– Вы действительно думаете, что цель «Авангарда» именно в этом и заключается? – Вопрос вырвался у Марцелла непроизвольно. Он только тогда понял, что высказал его вслух, когда дед с Лимьером остановились и молча, с ужасающей синхронностью обернулись к нему.
– А ты что же, думаешь иначе? – ледяным тоном поинтересовался генерал.
Юноша залился краской.
– Я не то хотел сказать, просто… – Он прочистил горло, силясь овладеть непослушным голосом. – Я просто думаю: должен же быть у «Авангарда» какой-то план? Бунты и волнения – это ведь не самоцель? Мятежники предлагают взамен что-то лучшее?
Марцелл тут же пожалел о своих словах. Генерал вздернул левую бровь и назидательно произнес:
– Они – террористы. Они добиваются анархии, кровопролития и массовых беспорядков, чтобы, воспользовавшись ими, свалить наш Режим. – Д’Бонфакон ожег внука взглядом. – Наш прекрасный Режим.
С трудом сглотнув, Марцелл закивал:
– Понимаю. И что же вы намерены предпринять? Как станете защищать Режим?
Дед, задержавшись перед гладкой пластиковой дверью Министерства, обернулся к внуку:
– Знаешь такую пословицу: «Лучшая защита – это нападение»? – И они с Лимьером понимающе переглянулись, отчего Марцеллу стало совсем уж не по себе.
Глава 51
Шатин
Осторожно, чтобы не разбудить спавшую рядом Азель, Шатин выбралась из постели и осмотрела щиколотку. Отек вроде бы спал, хотя нога после вчерашней попытки спасти на Зыбуне этого недалекого хлыща-офицерика еще побаливала. Натянув черные штаны и плащ, девушка со вздохом закрутила в узел русые волосы. Ну до чего же она устала их прятать. Лучше бы обрезать, да и делу конец. Но придется ждать еще несколько недель – пока отрастут настолько, чтобы продать мадам Зизо за двести ларгов. Хотя, может, к тому времени Шатин уже будет далеко отсюда: должно же ей наконец повезти.
– Рано ты нынче встала.
Шатин обернулась к Азели, которая потягивалась, закинув руки за голову. На левой щеке сестры еще остались вмятины от подушки.
– Куда собралась?
– По делам, – буркнула Шатин, заправляя волосы под капюшон и вставляя ноги в сапоги.
Азель хихикнула.
– Ты чего? – покосилась на сестру Шатин.
– Ты всегда такая загадочная, – ответила та. – Вечно у тебя какие-то тайны.
Шатин засопела.
– Ничего не тайны, просто… – Окончание фразы повисло в воздухе. Будешь тут загадочной. Не откровенничать же с сестрицей? Ясно ведь, что та не одобрит того, что она задумала.
Прошлой ночью, когда Азель давно заснула, Шатин вытащила из-под решетки пластмассовую кукольную ручку. Единственное, что не украли у нее «Клошары». Потом, лежа в постели, Шатин долго вспоминала, как в их харчевню пришел за Мадлен седой мужчина. Вспоминала, как он называл девочку «ma petite» и как подарил ей куклу. А потом, две недели спустя, к ним в дверь постучал инспектор Лимьер, который разыскивал беглого каторжника Жана Леграна. Вернее, он искал их обоих.
И предлагал такую награду, что у Шатин голова пошла кругом. «Двадцать тысяч жетонов за любые сведения, способствующие задержанию Леграна и девочки».
– Ты уже уходишь? – спросила, прервав ее мысли, Азель.
Шатин нагнулась за маленькой пластиковой ручкой, лежавшей на полу у кровати. Должно быть, она выронила ее во сне.
– Ну да…
– Подожди, я с тобой! – Азель вдруг вскочила и быстро натянула рабочую форму. – Хочу сегодня пораньше прийти на фабрику. Скоро назначат новую дату Восхождения, и мне надо накопить как можно больше очков.
Шатин посмотрела на сестру, которая вприпрыжку понеслась надевать туфли, и, сунув руку куклы в карман плаща, решительно возразила:
– Нет. – Не хватало еще всю дорогу через Трюмы слушать болтовню Азели, которая только отвлечет ее от предстоящего дела. – Извини, я очень тороплюсь.
И, не дожидаясь реакции сестры, поспешно выскочила из спальни.
Оказавшись за дверью, она сразу услышала тихий рокот – это храпел отец. Подняв голову, Шатин увидела, что он прикорнул на стуле, сложив руки на столе и уткнувшись в них лбом.
Если бы не храп, его вполне можно было бы принять за покойника.
Да только разве дождешься такого счастья!
Все это было ей слишком знакомо. Пустой кувшин травяного вина на столе. Плотно закрытая дверь родительской спальни. Опять папаша вернулся из доков пьяный – погулял на «Гроте» со своими «Клошарами». Мать, конечно, чтобы не попасть под горячую руку, заперлась от него – и оставила пить на кухне, пока не вырубился.
Шатин знала, что другого шанса может и не представиться.
Подобравшись к столу, она с ловкостью и деликатностью медика обхватила пальцами левое запястье отца. Бережно потянула, высвободив руку, так что он со стуком уронил голову на стол. И перестал храпеть.
Шатин испуганно отскочила, решив, что отец просыпается. Но тот даже не шевельнулся.
Она закатила глаза. Совсем отключился. Ворвись сюда десяток глушил, и то не проснется.
Грубо схватив папашу за руку, она сдернула с его мизинца кольцо Марцелла. Пришлось приложить силу, потому что кольцо застряло в складке грубой кожи, но в конце концов подалось, и Шатин мигом спрятала украшение в карман. А потом выпустила руку месье Ренара, и та с глухим стуком упала на стол.
Храп возобновился.
«И угораздило же меня родиться в такой семейке», – подумала Шатин, решительно захлопнув за собой дверь купе. Когда же дверь снова распахнулась, девушка изготовилась к бегству. Но тревога оказалась ложной.
– Эй! – позвала сестру запыхавшаяся Азель, выскочив в коридор и на ходу причесывая пальцами волосы. – Я готова. Теперь можем пойти вместе.
Шатин вздохнула и двинулась по коридору Седьмого трюма.
– Ладно. Только учти, идти тебе придется быстро.
Как она и ожидала, Азель, едва выбравшись из купе, тут же принялась болтать. Она завела какую-то бесконечную историю про девушку с их фабрики, которая спустила все жетоны на новое платье, а теперь платье зря висит в шкафу, потому что надеть его некуда.
Шатин даже прониклась благодарностью к знакомому гудку Всеобщего оповещения, который прозвучал в аудиочипе, после чего на «пленке» возникла эмблема Министерства. Ничто другое не заставило бы сестру замолчать.
– Опять? – с любопытством проговорила Азель, глядя на экран. – Как ты думаешь, объявят дату нового Восхождения?
Шатин пожала плечами:
– Как и ты, могу только гадать.
Но едва генерал начал речь, Шатин поняла, что хороших новостей ждать нечего. От его сурового голоса по спине у нее побежали мурашки.
«Я снова приветствую вас, сограждане латерранцы. Министерство глубоко обеспокоено беззаконным поведением третьего сословия, последовавшим за вчерашней казнью, и, разумеется, глубоко опечалено. Наш любимый патриарх гордится своей заботой о людях и всячески стремится поддерживать на планете гармонию и справедливость. Однако волнения и бунт свидетельствуют о том, что вы недостаточно благодарны Режиму за его великодушие. Мы обеспечили вас работой, дали возможность кормить и одевать себя и детей. Но кое-кто из вас предпочел честному труду и соблюдению порядка разнузданное буйство. Чтобы поддерживать мир на нашей прекрасной планете, Министерство обеспечило вас сильной и надежной полицией, возглавляемой мужественными и верными инспекторами, но вчера некоторые из вас напали на людей, посвятивших жизнь защите народа».
Генерал отвел
