Звук цокающих по деревянному полу коготков эхом разносился по музею, потом раздался глухой стук, за ним – визг и серия громких ударов.
– Кто поставил здесь эти коробки? – послышался изнутри голос Тиффани.
– Чем она там занимается? – оскалился Крепыш.
– Тиффани есть Тиффани, – вздохнула Полосатик.
Маленький Руфус куснул скунсиху за бок.
– Она сейчас – Серебряная Бандитка! – возмутился он.
Гизмо прижалась мордочкой к двери. Ничего не увидев, она отступила назад, оставив на стекле влажное пятно и перистый завиток на слое пыли в том месте, куда тыкался мохнатый нос.
– Кто-нибудь видит её? – Гизмо вильнула хвостом, глядя на малышей. – Вот ты, например. У тебя должно быть острое зрение.
За стенами громко застонала водопроводная труба, и Макс сумел разглядеть тень Тиффани – енотиха приземлилась на питьевой фонтанчик: одной лапой – на рычаг крана, а остальными – в чашу, отчего брызги полетели ей прямо в морду.
– Вон там! – мяукнула кошечка. – Я её вижу!
Макс поднял лапу и дважды шлёпнул ею по двери. Тень, которой была Тиффани, от неожиданности вздрогнула и резко повернула голову.
– Ты можешь открыть дверь, Серебряная Бандитка? – поинтересовался Макс.
Тиффани помахала ему лапкой и вернулась к прерванному занятию – питью из фонтанчика.
Макс повернулся к Полосатику:
– Она там такой шум подняла. Почему Пятнистый не злится на неё?
– Наверное, он уснул, – предположила скунсиха. – Он теперь только этим и занимается – приходит в музей и спит. Думаю, так он избавляется от мыслей о Горошке и своей пропавшей человеческой семье.
– Смотри! – Гизмо толкнула Крепыша. – Она снова двигается.
Семь животных уставились на мутные стеклянные двери и наблюдали, как маленькая тень Тиффани приближается к металлической трубе, поднимавшейся вверх вдоль передней стены здания. Найдя за что ухватиться, енотиха начала карабкаться к тому месту, где труба соединялась с большим жёлтым ящиком, на котором горели разноцветные лампочки, а также имелось несколько рычагов и кнопок.
– Что она делает? – удивился Макс.
– Понятия не имею, – махнула пушистым хвостом Полосатик.
Тиффани перепрыгнула на ящик, когти звонко клацнули по металлу. Потом обнюхала стопку каких-то квадратных штук, похоже сделанных из ткани. Встав на цыпочки, она потянулась вверх и схватила в лапку самую верхнюю, а остальные посыпались вниз.
– Ого! – воскликнула Тиффани и замахала в воздухе лапками, как вертушка на палочке. Не сумев удержать равновесие, енотиха с визгом полетела вслед за рухнувшей тряпичной стопкой.
Стопка тряпок приземлилась на кучу составленных друг на друга красных с золотом коробок, в которых хранились модели вагонов. Они повалились на пол, погребая под собой Тиффани. Раздался оглушительный, похожий на пушечный залп грохот; эхо подхватило его и разнесло по всему зданию.
Над местом падения Тиффани поднялось облако пыли.
– Она упала! – воскликнула Регина.
Гизмо с беспокойством взглянула на Макса:
– Как думаешь, с ней всё в порядке?
Отвечать псу не пришлось. Спустя мгновение из груды коробок высунулась серая мордашка с пятнами в форме маски вокруг глаз. Тиффани наморщила нос и чихнула, потом принялась извиваться, чтобы выбраться на свободу. После чего, к всеобщему удивлению, снова нырнула головой в кучу упаковок с моделями вагонов. Какое-то время виднелись лишь её полосатый хвост и задние лапы.
Когда енотиха снова появилась снаружи, на голове у неё была одна из тех штук, которые упали с жёлтого ящика. Это оказалась бледно-голубая полосатая шапочка, такая же, какие носили машинисты, запечатлённые на музейных фотографиях.
Тиффани в форменной шапке спрыгнула с горы коробок и размашистой, вальяжной походкой направилась к двойным стеклянным дверям.
Крепыш поскрёб когтями стекло.
– И к чему всё это? – полюбопытствовал он.
Тиффани села в нескольких футах от двери и обеими лапками указала на свою голову.
– У меня есть шапка! – пропищала она; голос сквозь стекло звучал приглушённо.
– Я вижу, – громко пролаяла Гизмо, чтобы енотиха услышала её. – Выглядишь очень мило.
– Не в том дело, – небрежно махнула лапкой Тиффани. – Это маскировка! Если Пятнистый заметит, что я открываю дверь в таком виде, он решит, что я человек, и не станет меня трогать. Умно придумано, верно?
Крепыш затрясся всем телом, у него отвисла челюсть.
– Маскировка?! – воскликнул он. – После того, как ты подняла там такой шум?!
Макс опустил голову, ткнул такса носом и прошептал:
– Осторожнее, не спугни её.
Гизмо вильнула хвостом и обратилась к Тиффани:
– Гм, это очень… умно, да. Так что, теперь ты сможешь открыть дверь?
– Разумеется! – хвастливо заявила Тиффани. – Смотрите внимательно, чтобы потом рассказывать правдиво и во всех подробностях…
– Что тут за тарарам?! – пробасил кто-то из-за спины енотихи.
Макс вздрогнул от неожиданности, а потом заметил возвышавшуюся над Тиффани тёмную фигуру какого-то зверя.
Животное сделало несколько шагов и вступило в полосу света, лившегося внутрь сквозь высокие окна. Это был крупный пёс, немного больше Макса, с мускулистой грудью, длинной широкой мордой и чёрными висячими ушами. Шерсть у него была гладкая и блестящая, крапчатая, бело-чёрная с голубоватым отливом.
Кунхаунд – Пятнистый, Поездной Пёс.
Тиффани медленно отвернулась от двери, встретилась взглядом с хозяином музея и робко махнула ему маленькой лапкой.
Пёс вытаращил глаза и в ужасе попятился.
– Нет! – взвыл он. – Да как ты посмела!
– Что как я посмела? – переспросила енотиха.
Кунхаунд встал на дыбы и опустился на пол с громким стуком:
– Ты не являешься официальным сотрудником железных дорог! Сейчас же сними шапку!
Тиффани обеими лапами схватилась за головной убор и натянула его поглубже на уши.
– Ни за что! – вскричала она. – Это маскировка!
Пятнистый топнул передней лапой:
– Эти шапки могут носить только машинисты и кондукторы, они следят за соблюдением порядка, а от тебя никакого порядка не было и не будет, одни проблемы.
– Ложь! – возмущённо пропищала Тиффани. – Однажды я провела через лес целое стадо поездов. Я превосходный машинист-кондуктор!
Пятнистый с рыком бросился на енотиху, но она проявила изрядную ловкость, и челюсти пса щёлкнули в воздухе – сама Тиффани уже улепётывала подальше от дверей.
Кунхаунд с бешеным лаем кинулся вдогонку, поскользнулся на деревянном полу, пытаясь повторить совершённый беглянкой резкий поворот направо, в проход между витринами.
– Ай! – тявкнул Руфус и попятился от двери.
– Он обезумел от ярости, – мяукнула Снежинка.
– Надо прятаться! – гавкнула Регина и бросилась по дорожке к маленькому городку.
Три испуганных малыша мигом скрылись с глаз.
Крепыш тоже поджал хвост и отошёл подальше от дверей.
– Ситуация с каждой минутой становится всё более непредсказуемой. Может, лучше сами попытаемся найти стену? – предложил он.
– Не отчаивайтесь, – попыталась утешить их Полосатик. – Пятнистый – хороший пёс. Разве что манеры у него немного грубоватые.
Внутри музея раздался громкий треск, потом звон разбитого стекла и разлетающихся по полу осколков. Макс увидел тень Тиффани – зверюшка скакнула на стол кассира и опрокинула стойки с открытками, которые преградили путь Пятнистому.
– Может, он успокоится, если ты поговоришь с ним? – обратилась Гизмо к Полосатику. – Мы встречались с одной собакой по имени Белл, которая была очень сильно расстроена, но утешилась после разговора с нами.
– Я попробую, – повела мохнатым хвостом Полосатик.
Она вразвалочку подошла к дверям, встала на задние лапы и
