Отец все так же молча смотрел на нее. Его лицо словно бы застыло, а морщины на нем залегли глубже прежнего.
Наконец он откашлялся и произнес:
– Собирай вещи, Алуэтт. Завтра мы уходим.
Глава 50
Марцелл
Его прогулка с дедом на следующее утро проходила в полном молчании. Два павлина перебежали широкую дорожку к Министерству, окаймленную высокими кипарисами. В теленебе светилось над линией горизонта раннее утреннее Солнце.
Специальная программа обеспечивала в Ледоме постоянную комфортную погоду: теплую, но не жаркую и не слишком сухую. Но в это утро кожа Марцелла под жестким мундиром потела и чесалась. И он чувствовал себя усталым. Почти всю ночь пролежал без сна, в голове крутились мысли об Алуэтт.
Ее отец показался ему опасным человеком. Как он в одиночку приподнял бронзовую статую, освободив ребенка! Видана ли подобная сила? Небось держит дочь взаперти, запугал ее до невозможности. Какой ужас и стыд отразились на лице бедняжки, когда отец ее отыскал! Марцелл вздрогнул при мысли, что могло ждать Алуэтт по возвращении домой.
Где бы этот ее дом ни был.
Марцелл непроизвольно сжал кулаки. Он поверить не мог, что дал им уйти. Когда отец Алуэтт освободил того мальчишку, Марцелл оказался слишком занят: надо было срочно вызвать помощь, доставить раненого в Медцентр – и не заметил, как оба скрылись в толпе, растаяли, словно призраки.
– Генерал д’Бонфакон.
Голос Лимьера прервал его мысли. Инспектор возник на дорожке за ними внезапно, Марцелл и не слышал, как тот подошел.
– Опаздываете, – произнес дед, не замедлив шаг и не повернув головы. Они как раз проходили под массивной каменной аркой, обозначающей вход на территорию Министерства. Ее высокий свод и лепные колонны блестели под искусственным сол-светом. Инспектор просочился между Марцеллом и генералом, оттеснив юношу на шаг назад. И сказал:
– Меня задержало важное дело.
– Какое же? – осведомился генерал.
– Легран еще жив, – объявил Лимьер.
Марцелл заметил, как окаменели плечи деда, как напряглась его шея.
– Опять вы за старое, инспектор, – поморщился генерал д’Бонфакон. – Сколько уже можно?
– Но я собственными глазами видел его, сударь, – настаивал Лимьер. – На сей раз я абсолютно уверен. – Непривычно было слышать в голосе всегда бесстрастного инспектора такое отчаяние. – Он был вчера на Зыбуне. Старый памятник патриарху Тибулу рухнул на ребенка. Он поднял его как перышко. Я бы где угодно узнал эту невероятную силу. Это был Жан Легран. Никаких сомнений.
Марцелл чуть не споткнулся о собственные ноги. Несомненно, Лимьер говорил об отце Алуэтт. Но откуда он его знает?
– Уверен, вы ошиблись, – возразил генерал.
Ошибся? Что-то Марцелл не слыхал, чтобы киборги ошибались. Все они: медики, ученые, полицейские – изначально были созданы точными и аккуратными, сама цель усовершенствования их хирургическим путем как раз в том и состояла, чтобы не допускать ошибок.
– Сударь, тот человек в одиночку поднял семиметровую бронзовую статую, – все так же настойчиво проговорил Лимьер. Казалось, за ночь кто-то удалил ему электронные импланты, превратив в обычного человека с самыми обычными чувствами. – На всей Латерре только один человек наделен такой силой: Жан Легран. Он беглый каторжник и должен предстать перед судом.
Что? Отец Алуэтт – беглый каторжник?
Дед остановился так неожиданно, что Марцелл едва не налетел на него сзади. Генерал повернулся к самому лучшему своему инспектору, и юноша различил в его глазах досаду и разочарование.
– Лимьер, вы уже столько лет безуспешно ловите Леграна, что это стало у вас настоящей манией. Сейчас на планете накопилось множество действительно важных проблем, и мы не можем позволить себе отвлекаться на пустяки. Позвольте напомнить, что вы возглавляете полицию крупнейшего города Латерры. Вот и выполняйте свои непосредственные обязанности. Легран умер еще двадцать пять лет тому назад. И никак не мог воскреснуть. Прекратите гоняться за призраками.
Призраки…
Холодок пробежал по спине у Марцелла, когда множество кусочков головоломки вдруг встали на свои места, сложившись в единую картину. Страх Алуэтт и невероятная сила ее отца. Загадочные перемены ее настроения и его внезапная ярость.
Тайна.
Сколько тайн!
Девушка говорила, что отец не выпускает ее из дома. А когда она вдруг узнала, что Марцелл – внук генерала д’Бонфакона, то чуть с ума не сошла.
Марцелл тогда подумал: это оттого, что Алуэтт из дезертиров.
Однако, выходит, все не так просто.
Дезертиры не признавали законов Министерства. То была одна из причин, по которым генерал д’Бонфакон приказал их уничтожить.
Однако теперь Марцелл был уверен, что дезертиры на Латерре еще существуют. И мало того, укрывают беглых преступников вроде отца Алуэтт.
Натянутое молчание повисло между тремя мужчинами. Они двинулись дальше по дорожке. Марцелл видел вдали здание Министерства: две одинаковые черные башни, величественно устремившиеся в теленебо. За аркой дверей, за изящно вырезанными окнами лежал лабиринт коридоров, кабинетов, лабораторий, оснащенных самой лучшей техникой.
Марцелл привык относиться к Министерству с трепетом и уважением, считая его столпом безопасности на этой планете, опорой Режима. Именно с Министерством было тесно связано и будущее самого Марцелла – то будущее, к которому он едва ли был готов и в которое его чуть ли не насильно впихнули в ту самую минуту, когда патриарх, презрев мудрый совет деда, отправил командора Вернэ на планету Альбион, навстречу гибели.
Но Марцелл еще многого не знал. Заслужить настоящее доверие со стороны деда будет очень непросто. Ох, похоже ему никогда не сравниться с командором Вернэ. Он знал, что Вернэ вчера на площади не послушала бы инспектора Лимьера и осталась бы, не дрогнув перед разбушевавшейся толпой. Она не сбежала бы в лес в компании подозрительной девушки, разыскивавшей заброшенный лагерь дезертиров. И уж точно немедленно арестовала бы Алуэтт, едва увидев у нее шрам на том месте, где должна быть «пленка».
Марцелл же отчетливо сознавал, что просто не сможет выдать Алуэтт. Никогда и ни при каких обстоятельствах. Даже теперь, зная, что она дочь беглого преступника.
Одним словом, он слабак.
И вряд ли подходит для работы в Министерстве. Не говоря уже о том, чтобы однажды стать не просто командором, но и генералом. Пойти по стопам деда.
Он всегда, всегда будет плестись у того в хвосте.
Как сейчас.
– Третье сословие совсем отбилось от рук, – нарушил молчание генерал д’Бонфакон. Он явно решил перейти к насущным проблемам. – Я имею в виду вчерашние события. Порядок на Зыбуне удалось восстановить, но казнь расшевелила непокорных, и теперь волнения перекинулись на фабрики и заводы. Действовать следует быстро. Вы меня понимаете?
Лимьер кивнул:
– Так точно, понимаю. – От его недавнего волнения не осталось и следа: вот оно, преимущество усовершенствованного мозга. Хотел бы Марцелл уметь так легко отрешаться от переживаний. – Вы полагаете, что за этим стоит «Авангард»?
– Несомненно, – ответил д’Бонфакон. – Они, как всегда, стремятся к разрушениям и
