«Имя – Рош. Фамилия неизвестна. Бездомный. Родители неизвестны».
– Бездомный? – озабоченно повторил Марцелл.
– Ну, положим, дом у меня был, – заявил мальчик, – пока вы его не свалили.
Д’Бонфакон недоуменно заморгал.
– Тибул Паресс. Бронзовый великан на Зыбуне. Основатель Латерры. Знаешь, нет?
– Ты живешь в статуе?
– Раньше жил, до вчерашнего дня.
– Ясно. А зовут тебя, стало быть, Рош? – спросил Марцелл, опуская телеком.
Мальчишка насмешливо отдал честь:
– Так точно, офицер! – Он откусил здоровенный кусок морковки и принялся так шумно ее жевать, что Марцелл едва сумел сдержать смех.
– Ладно, с этим разобрались. А теперь объясни, почему сержант Шакаль доставил тебя сюда?
– Неужто не догадываешься? А еще офицер! Чего ради тебе выдали мундир и красивые блестящие сапоги?
Марцелл, не слушая его, продолжал:
– Что тебе известно об «Авангарде»?
Рош торопливо дожевал морковку:
– Ну, говорят, это те еще мерзавцы. Это ведь они убили премьер-инфанту, так?
При воспоминании о маленькой Мари к горлу подступила горечь. Марцелл поспешно сглотнул ее. И сказал:
– По словам Шакаля, ты хвастался, что разносишь их сообщения.
Мальчишка расхохотался так искренне, словно в жизни не слышал ничего смешнее.
– Так меня же накачали болеутоляющим. А еще я хвалился, будто я любимый племянник патриарха. Об этом тебе не рассказали? Как видно, нет. Крутые у них снадобья в Медцентре. Вам бы угощать такими подозреваемых, и можно всех подряд отправлять на Бастилию.
Марцелл улыбнулся. Ему пришлась по душе сметливость мальчишки. Тот был умен, как многие трюмные крысы. Марцелл пощелкал телекомом, выводя его на прямую связь с комнатой, откуда Шакаль и прочие наблюдали за допросом. Он рассчитывал по лицу сержанта определить, надолго ли еще затянется этот фарс.
Комната была полна полицейскими, но Шакаля среди них не оказалось.
И куда же, интересно, этот дурень ушел? Марцелл пощелкал телекомом и наконец-то увидел их.
Их обоих.
Шакаль обхватил своей грубой лапой за плечо тонкого как тростинка парнишку в слишком широком для него черном плаще и стоптанных сапогах. Сердце у Марцелла застряло в горле.
Тео!
Что он здесь делает? Во что ввязался на этот раз?
Шакаль волок Тео через вестибюль – как видно, в одну из допросных. Марцелл никак не мог бросить его на произвол судьбы. Ну-ка, что там происходит? Щелкнув по экрану, он включил звук.
«Клянусь, Шакаль, я вас не разыгрываю, – говорил Тео. – Я своими глазами видел этого человека. Его зовут Жан Легран, и за его голову назначена награда».
«Для тебя я сержант, шваль! – прикрикнул Шакаль. – А ну давай сюда!»
Он пинком отворил дверь допросной и втолкнул Тео внутрь.
– Что это с вами, офицер? – Вопрос Роша отвлек Марцелла от экрана. Подняв глаза, он увидел на лице мальчика усмешку. И тут его осенило. Идеальное решение!
Марцелл вскочил на ноги.
– Жди здесь, – велел он Рошу.
И, сунув телеком в карман, бросился к двери. Ему вспомнилось любимое присловье патриарха, которое тот повторял, когда, охотясь в дворцовом саду, умудрялся одновременно сбить двух беспомощных, привязанных к земле голубей: «Вот это, mon ami, и называется – убить двух птиц одним выстрелом».
Глава 54
Шатин
«Дура! – мысленно бранила себя Шатин, падая на стул в облезлой комнате для допросов. – Это надо же быть такой безмозглой курицей!»
Теперь Шатин и сама на себя удивлялась. Латерра, и как только ей в голову пришло гоняться за наградой двенадцатилетней давности? Надо было заниматься поручением генерала. Выследить Марцелла, из всех сил искать базу «Авангарда». А она вместо этого попыталась извернуться, понадеялась, что можно найти другой выход. Вот и получила в результате по заслугам.
Шакаль захлопнул за собой дверь, не скрывая удовольствия, что остался с ней наедине. Хорошо еще не знал, что она девушка. А то бы, Шатин в этом не сомневалась, их встреча обернулась совсем иначе. Она почти никому из полиции не доверяла, а уж Шакалю меньше всех. Еще меньше, чем Лимьеру. Тот хоть был бесстрастным киборгом.
– Итак, – заговорил сержант, расхаживая перед ней по комнате. – Что же привело маленького Ренара в полицию?
Шатин вздохнула и скрестила руки:
– Я же сказал. Пришел сообщить, что располагаю информацией о Жане Легране, беглом каторжнике. За его голову обещана награда в двадцать тысяч ларгов.
Шакаль чуть не подавился.
– Двадцать тысяч? За каторжника? Да ты шутишь!
– Проверьте сами и увидите.
Сержант вздернул бровь, явно решая, верить или не верить. В конце концов он вытащил свой телеком и запустил поиск.
– Так я и думал, – объявил он, вернув аппарат в карман. – Вранье.
Шатин выпрямилась на стуле:
– Как это? Почему вранье?
– Потому, что Легран умер двадцать пять лет назад. Да и прежде никто не объявлял за него награду.
– Но как же так?.. – растерялась Шатин, чувствуя, как ее надежда тает с каждой секундой. – Не может быть! Сам инспектор Лимьер обещал. Двенадцать лет назад он разыскивал в Монфере этого типа и его безмозглую дочку. Я там был. Собственными ушами слышал. Он предложил… – Шатин не договорила, поскольку дверь допросной резко распахнулась.
– Довольно! – На пороге появился Марцелл. – Вы свободны, сержант! Я сам им займусь!
Девушка порядком удивилась: ну и ну, кто бы мог подумать, что этот слюнтяй способен приказывать. Ничего, сейчас сержант быстро поставит его на место.
Шакаль недовольно покосился на д’Бонфакона и буркнул:
– Не утруждайте себя, офицер. Я и один прекрасно справлюсь. А вы лучше возвращайтесь во вторую допросную.
Шатин не сомневалась, что Марцелл сейчас попятится, склонив голову и бормоча извинения. Но тот твердо стоял на месте и выглядел суровым, как никогда.
– Довольно, я сказал, – повторил Марцелл. – Я его у вас забираю.
Шакаль закатил глаза:
– И охота же вам, офицер, возиться со всякой швалью?
– Не смейте его так называть! – выпалил д’Бонфакон с горячностью, поразившей и Шатин, и Шакаля. Солнца, да похоже, он и сам удивился подобной вспышке.
Сержант разглядывал Марцелла с таким видом, словно решал, стоит ли принимать его всерьез.
Шатин с интересом наблюдала за противостоянием двух мужчин. От того, как держался Марцелл: расправил плечи, решительно выставил вперед подбородок, – в животе у нее что-то перевернулось. И это ощущение ей совсем не понравилось.
– Я сам во всем разберусь, – твердо сказал Марцелл. – А вы, Шакаль, можете быть свободны.
Сержант все так же прожигал его взглядом, и Шатин гадала, кто первым отведет глаза. Она побилась бы об заклад, что Марцелл. Поставила бы все свое состояние.
И проиграла бы.
Щеки сержанта дрогнули, и, досадливо крякнув, он отвел глаза и зашагал к выходу.
– Vive Laterre! – крикнул ему вслед д’Бонфакон.
– Vive Laterre, – промямлил в ответ Шакаль и захлопнул дверь.
Шатин осталась один на один с Марцеллом.
Конечно, они не в первый уже раз оказывались наедине. И даже не во второй. Но прежде с Шатин не происходило ничего подобного: сердце у нее словно бы выросло, став огромным, как Солнце, и бешено билось в груди.
Марцелл заходил по комнате. Шатин с любопытством и досадой следила за
