Я знала, почему Грегор так торопится: каждый вечер после работы он бегал к своей невесте. Ее отец торговал скобяными изделиями у себя в лавке и с лотка у городских ворот.
– А когда, собственно, ты женишься на своей Марии? – спросила я.
– Свадьба будет где-то между Пасхой и Троицей, наши отцы еще не договорились. И да, гильдия еще должна дать свое согласие на наш брак.
Он поспешно вышел, а я достала из кладовой хлеб, собираясь нарезать его тонкими ломтиками. Только сейчас я обратила внимание на то, что кладовая у нас ломится от снеди, а в подвале стоит много бочонков вина и пива. Видимо, торговля шла на славу. Теперь, после чумы, люди, похоже, радовались тому, что беда их миновала, и у любого, кто разжился хоть парой монет, возникало желание купить все, что ему только предлагали.
Когда я принесла в столовую бокалы и корзинку с хлебом, брат Генрих предложил мне присоединиться к ним. Но я вежливо отказалась, сказав, что вода уже подогрелась и мне нужно вымыть посуду.
– Как домоешь – приходи, – весело сказал отец.
Я кивнула, зная, что после мытья посуды найду себе какое-то другое занятие, пока Мартин и приор сидят у нас дома.
Дело в том, что мне не хотелось выслушивать разговоры о моей предстоящей свадьбе в Страсбурге. А беседа непременно свернет в это русло.
Глава 29
Страсбург, середина апреля 1485 года
У меня просто не было сил противиться поездке в Страсбург. После смерти Эльзбет я ходила как в воду опущенная, кроме того, мне нечего было возразить против своего предстоящего замужества, ведь после свадьбы Грегора Мария должна была переехать к нам в дом. Меня можно было бы устроить служанкой в чей-то дом, но я знала, что отец ни за что не смирится с такой мыслью.
Сразу после Пасхи в наши земли пришла настоящая весна, и отец настаивал на том, что пора уже и делом заняться. Словно насмехаясь надо мною, тем утром в безоблачных небесах сияло солнце, согревая лучами воздух и вызывая улыбки на угрюмых лицах горожан. И только я не могла радоваться, хотя раньше всегда любила весну.
Миновав городские ворота, мы проехали на козлах тряской телеги по дороге, к которой примыкал наш огород. Я уже подготовила почву для весеннего посева, но сейчас, в лучах восходящего солнца, задумалась, стоит ли мне этим заниматься. Теперь это дело Марии…
С тех пор как мы покинули дом, мы с папой не разговаривали друг с другом. Зато отец весело болтал с возчиком, согласившимся взять нас с собой до Страсбурга. Послушав его совета, мы собирались остановиться на ночлег в городке Эрстен, где жили родители возчика, принимавшие у себя постояльцев за мелкую монету. Оттуда до торгового города Страсбурга с его резиденцией епископа оставалось всего полдня пути.
– Какая ты красавица, – шепнул мне отец, сидевший между мной и возчиком на козлах.
Я не ответила. Еще у здания гильдии торговцев в Селесте, где отец договорился встретиться с возчиком, я заметила, что купцы и работники, грузившие в повозки товары, бросали на меня восхищенные взгляды. Я надела новое, и правда чудное темно-зеленое платье. На бедрах платье перетягивал узкий кожаный пояс, расшитым бисером, а с него свисал столь же мило украшенный мешочек для ножа и ложки.
Волосы я вымыла накануне и сегодня распустила по плечам, по папиной просьбе украсив их заколкой-цветком, которую он когда-то купил мне в Кольмаре.
Но что я могла ответить ему, здесь и сейчас, сидя на козлах телеги? Стоило ли мне сказать ему правду – что я совсем не рада тому, как я нарядилась? Я казалась себе чем-то вроде скота, который волокут на рынок.
Отец пожал плечами.
– Ты еще образумишься. – Затем он повернулся к возчику: – Повезло же нам с погодой.
– Это уж точно. Дорога сухая, дождя не предвидится, даже ухабы недавно землей засыпали.
Два тяжеловоза, неспешно ступая, тащили телегу на север, и мы медленно ехали по равнине Рид, раскинувшейся между Илем и Рейном. Впереди простирались плоские, точно доска, поля, покрытые свежей сочной зеленью, там и сям паслись коровы. Часть пути дорога тянулась вдоль речки Иль, и под еще голыми ветвями деревьев в сырых лощинах бродили вернувшиеся с юга белые аисты, столь увлеченные поисками еды, что совсем не обращали на нас внимания. Великолепный вид при иных обстоятельствах переполнил бы мое сердце радостью.
Но сейчас я лишь безучастно смотрела на крупы гнедых лошадей, мерно поднимавших и опускавших копыта, или дремала, прикрыв глаза. Под городком Бенфельд мы остановились на берегу Иля на полуденный привал, мой отец помог возчику распрячь лошадей, чтобы и те отдохнули, и разделил с ним обед.
– Скажите, мастер Миттнахт, быть может, ваша дочь немая? – спросил возчик, очищая скорлупу со сваренного вкрутую яйца.
– Нет, просто упрямая. – Отец раздосадованно пихнул меня локтем под бок. – Предупреждаю тебя, Сюзанна: если ты опозоришь меня в Страсбурге, я с тобой уже в другом тоне заговорю.
К следующему полудню мы добрались до величественных городских стен Страсбурга – со сторожевыми башнями, укрепленными воротами, крепостным рвом и широким ходом между наружной и внутренней крепостными стенами. Много лет назад я приезжала сюда с родителями и братьями на несколько дней, на свадьбу двоюродного брата моей матери. Этот огромный, оживленный город тогда и ошеломил меня, и испугал. Я еще помнила, какими жалкими и обшарпанными показались мне некоторые дома – и напротив, сколь величественными были некоторые городские особняки, каких я никогда раньше не видела.
Наш возчик в точности знал, как доехать куда нужно: он кричал и громко ругался, но сумел проложить себе путь вначале по мосту через защитный ров вокруг крепости, а затем и через Иль, протекавший через город. Повсюду толпились люди, в глазах рябило от повозок и тележек, и я почувствовала себя разбитой и подавленной, точно очутилась в плену.
Сразу за мостом через Иль наша телега свернула направо, и колеса загрохотали по мостовой вдоль берега, укрепленного высокой, в человеческий рост, стеной. По воде скользили к причалу небольшие плоские баржи. Впереди раскинулся речной порт со зданием гильдии купцов и двумя массивными деревянными подъемниками. Мне вспомнилось, что во время нашего предыдущего визита в Страсбург мы останавливались на одном из многочисленных постоялых дворов, образовывавших улицу напротив набережной. Тогда все казалось мне чудесным, удивительным приключением, ведь я так редко покидала городские стены Селесты.
Уже вскоре наша телега, дернувшись, остановилась перед зданием гильдии торговцев. Многоэтажная постройка с цветными флажками на ступенчатом фронтоне[111] казалась
