТ! — Рон кричит, как раненый зверь, падая на колени подле сестры, и отчаянно пытается остановить кровь, льющуюся из раны, но девушка всхлипывает от боли, стоит ему только коснуться ее. Его руки тоже теперь в крови.
— Боже! — Джинни захлебывается слезами. — Рон, помоги мне, прошу тебя!
— Я стараюсь, Джин, правда, стараюсь!
Беллатрикс заклинанием очищает кровь с ножа, посмеиваясь над делом своих рук.
Рон поворачивается к ней, его глаза горят яростью.
— Ты… ты злобная…
В мгновение ока он вскакивает и подлетает к Беллатрикс, замахиваясь кулаком.
— ТЫ НЕМЕДЛЕННО ВЫЛЕЧИШЬ ЕЕ, ИНАЧЕ КЛЯНУСЬ Я…
Но Эйвери оказывается быстрее.
— Круцио!
Рон падает на пол, задыхаясь от боли. Рвусь к нему, но Люциус хватает меня за запястье, заставляя оставаться на месте.
Рон бьется в агонии на полу, а Джинни изо всех сил пытается подползти к нему, держась за рану. Она тянется к брату, но, убрав руку от раны, не может сдержать крика боли и падает рядом с ним.
Каждый крик, словно еще один нож в сердце. Я вырываюсь, но Люциус крепко держит меня…
Внезапно крики Рона прекращаются. Он сворачивается калачиком на полу, содрогаясь от пережитой боли.
Эйвери смотрит на Рона сверху вниз, и с тех самых пор, как я впервые увидела его, я, только теперь замечаю кое-что, помимо мрачной пустоты в его глазах. Темное пламя вытанцовывает на дне его глаз. Едва заметное, едва уловимое, но все же, оно там.
— Я заключу с тобой сделку, Уизли, — произносит он. — Я вылечу твою сестру. Дам ей второй шанс, но сначала…
Он умолкает на мгновение, и глаза Беллатрикс загораются в предвкушении.
Люциус сжимает мое запястье с такой силой, что кости вот-вот хрустнут.
— Сначала, — шепчет Эйвери, — ты трахнешь ее.
Беллатрикс безумно гогочет.
Ох… это же… чистейшее сумасшествие! Бесчеловечно, отвратительно, это…
Это их мир, Гермиона.
Нет, они не посмеют… не посмеют!
Оглядываюсь в надежде найти кого-нибудь, кто положит конец этому абсурду. Эйвери и Беллатрикс откровенно наслаждаются ситуацией.
Но вот Малфои отреагировали по-разному. Драко в ужасе. Он выглядит, как испуганный зверек, угодивший в капкан охотника.
А Люциус… повернувшись к нему, вижу, что он наблюдает за мной, просчитывает что-то в уме. Но его интересует не ситуация в целом, а лишь моя реакция.
Он для этого меня сюда привел?
Да что с ним такое?
— Вы не можете… — шепчу я.
Только Люциус может слышать меня.
— Это не мое решение, — шепчет он, глядя мне прямо в глаза. — Это решать Уизли, он напал на своих сторожей и сам виноват. Я вмешаюсь, только когда мне позволят это сделать.
Расширившимися от ужаса глазами смотрю на него, а потом перевожу
