Все койоты шагнули вперёд и с рычанием обступили собак.
– Давайте пока выполним то, что они просят, – прошептал Макс. – Мы от них улизнём.
Крепыш и Гизмо прижались к вожаку, и все втроём они спустились по ступенькам с крыльца. Шестеро койотов окружили их, места впереди заняли Колючка и Остроглазый.
Койоты, находившиеся сзади, покусывали Макса за пятки. Собаки под конвоем обошли обветшалые здания городка и направились на юг, в пустыню. Лачуги с ржавыми крышами и кучи лома сменились высокими колючими кактусами и низкорослыми шипастыми кустами. Отдалённые утёсы становились ближе, а рельсы, по которым собаки надеялись добраться до стены, удалялись.
– Не пора ли нам дать дёру? – прошептал Крепыш.
– Пока нет, – ответил Макс. – Тут негде спрятаться.
Гизмо повесила уши и хвост.
– Простите, что я сказала «привет» Колючке, – проговорила она. – Я думала, если вести себя дружелюбно, это поможет.
– Откуда тебе было знать, чем всё это обернётся, – утешил её Макс. – И она всё равно нашла бы нас по запаху.
– Пусть так, – не унималась йоркширка, – мне следовало проявить осторожность.
Идущая впереди Колючка резко развернулась, подняв вокруг себя облако пыли.
– Не разговаривать! – рявкнула она.
Собаки стиснули челюсти и выстроились в колонну.
Шли они долго. Наступила ночь. Палящее солнце наконец-то скрылось за горизонтом, и на пустыню неожиданно опустилась прохлада. Как и прошлой ночью, когда собаки благополучно ехали на поезде, небо было безоблачным, серебристая луна ярко освещала каменистую землю и торчавшие кое-где растения.
Койоты замедлили шаг и приблизились к двум большим плоским камням, на которых, насторожённо приподняв головы и навострив уши, лежали две тёмные фигуры. Земля внизу была усыпана костями какого-то животного, дочиста обглоданными. Кто стал жертвой койотов, Макс определить не мог, ясно было только, что этот зверь крупнее лабрадора.
Колючка и Остроглазый остановились перед собаками, а остальные конвоиры выстроились в ряд позади пленников. Макс по запаху чуял, как они голодны. «Ох, не к добру это, не к добру», – думал пёс, ощущая трепет во всём теле.
– Костолом! – протявкал Остроглазый. – Тень! Мы поймали нарушителей границ на нашей земле. И, повинуясь вашему приказу, доставили их к вам.
Одна из тёмных фигур поднялась на лапы, потянулась и, открыв смертоносную пасть, зевнула. Потом зверь соскочил с камня и тяжело приземлился рядом со скелетом, зубами отломил от него кость и двинулся вперёд.
– Костолом, – в один голос произнесли Колючка с Остроглазым и склонили головы.
Вожак койотов прошёл мимо них, не сказав ни слова и не спуская сверкающих глаз с Макса. Он был крупнее и упитаннее остальных членов стаи; как и Дольфа, его во множестве покрывали шрамы. Одна застарелая рана пересекала почти всю его морду, начинаясь от середины лба.
Грызя кость, Костолом медленно обошёл Макса, Крепыша и Гизмо, обнюхивая их на ходу и фырча. Он ткнул носом такса с такой силой, что тот едва устоял на лапах.
Макс держался прямо, не желая выказывать страха. Нужно дождаться подходящего момента для побега, уберечь от опасности Крепыша и Гизмо. Он не позволит койотам причинить вред своим друзьям.
Окончив проверку, Костолом остановился рядом с Максом и выплюнул изглоданную кость на землю.
– У вас на шеях – ремешки, знак человеческой власти над вами, – низким хриплым голосом проговорил койот.
Макс не сразу понял, что тот имеет в виду ошейники.
– Да, – ответил он, – их дал нам человек.
– Значит, вы домашние питомцы. – Последние слова Костолом произнёс с отвращением. – Пленники двуногих извергов. Но люди в том городке, где мы вас нашли, перестали держать в домах животных, потому что мы утащили у них много собак и кошек. Они поняли, что наш аппетит не всегда удовлетворяется кроликами, полёвками и ящерицами, особенно в такое скудное время.
– Мы не из этого городка, – уточнил Крепыш.
Костолом резко повернул к нему голову и зарычал, а потом обратился к Максу:
– Ты позволяешь членам стаи говорить за себя? – спросил он таким тоном, будто не мог в это поверить. – К тому же такому коротышке?
– Эй! – крикнул такс.
Макс сделал шаг вперёд.
– Мы говорим на равных, – вступился он за Крепыша. – И, как сказал мой друг, мы не здешние. Просто шли мимо по пути на запад, к стене.
Костолом вытаращил глаза.
– К стене? – удивился он и, обернувшись, крикнул Тени: – Ты слышала, подруга?! Собаки хотят попасть к стене!
– Ха! – гавкнула с камня Тень. – Собаки. Чего от них ждать!
Остальные койоты, подвывая и задирая вверх морды, дружно расхохотались: «Йи-йи-йи». Их голоса слились в насмешливый хор и разнеслись по пустыне. Издалека откликнулась другая стая.
Тень спрыгнула с камня, подошла к Костолому и встала между Колючкой и Остроглазым. Она обнюхала собак и наморщила нос.
– Что же нам с вами делать? – проговорил Костолом, расхаживая перед собаками и подёргивая хвостом. – Тень, дорогая моя, скажи, чего бы ты хотела?
Та шагнула к Гизмо и, опустив голову, лизнула терьершу в лоб между мохнатыми бровями.
– Я считаю, надо их отпустить.
Гизмо задрожала и сжалась, чтобы стать как можно меньше.
Крепыш шумно выдохнул от облегчения:
– Вы нас отпустите?
Тень повернулась к таксу и вильнула хвостом:
– Разумеется, малыш. Я отпущу вас… и вы отправитесь… прямо ко мне в желудок.
Восемь койотов взяли собак в кольцо и стали сжимать его. Они дико сверкали жёлтыми глазами, скалили зубы и, упиваясь запахом собачьего страха, издавали зловещий хохот, от которого Макса пробирал холодок. Он глянул на Крепыша – того била нервная дрожь, потом на Гизмо. Терьерша, судя по всему, ничуть не боялась и в этот критический момент обдумывала план бегства.
И тут Гизмо заговорила.
– О, тогда, полагаю, другим собакам достанется больше кроликов, – громко заявила она.
Гизмо сделала это так спокойно и уверенно, что стая койотов замерла на месте. Тень, навострив большие уши, посмотрела на йоркширку с интересом.
– Кроликов? – переспросила она. – В наших краях их очень мало. Мы уже давно пытаемся раздобыть эту вкуснятину. Где ты видела длинноухих?
Гизмо плюхнулась на живот и шумно вздохнула.
– Вас это не касается, – негромко проговорила она, уткнувшись носом в пыль. – По крайней мере, другие собаки не останутся без кроликов.
– Гм, я что-то упустил, верзила? – прислонившись к Максу, тихо полюбопытствовал Крепыш.
– Помнишь, что говорила Гиз в паровозном музее? Она учится у настоящих мастеров.
Ни один из койотов не обратил внимания на Макса и Крепыша. Сейчас их занимала только Гизмо.
– Я требую, чтобы ты сказала нам, – пролаял Костолом, свирепо скалясь, – где кролики?! Нам казалось, люди давным-давно увезли их.
– Ящерицы у меня уже поперёк горла стоят, – простонала Лунный Восход, но вид у неё при этом оставался хищный. – Я хочу кролика.
Гизмо приподняла голову.
– Думаю, все вы слышали, что люди – то есть двуногие изверги – согнали за стену кроликов со всей округи. И скрещивают их там, чтобы вывести более толстых и сочных. Такие кролики – настоящее лакомство для мясоедов! – Она опустила ушки. – Вот
