— Как ты, кстати, вообще вышел на этот артефакт? — внезапно поинтересовался мечник.
Он не мог знать, что несколько дней назад Яраат в очередной раз посетил Нижний Тартар, где Лигул бросил перед ним на стол старый свиток, заляпанный грязью. Криво выведенные буквы на нём рассказывали историю мага Бругуса, создавшего несколько столетий назад мощный артефакт, названный Свитком желаний. Перед смертью Бругус отправил его странствовать по миру, и конкретное местонахождение артефакта было неизвестно.
— Встретился со старым знакомым, он мне и поведал эту историю, — ответил Яраат, при этом даже не соврав.
— Этот старый знакомый тоже его ищет? — вскользь спросил барон мрака.
— Разумеется. Но не волнуйся, мы в любом случае окажемся первыми.
— Не волнуюсь, — спокойно ответил Арей, посмотрев оборотню в глаза. — Даже если нет, Свиток будет моим.
При этих словах за его спиной на мгновение полыхнули ножны меча. Яраат сощурил глаза.
— А ты, как я погляжу, далеко готов зайти ради счастья со своей девчонкой.
Арей нахмурился и приблизился к мужчине. От него исходили волны нетерпения и гнева, которые оборотень жадно поглощал.
— Я пойду до конца. До самого упора, и дальше. Если не для себя, то для неё я счастье вырву.
— Не сомневаюсь, — проговорил Яраат, и на мгновение барону мрака показалось, что слова эти прозвучали зловеще.
К тому моменту, как был разработан план и обговорены детали, было уже действительно поздно. Выйдя на заметенную снегом улицу, Арей глубоко вдохнул морозный воздух. Последнее время он стал замечать, что в обществе оборотня ему почему-то с трудом дышится. Мечник не лгал Олафу — он действительно не доверял Яраату на сто процентов, однако понимал, что в одиночку не справился бы. Ему нужен был напарник, опытный и надежный — по крайней мере, настолько, насколько последнее слово вообще было применимо к стражам мрака. Яраат же был проверен множеством испытаний, когда-то им даже довелось сражаться бок о бок, спина к спине. И тем не менее… тем не менее, что-то беспокоило Арея.
Метель немного улеглась, облака разошлись, и ясная звёздная ночь накрыла Лысую Гору. Несмотря на все переживания, сегодня, впервые за последние месяцы, мечник смог расслабиться. Надежда вновь вспыхнула в его сердце. Когда же он переступил порог дома и увидел, что Пелька ещё не ложилась, нежность затопила его до краёв. Стряхнув с сапог снег, мужчина скинул плащ и опустился на корточки у ног жены. Она сидела в огромном кресле, покрытом волчьей шкурой, и по обыкновению поглаживала живот.
Арею хватило одного белого взгляда, чтобы заметить тень, омрачающую лицо возлюбленной. Он примирительно коснулся её руки, однако девушка отдернула ладонь, будто обжегшись. В глазах её который раз за день блеснули слёзы.
— Прости меня, — тихо произнес барон мрака. Эти естественные слова по-прежнему давались ему с трудом, вставая поперек горла, но видеть жену такой расстроенной было ещё тяжелее. — Я не хочу оставлять тебя, но у меня есть дела, требующие решения. Это всё на благо, тебя и малыша.
Он говорил, стараясь поймать взгляд девушки, однако она прятала лицо.
— Пелька, посмотри на меня, — мечник ухватил её за подбородок. — Это серьезно. Я не рассказываю тебе ничего не от недоверия, а просто потому, что знаю — это станет причиной твоих переживаний. А этого я хочу меньше всего на свете.
Девушка, отстраненно глядевшая в одну точку, наконец перевела на него взгляд и нарушила молчание:
— Ты не думал, что своими недомолвками доставляешь мне куда больше волнений, чем если бы я знала правду?
— Не в этот раз, — его тон был непререкаем.
Раздраженно вздохнув, Пелька высвободилась из его захвата, поднялась из кресла, рукой придерживая поясницу, и остановилась напротив окна. Оно до половины было запорошено снегом, но даже без этого разглядеть что-либо в чернильной зимней ночи было невозможно.
Арей приблизился к жене, приобняв её за плечи.
— Пелька, пожалуйста. Я знаю, что тебе сейчас непросто. Но я всеми силами пытаюсь найти выход, который обеспечил бы нам и нашему сыну…
— Это девочка, — внезапно перебила Пелька, развернувшись к нему лицом, пытаясь понять его мысли по этому поводу.
Мечник ошарашенно моргнул.
— Откуда ты?..
— Я просто знаю, — отрезала она. — Разочарован?
— Я… нет, нет, не разочарован. Просто… растерян. Я был уверен, что это сын. Я всегда хотел сына. Но дочь…
Девушка напряженно ждала, что же он скажет дальше, однако у мужчины будто кончились слова. Он потряс головой, приходя в себя.
— Дочь — это прекрасно, — наконец прошептал Арей, поглаживая большими пальцами лицо жены. — Особенно если она будет похожа на тебя, любовь моя.
Пелька улыбнулась и спрятала лицо у него на груди, вдыхая родной и знакомый запах. Она так и не сказала ему о встрече с цыганкой и сделанном пророчестве — ни в тот вечер, ни позже. Ведь оно, как показала судьба, оказалось не так важно, в отличии от чуда, что они с Ареем являли собой. И это чудо действительно оказалось безвременным.
***
Март, сменивший лютую зиму, оказался ненамного теплее. Снег лежал до самых последних чисел, раздражая всех, как засидевшийся гость. Однако первые же дни апреля огласили округу звоном капели и ярким солнцем. Лысая Гора расцветала, отогреваясь под благодатными лучами, а её жители вновь массово наводнили улицы.
Именно в один из этих радостных дней и решила появиться на свет дочь Арея и Пельки. Однако в то утро её будущие родители ещё ни о чём не подозревали, поглощенные рутинными хлопотами. Вернее, хлопотал Арей — Пелька же раздавала ему указания, так как двигаться она могла уже с трудом. Поэтому девушка, переваливаясь, следовала за ним из дома во двора, со двора на конюшню, попутно перечисляя, что нужно сделать.
Выглядела Пелька странно — её точеное лицо было цветущим и ясным, однако скрытая под просторным платьем фигура удручала — тощая, как щепка, с непомерно большим животом. Если бы не здоровый румянец щёк и блеск в глазах, девушка казалась бы очень истощенной беременностью, на деле же, если не считать ноющей из-за тяжести плода поясницы, она никогда ещё не чувствовала себя так хорошо.
Хозяйство влюбленных к тому моменту несколько разрослось, пополнившись громкоголосым петухом, парочкой кур и маленькой чёрной козочкой, которую Пелька назвала Гроза. В доме же появилось несколько кресел и шкафов, а в глубине комнаты — простая, добротно сколоченная люлька, укрытая вышитым пологом. Каждый стежок на нём был сделан руками Пельки, как и всё прочее приданое для малышки. Ни одной распашонки
