— Может, несколько часов. Или несколько дней. — Майкл странно пожал одним плечом и сел на край кровати. — Я не спешу. Можем пока узнать друг друга получше.
Я с сомнением взглянула на Майкла. Наблюдение заполнило эту комнату шпионскими глазами и ушами, поэтому он не мог предложить что-то слишком интимное, но я всё равно демонстративно села на потёртый стул в дальнем углу комнаты.
— Нам нет смысла узнавать друг друга поближе. Как только эта работа закончится, ты вернёшься в Игру.
Майкл оценивающе осмотрел меня.
— Тебе лет восемнадцать, так что скоро попадёшь в Игру. Можем там снова встретиться.
Я не была уверена, что он говорит серьёзно. Да это и не имело значения. Я указала на очевидную дыру в его рассуждениях.
— Ты забыл про билль Либрука Эштона. Теперь я не попаду в Игру до девятнадцати.
Майкл рассмеялся.
— Хорошее событие стоит подождать. Год — это не так уж долго. Можем обменяться игровыми именами, и когда войдёшь в Игру — свяжешься со мной.
Я заколебалась. Он мне нравился, но…
— Мда, тебе явно не интересно, — хмыкнул Майкл, — так что, пожалуйста, извини за предложение. Давай сменим тему.
— Вовсе нет, — возразила я, — Просто боюсь, к тому времени ты забудешь обо мне. А если нет… Я буду Джекс Торп Ли Грэнтхэм, надеюсь, что на Ганимеде.
— Я — Майкл Данс Линкольн Вашингтон.юуюяуы Позвони мне, когда будешь в Игре. Хотя, что нам помешает связаться и раньше, можем спланировать… — Он вдруг замолчал и странно посмотрел на меня. — Ты что так уставилась?
То, как Майкл пожал одним плечом, показалось мне знакомым, а я, дурочка, не сообразила сразу. Но вот имя я пропустить не могла. Ястреб много лет был моим героем, я знала всю его игровую историю, в том числе его реальное имя: Майкл Данс. Понятия не имею, откуда он взял Линкольна и Вашингтона, но…
— Ты — Ястреб!
Ястреб заколебался, явно собираясь всё отрицать, но затем вздохнул.
— Я очень старался говорить, как современный подросток, даже это “ага” вместо “да”.юуюяуы Как ты меня узнала?
— Из-за твоей шутки. Ты думал, будет смешно притвориться, что мы продолжим знакомство в Игре, но тебя выдало игровое имя, которое включало твоё настоящее.
Шутка меня разозлила. Нет, не просто разозлила. Я была очень обижена и разочарована, что Ястреб так надо мной посмеялся, но мне нельзя было срываться. Даже сейчас, выглядя словно мой обычный ровесник, он всё равно оставался Игроком-основателем. Ястреб мог насмехаться надо мной, сколько вздумает, а мне придётся всё безропотно сносить.
— Это была не шутка, — возразил Ястреб. — Я хотел встретиться с тобой как настоящий Майкл, потому что подумал… Минутку.
Худой подросток, реальное тело легендарного Ястреба, вытащил из кармана телефон и поднял глаза к потолку.
— Наблюдение, боюсь, мне необходима приватность. Не беспокойтесь, я выключу глушилку, если что-то случится.
Он нажал кнопку на телефоне и посмотрел на меня.
— Если специальное устройство в моём личном мессенджере работает как надо, я только что заглушил все шпионские глаза и уши, установленные в этой комнате.
— Сейчас мы называем их телефонами, а не личными мессенджерами, — холодно ответила я.
— Надо же, реальный мир снова использует слово “телефон”, — ответствовал Ястреб.
Глушитель в его телефоне определённо работал, так как женский голос у моего уха начал зудеть о пропаже звука и изображения.
— Кажется, наблюдение немного расстроено, — заметила я.
Прошло около двух минут, пока наблюдение не смирилось с тем, что Ястреб не собирается выключать глушилку, и голос не заткнулся.
— Наконец-то блаженный покой, — выдохнул Ястреб. — Так вот, я не шутил. Я не сказал тебе, что разморозился, только чтобы встретиться с тобой по-настоящему, как Майкл, и я вполне серьёзно предлагал обменяться игровыми именами.
Теперь к моему гневу примешалось смущение.
— Ты точно не потешался надо мной?
— Конечно нет. С самого момента нашей встречи я был впечатлён тем, как ты решаешь проблемы, как продолжаешь бороться, даже если до смерти напугана, как твоё лицо вспыхивает гневом при виде несправедливости. Я хотел признаться, что ты мне нравишься, но ведь ты знала меня только в образе Ястреба Непобедимого.
Он отбросил с глаз тёмную прядь.
— Мне нелегко далось понимание, что ничего нельзя построить на лжи. Я знал, что если хочу надеяться на отношения с тобой, мне стоит прекратить изображать Ястреба Непобедимого и объяснить тебе, что настоящий я — это Майкл.
В первую минуту я не поняла, что он имеет в виду под “прекратить изображать Ястреба Непобедимого” и “настоящим Майклом”, но потом вспомнила, как аккуратно вёл себя Ястреб с восторженными фанатами. Печаль, человечность и уязвимость он проявлял только наедине со мной и Натаном или со старыми друзьями, такими как Ромул, Рем и Кваме.
— Ты думаешь о Ястребе Непобедимом как о публичном имидже, а не как о самом себе? —- спросила я.
— Я думаю о Ястребе Непобедимом как о публичном имидже, который вот-вот поглотит мою истинную сущность. Я пытался понять, как же рассказать тебе про Майкла. Боялся, что ты не поймёшь. А ещё больше боялся, что как раз поймёшь и отшатнёшься с отвращением, потому что Ястреб — сияющая легенда, а Майкл — эдакое чудо в перьях.
Он снова пожал одним плечом.
— Когда я решил разморозиться, то понял, что это шанс решить проблему наших взаимоотношений. Мне не придётся рассказывать тебе о Майкле, ты его просто увидишь. Я могу освободиться от публичного имиджа, всех этих наворотов вокруг Игрока-основателя, и встретится с тобой просто как подросток с подростком.
Он помолчал.
— Мой план был следующий. Если тебе понравится Майкл, то я предложу встретиться снова, в Игре. Если ты отклонишь моё предложение, я просто испарюсь, никого из нас не смущая. И пусть даже мне пришлось бы назваться фальшивым именем, я мог договориться с Игротехниками, чтобы все послания пересылались мне.
Я пыталась осознать, что всё происходит на самом деле. Пыталась понять, что же я на самом деле думаю об этом. Пришлось поменять тему.
— Не понимаю, как ты добрался сюда так быстро. Два часа назад я попрощалась с твоим дроидом на остановке, и вот ты уже в комнате. Даже простая разморозка тела заняла бы больше времени, а ты говорил, что оно хранилось в Америке.
— Моё тело уже переместили в медицинский отсек, разморозили и доставили сюда к тому моменту нашего прощания. Я закрыл дверь вагона и сообщил, что готов покинуть Игру. А через секунду открыл глаза на столе, в окружении докторов.
— И долго ты
