Мужчина склонился к её уху, нежно покусывая мочку и сжимая в смуглых ладонях маленькую грудь, так, что девушка охнула и ещё больше подалась назад. Она услышала, как он приглушённо засмеялся — тихим, счастливым смехом. Таню очаровала это открытие: Глеб был счастлив, когда любил её тело, когда доставлял ему удовольствие.
— Скажи мне, чего ты хочешь? — выдохнул он. — Как тебе приятней всего?
Но она не могла ответить, лишь беспомощно всхлипывала, прижатая к столу его бёдрами. Тогда Глеб опустил вниз руку, заставив девушку уткнуться затылком в его грудь и тихонько взвизгнуть от ощущения его горячих, умелых пальцев в том месте, где соединялись их тела. Толкнувшись навстречу этим движениям, Таня поняла, что, наконец, нашла то, что искала. Ритм. Уверенное давление огрубевших, покрытых мозолями рук в средоточии целого мира ошеломляющих ощущений.
Это было безумием — то, что они делали друг с другом, то, как каждый из них чувствовал желания и потребности другого. Их всепоглощающая нужда друг в друге, их любовь, их страсть, их вожделение и нежность. И Тане хотелось, чтобы окружающий мир исчез и растворился, потому что здесь она могла забыться и просто наслаждаться — скользить навстречу уверенным толчкам Глеба, слушать его порой нежный, порой развратный шёпот, и отвечать, раскачиваться, как в трансе, быть с ним единой, забыться в обжигающем удовольствии и растерять в нём все свои страхи.
Момент, когда Бейбарсов на несколько секунд позабыл о её наслаждении, застигнутый врасплох собственным, в который раз заворожил девушку. И она из последних сил напрягала ноющие мышцы, чтобы двигаться, ни в коем случае не останавливаться, пока…
— Ох, Таня, — сдавленно прохрипел Глеб, — я…
Его слова потонули в её жалобном стоне. Всё тело Тани скрутило судорогой, она чувствовала, как её пульсирующая плоть удерживает Глеба в её теле, слышала, как он хрипло выдыхает низким, срывающимся голосом что-то о любви…
Когда всё закончилось, Таня с трудом держалась на ослабевших ногах, чувствуя дрожь в коленях. Бейбарсов осторожно коснулся губами её плеча, вздохнул над самым ухом и прошептал:
— Как ты можешь делать со мной такое?
Она хотела задать ему тот же вопрос. Хотела сказать, что с ним ей так хорошо, что становится страшно. А ещё она хотела целоваться и нежиться в объятиях друг друга, чтобы ослабить последствия почти болезненного наслаждения. Однако было кое-что, о чём ей требовалось позаботиться, и она аккуратно, чтобы он не решил, будто она отталкивает его, отстранилась от Глеба. Им понадобилось всего несколько секунд, чтобы привести в порядок свою одежду, но после этого он сразу же вновь прижал девушку к себе, как будто не в силах отпустить.
— Глеб, — засмеялась Таня, — дай мне минутку.
— Зачем? — он уткнулся носом в её растрёпанные волосы, с шумом вдыхая запах.
— Мне нужно… Понимаешь, чтобы не было неприятных последствий… мне нужно произнести заклинание.
Бейбарсов замер, пристально разглядывая её.
— Неприятных… последствий? — процедил он, сощурив глаза.
Тане стало не по себе: она вдруг ощутила, что сказала или сделала что-то не так, хотя не до конца понимала, что именно. У неё вырвался неловкий смешок:
— Ты же пока не хочешь детей, так же, как и я.
— Представь себе, хочу, — холодно ответил Глеб, расцепляя объятия и отступая на шаг.
Девушку будто окатило ледяной водой. Она не сразу поняла вспыхнувших внутри чувств, которые вызвали эти слова, но ледяной огонь, полыхающий в глазах Бейбарсова, заставил её порадоваться лишь одному: ей хватило мозгов промолчать о том, что с Ванькой она не предохранялась.
— Я не думала, что мы так скоро… В смысле, на носу матч, и потом, мы ведь только сошлись, а ты уже хочешь детей наплодить. Глеб, посмотри на меня! — она уже видела, как закипают в нём гнев и обида, и знала, что лучше остановить это, пока не поздно. — Наши мечты только-только сбылись, дай время насладиться ими. У нас ещё будет возможность испытать подобную радость, у нас всё впереди! Я вообще не понимаю, с чего ты так взбесился! — теряя терпение, воскликнула девушка.
Кажется, наивно было думать, что всё будет просто — это между ними-то, между двумя отчаянными упрямцами? Ей было почти физически больно от потери того мягкого взаимопонимания, что царило между ними ещё минуту назад; оттого, что она вновь, не желая того, всё испортила; оттого, что Бейбарсову вдруг пришло в голову озвучить то, о чём сама Таня пока даже не думала — и тем самым всколыхнуть волну смятения и сомнений в её и без того растревоженной душе.
— Я хочу, чтобы ты была моей! — прорычал Глеб, тёмные дуги его бровей сошлись на переносице.
— Я твоя, Глеб, — Таня протянула руку, желая дотронуться до него. Он не ответил на прикосновение, но и не отпрянул, и она сочла это хорошим знаком. — Я люблю тебя, и я твоя, но я не могу рожать в год по ребёнку, чтобы доказать это!
Секунду они молчали, а затем неуверенный смех обоих разрядил уже начавшую накаляться обстановку. Однако почти сразу лицо Глеба приобрело серьёзное выражение. Он погладил её щёку большим пальцем и задумчиво произнёс, почти дословно повторяя её мысли:
— Я же знал, что с тобой будет непросто. Для такого, как я, влюбиться, да ещё так неистово, уже само по себе было огромной ошибкой.
— Как ты можешь так говорить?
Таня не могла поверить: он вывернул наизнанку их жизни, через столькое заставил пройти, и теперь говорит это.
— Я не знаю, Таня, — Глеб отвернулся и устало провёл рукой по волосам, откидывая назад чёлку. — Я стольких дел наворотил, потому что зациклился на тебе, на своей любви к тебе, на будущем, которого тогда у нас быть не могло. Я бы мог столького достичь, не превращаясь при этом в урода, я ведь даже Тантала сумел победить. Но любовь разрывала меня на части, мешала мыслить здраво, смотреть на вещи реально.
— Ты по-прежнему так думаешь? — она задержала дыхание.
Он повернулся к ней, заключил в смуглые ладони её лицо и поцеловал закрывшиеся веки:
— Если бы я думал так же, то не был бы здесь. Всё сказанное было обо мне, не о тебе. Ты же пробудила во мне лучшее. Те стороны и качества, о которых я сам не знал. Ты очистила меня, исцелила меня, и я люблю тебя. Я хочу дать тебе всё, что только возможно, но сейчас у меня ничего нет. Лишь я сам, — с этими словами Глеб сделал шаг
