Доброволец. На Великой войне

взрывчатых веществ произошла катастрофа. По официальным данным, ничего страшного не случилось – пострадала невзрачная мастерская и крыши близлежащих зданий, жертв нет, легкораненых мало. На самом деле половина завода была буквально стерта с лица земли за несколько мгновений. Среди населения зазвучали слова «диверсия!», «предательство!», «четыре сотни рабочих погибло!», а гучковский газетный рупор не умолкал ни на мгновение и трубил, трубил, трубил. Подключились спекулянты, и рвануло. По стране прокатилась очередная мощная волна всероссийской борьбы с внутренним немецким врагом. Питер, Нижний Новгород, Самара, Екатеринбург, Омск, Иркутск, Владивосток. Но всех переплюнула Москва. Там обезумевшая толпа погромщиков требовала повесить германского шпиона Гришку Распутина, а теперь уже вдовствующую императрицу отправить в монастырь. С Распутиным москвичи разделались сами. Он, себе на беду, оказался в тот день в первопрестольной, где его вытащили из «Яра» и, избив, вздернули на ближайшем фонарном столбе. С Александрой Федоровной вышло все менее кроваво. После гибели мужа она сошла с ума. А может, симулирует, политические комбинации выстраивает? Как бы то ни было, итогом большого «семейного совета» дома Романовых стало решение удалить императрицу подальше, а регентом при малолетнем царевиче Алексее назначить Михаила Александровича. Этот «царь» оказался куда мягче и покладистее брата – одни сплошные уступки и желание угодить всем и всюду. Даже командованию на Северо-Западном и Юго-Западном фронтах, где установилось зловещее затишье перед бурей. Немцы и австрийцы явно готовятся к большому наступлению, а пока что ушли в глухую оборону, проворачивая невиданные вещи на западном направлении. Там все пришло в движение. После неудачного химического дебюта под Болимовом[88] немцы затеяли прорыв под Ипром. И начинался он тоже двадцать второго апреля по вполне знакомому мне сценарию: германские войска попытались прорвать фронт на стыке второй английской армии и двадцатого французского корпуса, выпустив туда почти двести тонн хлора из ста пятидесяти газобаллонных батарей. Все так? Так, да не так. По свидетельству очевидцев, желто-зеленое облако двинулось на англо-французские позиции, а следом за ним наступала вражеская пехота, защищаясь от химии отнюдь не примитивными марлевыми повязками, а полноценными противогазами. Но это ладно. Может, германские ученые и в самом деле сообразили раньше срока, как улучшить химзащиту. У нас вон тоже благодаря стараниям «Отряда-М» детище Зелинского – Кумманта – Авалова с питерского завода резиновых изделий «Треугольник» уже поступило в армию, так что к химическим сюрпризам мы готовы, противогазы есть. Но что делать с еще одной футуристической неожиданностью – вместе с хлором и пехотой немцы двинули… танки. Да, да! Пока что неуклюжие, массивные, вооруженные лишь пулеметами, но все же танки! Не знаю, каким образом, но немцы на полтора года опередили англичан[89], сначала отравив, а затем посеяв танковый ужас в их рядах. И не в одном только Ипре, а по всему фронту. В итоге – наши хваленые союзнички по Антанте бегут, оставляя позиции, нейтральная Италия, несмотря на Лондонский пакт, похоже, решила остаться нейтральной, а дружественная Германии Болгария с высокой долей вероятности вступит в бой раньше времени[90].

А что же природа? Помнится, после исторического хулиганства Бакунина-первого ответила человечеству катаклизмами. Что на сей раз? Жахнула аномалией в самый ответственный момент Дарданельской авантюры[91]. Только англичане с французами свой десант на Галлиполийский полуостров высаживать начали, как тот загадочно сгинул вместе с турецкими частями, попав в неизвестный сизый туман и буквально растворившись в воздухе. Наверняка все случившееся из той же самой оперы, что и норфолкское исчезновение[92], но по масштабам куда более серьезное.

У нас на Кавказском фронте, слава богу, обошлось без исчезновений. У нас победы – русские войска совместно с армянскими добровольцами отогнали турок от Вана. Я даже мельком видел большое интервью сдавшегося в плен неугомонного Мендеса, после всех увиденных турецких зверств резко разочаровавшегося в выбранной стороне и готового воевать за нас на любом фронте и в любом качестве[93].

И все это за каких-то десять дней. У меня слов нет, но есть слова у Садовского.

– Что скажешь, Миша?

– Что я могу сказать? Есть «форточники», есть вирусы-квартирусы, а есть еще кто-то из будущего. И мне не нравятся его затеи.

– Не тебе одному. Но мы найдем виновного или виновных. Будь уверен.

– Это обнадеживает… Что мне дальше делать?

– Решим, а пока отдыхай, силы восстанавливай…

Решат они. Уже однажды их решение стоило мне друзей, как и я, попавших в силезскую западню. И тут обязательно есть какие-то переплетения. Падение «Святогора», удачи отряда Докучаева, ночная атака берсерков. Я убежден, что все это напрямую связано с «черной декадой» и тем, кто ее замутил. Кто он? Еще один гость из будущего или кто-то другой, настолько могущественный, что даже всесильные спецы из «Отряда-М» не то что поймать, а банально идентифицировать его не могут. Неуловимый Джо какой-то…

Вся надежда на время, уж оно-то наверняка способно сорвать любые маски.

Глава 8

Да-да-да… Дорога, дорога, ты знаешь так много               о жизни моей непростой.Дорога, дорога, осталось немного,               я скоро приеду домой.Дорога, дорога, ты знаешь так много               о жизни такой непростой.Дорога, дорога, осталось немного,               мы скоро вернемся домой!Домой. Домой! Домой…[94]

– Что поешь, Миша?

– Так. Услышал однажды.

Пытаясь хоть как-то скоротать время в пыльной поездке от Варшавы до крепости Ивангород на автомобиле, я вспоминал песни будущего. Рядом со мной едет Орлов, все так же не посвященный в великую тайну иновремян, но оставленный в «Отряде-М», так сказать, «на испытательный срок». Шпионов ловить будет. А вот моя роль в этой поездке не вполне понятна. Скорее всего, решило меня начальство в воспитательных целях выслать из Варшавы (подальше от гнетущих воспоминаний), зачем-то прилепив напоследок чин подпоручика. Нечего сказать, хорош подпоручик – четырнадцать всего, а право имеет взрослыми солдатами командовать. Курьезная ситуация. Видел бы меня Докучаев…

Прочь! Гоню мысли прочь, стараясь унять боль недавней потери…

Не получается унять. Где же ты теперь, Александр Васильевич, и где остальные? В том, что гибель тела не означает гибель души и сознания, я давно уже убедился, но все равно не могу успокоиться, примириться со случившимся. Не помогает даже происходящее вокруг брожение в обществе, сильно напоминающее предреволюционное. Много слышу про окончание войны, про мир, новую жизнь с новыми законами и вольностями. И хотя антинемецкая истерия несколько спала, сдается мне, что она была всего лишь репетицией перед чем-то большим. И теперь благодаря неизвестному пока убийце со шпагой революция может наступить значительно раньше положенного срока. Садовский уверяет, что все для ее «отмены» уже энергично делается, но вера в успех тает с каждым днем, как и положение на фронте. Окончательно разбить англо-французов немцы так и не смогли. Танки