— Нет, — шепотом говорю я. — Не все.
Улыбка исчезает с его лица, он встает и отходит от кровати, не отрывая от меня взгляда.
— Нокс!
Комната погружается в темноту.
Нет, не надо! Не хочу оставаться в темноте… наедине с вами!
Слышу какой-то потрескивающий звук, а потом вдруг появляется маленький огонек света.
Люциус ставит свечу на прикроватную тумбочку.
— Тебе нужно поспать, — бормочет он, но не собирается уходить. Просто стоит и смотрит на меня.
Несколько секунд смотрю на него в ответ, а потом вздыхаю. Я слишком устала, чтобы спорить. Поворачиваюсь на бок, подтягивая колени к груди. И мне плевать на одеяло — я вконец измучена, чтобы сделать лишнее движение и укрыться. Не хочу спать под его пристальным надзором. Может быть, если я притворюсь, что сплю, он уйдет. Да… так я и сделаю…
Закрою глаза…
…только…
ненадолго…
* * *Темнота. Тишина. Тупая боль в руках и ногах.
Что-то горит. Я чувствую запах…
Свеча. Должно быть, это она.
Но, я же сплю…
Потягиваюсь, выгибаясь в спине.
Поворачиваю голову набок и открываю глаза.
Дыхание замирает на губах, а глаза расширяются.
Я не знала, что он все еще здесь.
Он замирает и прищуривается.
Но… я могла бы поклясться, что он… наблюдал за мной, и его взгляд был таким странным.
Не может быть. Нет. Наверное, прошло несколько часов с тех пор, как я уснула. Свеча почти догорела.
Смотрю ему в глаза, но выражение его лица не меняется. Все тот же застывший напряженный взгляд.
Мои глаза медленно закрываются, усталость овладевает мной. Наверное, я просто сплю. Скорее всего, это только сон…
Я вновь проваливаюсь в темноту.
Глава 14. Запутанные переговоры
ЭСТРАГОН: Будет лучше, если мы расстранемся.
ВЛАДИМИР: Ты постоянно это говоришь, и ты постоянно приползаешь обратно.
ЭСТРАГОН: Лучше всего будет тебе убить меня, как и остальных.
ВЛАДИМИР: Каких остальных? (Пауза) Каких остальных?
ЭСТРАГОН: Как миллионы остальных.
— Сэмюэль Беккет, «В ожидании Годо»
Правила игры таковы — игроки по очереди делают свои ходы. Нельзя раскрывать свои карты вашему оппоненту. Если вы решили поднять ставки, вы не можете ставить больше, чем вы можете заплатить.
Медленно просыпаюсь, приходя в себя после ночных кошмаров, наполненных болью и кровью.
Даже во сне я не могу скрыться от Люциуса. Он всегда рядом, как тень. Преследует меня в кошмарах и наяву.
Закрываю лицо заледеневшими руками, пытаясь отогнать этот кошмар. До тех пор, пока я вновь не засну.
По спине пробегает холодок. Что-то не так. Открываю глаза и озираюсь по сторонам в поисках причины моего беспокойства. Судорожно вздыхаю, когда понимаю, что я в комнате не одна.
Долохов осторожно ставит большую серебряную чашу на столик. Наши взгляды встречаются, он улыбается.
Я съеживаюсь от страха и подтягиваю повыше одеяло, закутываясь в него и вжимаясь в спинку кровати.
Он ухмыляется.
— Не дергайся. Сегодня у меня слишком много дел, так что, к сожалению, на тебя у меня нет времени.
Он облизывает губы.
Меня тошнит уже от того, что я дышу с ним одним воздухом.
Перевожу взгляд на серебряную чашу.
— Это Омут памяти, грязнокровка, — снисходительно поясняет он.
— Я знаю, — огрызаюсь в ответ. — Но что он делает у меня в комнате?
От его улыбки мне становится не по себе. Это в сто раз хуже, чем когда Люциус улыбается, потому что… по крайней мере, Люциус…
Я знаю его.
— Вчера вечером я нашел это в спальне Люциуса. О, нет, я не шпионил, — он машет рукой, видя скептическое выражение моего лица. — Вовсе, нет. Я только хотел одолжить деньжат. У Люциуса всегда водятся галлеоны, так что я подумал, он не заметит пропажи парочки-другой монет.
Я подавляю недоверчивую ухмылку.
— В общем, я нашел это, — он кивает на Омут памяти, — и решил по-быстрому взглянуть. И что же я там увидел? Ты случаем не знаешь, зачем Люциусу хранить воспоминания, касающиеся только тебя? Можешь не отвечать. Хотя я отлично понимаю его. Будь я на его месте, я бы не хотел встретиться с Темным Лордом — величайшим легиллиментом! — с такими воспоминаниями в моей голове.
Воспоминаниями? Люциус хранит воспоминания… обо мне?
— Я решил, что тебе будет полезно заглянуть в них, чтобы понять, насколько важна ты для своего похитителя, — он снова улыбается. — И видя, что Темный Лорд не верит мне насчет отношения Люциуса к тебе, я подумал, что мог бы слегка форсировать события, забавы ради.
О чем он, черт побери, говорит?!
Он вытаскивает волшебную палочку.
— Если честно, то было бы забавно совершить вояж по его воспоминаниям вместе с тобой, — лениво потягивает он. — Но, как я уже сказал, у меня много дел и совершенно нет времени.
Страх накатывает на меня ледяным цунами, когда Долохов направляет на меня палочку.
— Я заранее извиняюсь за то, что сейчас сделаю, — с издевкой в голосе произносит он. — Но я не могу позволить Люциусу узнать, что я рылся у него в вещах. Ему это вряд ли понравится. Все-таки лучше, если он будет думать, что ты сама нашла Омут памяти.
Что он имеет в виду?
— Счастливого просмотра, грязнокровка, — он достает из кармана порт-ключ, а потом делает взмах палочкой в мою сторону. — Обливиэйт!
* * *Медленно просыпаюсь, приходя в себя после ночных кошмаров, наполненных болью и кровью.
Даже во сне я не могу скрыться от Люциуса. Он всегда рядом, как тень. Преследует меня в кошмарах и наяву.
Закрываю лицо заледеневшими руками, пытаясь отогнать этот кошмар. До тех пор, пока я вновь не засну.
По спине пробегает холодок. Что-то не так. Открываю глаза и озираюсь по сторонам в поисках причины моего беспокойства.
Ничего. Наверное, показалось.
Свеча на столе догорела, но те, что висят на стенах, все еще освещают комнату, отбрасывая тусклый золотистый свет.
Люциус ушел. Если только он вновь не шпионит за мной под мантией-невидимкой.
Но… нет. Я же была с Роном, когда он так поступил. И зачем ему мантия, если я одна?
И поэтому он смотрел, как ты спишь, прошлой ночью?
Дрожь пробегает по телу, и я уверяю себя, что это от холода.
Но тревожные мысли не отпускают.
Может быть, это действительно был только сон… кошмар.
Встряхиваю головой. Идиотизм какой-то. Я точно спала.
Вздыхаю.
Интересно, который час?
Время. Меня охватывает тревога.
Что если Гарри уже пришел к Уизли? Что если он уже мертв? Что если прямо в эту минуту он стоит лицом к лицу с Волдемортом, на стороне которого теперь Молли и Артур, которых Гарри любил, как собственных родителей? А вдруг он видит только зеленый луч, стремительно приближающийся к нему…
Соскакиваю с кровати и продвигаюсь к двери, в спешке наступая на подол своего платья.
Я могу остановить их! Я должна! Господи, почему я не попыталась сделать это прошлой ночью? Почему была так зациклена на боли и жалости к себе, что даже не попыталась предотвратить это? Я такая стерва, сука,
