— Что?!
Остальная тройка заговорщиков рванула к выходу из сокровищницы.
— Гаэтан, — сказал Геральт. — Мне стоило догадаться, что он как-то подозрительно быстро «умер».
— И где он? — Эвальд огляделся по сторонам, будто надеясь найти ведьмака-псевдопокойника, наивно рассчитывая, что он мог притаиться за ближайшим углом.
— Скорее всего, пошел к себе — где они тут обитали — и сейчас закидывается эликсирами.
— Чтобы драться? — поднял брови Эвальд.
— Чтоб не сдохнуть. Но вообще Гаэтан живучий. А еще с ним можно нормально договориться. Тебе ведь все еще нужна охрана?
— А где гарантия, что если мы оставим его в живых, он нас не сдаст?
— Гарантия в том, что Гаэтан не хочет на большак. И поэтому он предпочтет работать на тебя, по-прежнему иметь крышу над головой, нормальную кровать, сытную еду и стабильный заработок — за не особо пыльную, для ведьмака-то, работу.
— Он предал Хорста. Разве я могу быть уверен в том, что он не предаст меня?
— Гарантий я тебе не дам. И он не даст. Но, скорее всего, если бы ты пришел сюда не со мной, Гаэтан тебе бы и слова молвить не дал — уложил бы сразу.
— Ну раз так, — Эвальд пожал плечами. — Будет разумно, если к нему пойдешь ты и будешь договариваться с ним сам. Меня он вряд ли станет слушать. А ты передай, что мое предложение в силе. И если он оправится… Когда он оправится от ранения, может приступать.
— Далеко собрался? — спросил Геральт у Гаэтана, которого нашел довольно быстро, заглянув в комнатку, что располагалась за неприметной дверцей рядом с сокровищницей.
— Да. Подальше от Оксенфурта и всех этих Борсоди с их семейными разборками, — сказал Гаэтан, оторвавшись от сборов и поворачиваясь к Геральту. — Надеюсь, ты не будешь мне препятствовать?
— Нет. Только куда ты пойдешь? Да и далеко ли уйдешь с такой раной?
— Тут есть неподалеку одна медичка. Хорошая девка. Надежная. И дело врачебное как надо понимает. И к ведьмакам, что удивительно, относится прямо вот… хорошо. Она меня подлатает. А потом только меня тут и видели.
— Все-таки на большак?
— Да. Хотел пожить в тепле и довольствии, но не судьба наверное.
— Ну так-то ведьмакам работы много. Только платить за нее некому. Война для нас не прибыльное дело.
— Еще какое. Если б была у меня возможность, я б лучше королей убивал, которые войны развязывают. Во кто чудища-то настоящие. И людя́м из-за них жизни нет. И нам, ведьмакам, не заработать. Хаос токо сеют. А народу-то порядок нужен. Хоть ты кто: купец, кмет или ведьмак.
— Кстати, а как ты собирался отсюда смыться?
— Путем, которым предложил новый хозяин дома. Притворился бы трупом, меня бы выкинули через потайной вход на окраину Оксенфурта, а там меня и поминай как звали. Но ты оказался по-ведьмачьи предусмотрительным и дотошным. А перспектива быть похороненным заживо меня, сам понимаешь, вовсе не вдохновила. Пришлось воскресать раньше времени. Кстати, — Гаэтан понизил голос. — Я смотрю, братья вроде по характеру разные, но кое в чем мыслят абсолютно одинаково.
— Ты о чем?
— Этот хозяин решил избавиться от сора в доме так же, как и предыдущий.
— Ты хочешь сказать… — насторожился Геральт.
— Когда Хорст нанимал меня, ему вообще-то требовались услуги ведьмака, а не охранника. Так что работа мне предстояла именно по профилю, — сообщил Гаэтан.
— Гули?
— Ха! Подымай выше. Грайвер!
— Опаньки! Это получается, Хорст там практически кладбище устроил, раз к дверям в его тайное убежище такая важная скотина пожаловала. Хм, я, конечно, знал, что семейка Борсоди — не приверженцы Культа Пророка Лебеды, но старик Максимилиан себе таких грубых и грязных методов не позволял. Как бы там ни было, о репутации Дома он заботился, работал только с проверенными клиентами, а конфликты интересов разрешал с помощью надежных посредников и никогда не выносил сор из избы.
— Знаешь, этот его братец прав в том, что Хорст был жаден до неприличия. Жадность бы его в конце концов и сгубила.
— Так уже сгубила.
— Да знаешь, слухи о том, что с Домом не все чисто, уже начали ходить по Оксенфурту. Но все помалкивали, пока был жив Радовид. Ведь он покровительствовал Дому, так как Хорст щедро башлял корольку на все его начинации по первому зеленому свистку и даже без оного. А вот когда Радовида не стало, тут народ языки-то и распустил. Знаешь, когда на окраине мирного в целом города заводятся трупоеды, этого не заметить трудно. А заметив, разумеется начинаешь задаваться вопросом: а откуда там взялись покойники? Особенно, если все учтенные и знакомые мертвецы чинно и спокойно полеживают на кладбище.
— А как же те, кто был уличен в колдовстве и порочащих связях? Их тут тюрьма целая, — напомнил Геральт. — Они тут даже без казней дохли пачками. Куда такую армию жмуров девать?
— А-а. Так Охотники были не дураки. Этих свозили за мост, на поле битвы, где недавно реданцы с нильфами схлестнулись. Там этого добра и так что грязи. Для трупоедов — пир. Говорят, и реданские, и нильфские патрули токо кромочкой проходят. Вглубь никто не суется. Честно тебе скажу, даже я, опытный и бывалый ведьмак, туда бы зайти поостерегся. Хотя бы мне император Эмгыр и золотую тетерю предложил.
— Император Эмгыр так же жаден, как и Хорст Борсоди, — усмехнулся Геральт. — Думает, что можно лишь приказать — и для него все сделают. Поэтому платить он никому не собирается.
— Нахуй нужен такой император. Чувствую, при нем хорошей жизни мы тут не увидим. Надо на Скеллиге подаваться. Или в Ковир.
— Ты про Хорста не договорил, — напомнил Гаэтану Геральт. — Как он-то дошел до жизни такой?
— Ну так война. Мародеры. Зачастили сюда всякие сомнительные личности, минуя посредников, в надежде срубить легких денежек. А Хорст справедливо прикинул: зачем платить, если можно взять даром. Раритет — в копилку, незадачливого охотника за легкой наживой — на корм трупоедам. Выгода со всех сторон: и добро прибывает, и деньги целы. И шито-крыто все. Радовиду не пожалуешься, коли Хорст у него в почете. Да и кто будет искать неизвестного того-не-знаю-кого. Если и была у того родня какая, просто скажут, что на войне сгинул — и все, концы в воду.
— Война когда-нибудь закончится. А репутацию настолько подмокшую потом хрен высушишь.
— Это меня уже не касается. Ты ведь теперь вместо меня тут будешь. Вот новому хозяину это и скажи.
— Не, Гаэтан. У меня с Эвальдом договор разовый. Вот с тобой бы он с удовольствием заключил долгосрочный. Собственно, он просил это тебе и передать, если я тебя найду. Но если тебе неинтересно, могу сказать, что я тебя уже не застал.
— Ох, сдается мне, Геральт, что он сука еще та, — поскреб бритую макушку Гаэтан.
— Правильно тебе сдается. Но если ты сейчас выложишь ему всю правду
