– Раз так… Предположим, подобный ткач мечты станет утверждать, что мой приближенный, достопочтенный воин Канг, является бледнолицым. Если эта история распространится, она будет иметь продолжительные последствия для тебя.
Он старался не показывать своего непонимания, чтобы не казаться глупым. Для него она продолжала говорить загадками.
– Человек, который распространяет ложь, теряет всякое доверие, когда его ложь встречается с реальностью.
– Это мир, в котором мы жили до сих пор, Канг. Но теперь реальность больше не ориентируется на то, что нам казалось неопровержимым. Ты начнешь меняться, если люди поверят в историю о тебе. Ты станешь бледнолицым, если правда поблекнет на фоне лжи, которой все верят.
Кангу стало так жарко, что он почувствовал, что больше не может дышать. Он знал истории об эпохе живых сказок. Но эта сказка была для него новой, и все его естество противилось идее, что правда и ложь могли слиться воедино. Особенно когда дело касалось его самого.
– Каков ваш план, госпожа? – с трудом выдавил он.
– В грядущую эпоху ханство сможет захватить мир. Огненный конь, феникс и дракон будут править степями, морями и плодородными землями. И мы должны добиться того, чтобы на Цилии собрались правильные силы. – Теперь она излучала силу и решительность, казалось, ее глаза сияли изнутри.
Канг подумал о приказе хана. О своих почтенных предках. О своих обязанностях как их потомка и воина. Как бы ни выглядел мир в будущем, Канг сможет восстановить свою честь, если подчинится Нок.
– Мы с Тао найдем лодку и отплывем этой же ночью, – сказал он покорно, хотя слова давались ему с трудом. Он предпочел бы отрезать себе палец, чем довериться океану в крошечной лодке. И он был уверен, что Нок точно знала, как сильно она его наказывала.
ТУАР, ГИЛЬДЕЙСКИЙ ЗАЛ, ПОЛДЕНЬ, 24-Й ДЕНЬ МЕСЯЦА ЖАРЫ В ГОД ВТОРОГО ВОСХОЖДЕНИЯ САСМИРЫ НА ПРЕСТОЛ
Джулиано поправил щит с пятью гербами городов Лиги и критически посмотрел на него. Теперь он висел ровно. Он пришел слишком рано и стоял один в гильдейском зале. Ночью Джулиано почти не спал. Он раздумывал над аргументами, которыми смог бы опровергнуть любые возражения со стороны герцогов. Раз за разом он прокручивал в мыслях возможные повороты разговора. Он не потерпит неудачу в этой задаче и предотвратит очередную войну, которая опустошила бы как остров, так и сундуки с сокровищами Лиги.
Джулиано снова встал перед гербовым щитом. Он был как заколдованный! Щит попросту не хотел висеть ровно на гвозде в стене.
Это неважно, напомнил он себе. Важны лишь его слова. Когда же придут проклятые герцоги? Что занимало у них так много времени? Полдень наверняка уже прошел. Может, они все еще совещались друг с другом?
По сравнению с залами, в которых Лига проводила встречи, этот был совсем убогим. Одна сторона квадратного помещения длиной не более пятнадцати шагов была занята стрельчатыми окнами высотой в человеческий рост. Тяжелые, потемневшие от возраста балки поддерживали потолок, с которого свисали кованые люстры, большие, как колеса повозки. Стены были обшиты одинаковым темным деревом. На уровне головы были установлены небольшие гербовые щиты, принадлежащие различным гильдиям города. Ножницы на красном фоне были символом цирюльников, две сельди на синем фоне – рыбаков и так далее.
Примечательным был большой круглый стол, который занимал центр помещения. Вокруг него стояло только семь кресел, хотя места явно хватило бы для большего количества. Ему кресло не поставили, что Джулиано заметил только сейчас.
Ну, он не был тем, кому надлежало сидеть здесь. Джулиано осознавал, что предложение мира со стороны Лиги не было легким для герцогов. Но когда неравенство сил настолько очевидно, условия диктуют сильнейшие. Это должно было быть понятно и герцогам. Эту жабу им придется проглотить.
Он еще раз подошел к щиту. Проклятая вещь снова съехала.
Неожиданно створчатая дверь распахнулась. Луцилла, еще одна женщина и пятеро мужчин различного возраста вошли внутрь. Все они носили доспехи слегка старомодного типа, который сохранился в Швертвальде. Вместо пластин из полированного железа они были одеты в кольчуги и кольчужные штаны, которые сверху были прикрыты яркими мундирами. Мечи опоясывали их бедра, и герцоги выглядели так, словно собирались отправиться на войну.
Джулиано сглотнул. Он мог себе представить, какой ответ его ждет.
– Джулиано Тормено! – Луцилла да Роза, как оказалось, представляла группу, что удивило его, ведь, в конце концов, она даже не была герцогиней.
– Госпожа, – сказал он, не зная, что делать дальше.
– Этим утром мы получили известие, что твой отец схватил мою сестру Фелицию и приказал публично сжечь ее в Далии.
– Это… – Джулиано как будто обухом по голове ударили. Разве его отец не знал, что он отправился в Туар в качестве вестника Лиги? – Мне очень жаль, моя госпожа, я…
– Теперь я Меч Роз и возглавляю этот совет, Джулиано Тормено, посланник Лиги. – Она не выказывала никакого сожаления по поводу смерти своей сестры. – Мы все едины во мнении касательно предложения Лиги. Так что смотри, каков наш ответ.
Луцилла хлопнула в ладоши, и оруженосец, одетый в ее цвета, вошел через открытую створчатую дверь. В левой руке он держал открытый ночной горшок, а в правой – серебряную ложку.
Не останавливаясь, оруженосец встал перед гербом Лиги, зачерпнул ложкой дерьма из горшка и швырнул его на щит Лиги.
Один из герцогов, седовласый мужчина с неподвижным лицом, одетый в мундир с золотой чашей на красном фоне, хлопнул в ладоши, и вошел еще один оруженосец, в то время как первый подошел к круглому столу и поставил на него ночной горшок.
Джулиано был ошеломлен. Это варварство превосходило все, что он мог себе представить. Безмолвно и с возрастающим ужасом он наблюдал за тем, как в гильдейский зал занесли по ночному горшку для каждого из семи правящих домов Швертвальда.
– Думаю, наш ответ ясен, но мы все же решили придать ему больше силы. – Она указала рукой на стол. – Пожалуйста, присаживайся, Джулиано Тормено, и отведай полную ложку из каждого горшка. Ты должен на собственной шкуре узнать, каково это – получить предложение съесть говна.
Он поднял руки в знак протеста.
– Я думаю, что понял ваше сообщение, герцогиня. Оно было достаточно наглядным. В дополнительных разъяснениях нет необходимости.
– Очевидно, ты не понял меня, Джулиано Тормено. – Она посмотрела на него с пронизывающей улыбкой. – Речь идет не о пожелании. Это приказ. Садись за стол и жри то, что хотел заставить нас проглотить!
– Я – вестник Лиги! Я неприкасаемый! Вы не можете этого сделать!
– Ты будешь диктовать нам в нашем же городе, что мы можем и не можем делать? – спросил герцог с чашей на гербе.
Джулиано посмотрел на створчатую дверь:
– Я сейчас же отправлюсь, чтобы передать
