Брюнетка благодарно кивнула, закусив нижнюю губу, и помчалась, прямо на каблуках по грязи, лавируя между палатками в поисках объекта своей ярости. Белый Волк, выждав для верности пару минут, осторожно выглянул из укрытия, вопросительно вышибая бровь. Удостоверившись, что любимая ведьма уже умчалась совершать акт членовредительства в другое место, Геральт тихо вылез, аккуратно схватил меня за запястье, и затащил в свой временный дом, прикладывая на ходу палец к губам.
– Неудачный день? – робко спросил вампир, не отрывая взгляда от карты, над которой болтался маятник.
– Очень! – горестно согласился Геральт, стаскивая одеяло из общей кучи лежанок, и накидывая на плечи. – Я знал, что ни одно благое дело не заканчивается хорошо.
– Благими намерениями устлана дорога в Ад, – припомнила я пословицу, и наклонила голову, разглядывая седовласого друга с прищуром, ища подвох в его словах. – Что ты сделал?
– Я всего лишь ходил читать проповедь! – с лицом праведного мученика возмутился ведьмак.
– В одних подштанниках? – скептически хмыкнула я, указывая взглядом на грязные ноги ведьмака. Геральт согласно и с готовностью закивал, стараясь как можно более ясно прояснить ситуацию:
– Там было жарко. Очень. Одной даме даже стало плохо! Она потеряла сознание, а я, как настоящий рыцарь, попытался привести её в чувство. И тут пришла Йеннифер, – с улицы послышались жалобные крики эльфов и брань, которую не может вынести ни одна бумага, потому что сгорит от стыда. Из кратких, с трудом разбираемых, возгласов можно было хорошо отследить всю родословную ведьмака от легендарной бабушки, до троюродного дяди (судя по эпитетам – крайне нехорошего человека, надо сказать). Геральт, чувствуя, что пиздец неминуем, накрылся одеялом, скрючился в три погибели, сев на пол, и попытался прикинуться тюфяком. Надеясь помочь другу, я легонько присела на него сверху, типа, это реально такая странная табуретка, дизайнерский изыск и быстро налила себе чаю, заталкивая в рот пирожок в целях конспирации.
- Где он?! – в палатку ворвалась Йеннифер. – Где этот блядун?! Геральт! Выходи, а то хуже будет!
- А что случилось? – невинно прихлебывая чаем, спросила я.
– Я поймала его в борделе за лагерем! Сняла с какой-то блондинистой мымры! Ему повезло, что магию заблокировали асгардцы! А не то я испепелила бы эту сволочь на месте! – ведьма грозно потрясла скалкой, нагоняя страху на публику. – Так, где он?!
– Представления не имею, – спокойно проговорил Регис. – Чай будете, любезная госпожа? С ромашкой, успокаивающий, только закипел.
- Давай! Я ему его на голову вылью! – прошипела ведьма, обходя палатку по периметру. В этот момент заглянул поэт и совершенно невинным, полным искреннего удивления, голосом, томно спросил:
– Почему Геральт бежит к лагерю черных в одном исподнем? У нас сегодня день свободного тела? – Йеннифер, предчувствуя скорое отмщение, триумфально взвизгнула, как боевой ястреб, и стремительно бросилась к выходу, сразу беря курс на лагерь Нильфгаарда. Лютик, стоя на входе, скептически зевнул, не забывая внимательно следить за подругой ведьмака, и когда чародейка отошла достаточно, чтобы казаться безопасной для здоровья, женщиной, дал добро на демаскировку, махнув рукой. Геральт выпрямился, пошевелил плечами, разминая затёкшие мышцы и печально уточнил:
– Я хотел спасти заблудшую душу. И уже почти убедил её бросить такую работу и стать кухаркой, но…
– Пришла Йеннифер. Мы поняли, – кивнул Регис. – Думаю, пара часов отдыха у тебя есть. Садитесь обедать, друзья мои. Аника, у вас что-то случилось?
Я с сомнением посмотрела на вампира:
– Почему ты так решил, Регис?
– От вас просто веет грустью и отчаяньем, – Эмиэль печально улыбнулся. – Всё еще ищете своего одноглазого возлюбленного? Пока неудачно, как я погляжу?
Ведьмак сел с нами за стол, с удовольствием принюхался к ароматному супчику, и, надеясь быстрее приступить к трапезе, попытался залезть ногой в запасной сапог Лютика, который бард честно выиграл в карты у какого-то краснолюда. Но, ожидаемо, краснолюдская нога была гораздо меньше, чем ведьмакова, и хоть Геральт не был привередлив от природы, его лапища застряла в районе голенища.
– Нет. И не хочу, – на всякий случай уточнила я. – Мне сегодня сказали, что я его, блин, позорю…
– И что вы – ветреная дама, верно? – на мой немой вопрос вампир ответил: – Это очевидно. Как еще можно обидеть девушку до глубины души, как ни намекнув на древнейшую профессию?
– Да и это… Как бы сказать тебе помягче? Разговоры-то по лагерю быстро разлетаются, – вставил ведьмак, наконец, продев ногу в голенище и почти не порвав при этом хрупкую кожу. Подошва сапога, скрипнув от удивления, торжественно лопнула, а стык между кожей и стелькой раскрыл пасть, требуя, чтоб его тоже накормили.
– Имеет место пока не подтвержденная информация, что пиздеть – не мешки ворочать, – фыркнула я озлобленно. – Лучше б все делом занимались, чем болтали...
- Это не интересно. Все обожают обсуждать чужую личную жизнь. Поверь, слухов о вас с Йорветом, в последнее время, стало даже больше, чем о Геральте или обо мне, – добил Лютик контрольным в голову. – Я даже подсчитал, когда искал информацию для новой поэмы. Раз в пять-десять минут кто-то в нашем лагере обязательно обсуждает тебя и Йорвета. Вместе, по отдельности, намекая на ваши персоны – это мелочи.
–То есть, все уже знают, что меня меньше часа назад чуть не побила какая-то эльфийка? – удивилась я, понимая, что мало я знаю о современных методах ведения информационной войны. Действительно, зачем здесь телевизор или газеты, когда слухи разносятся со скоростью электрического тока и без помощи прогресса?
– Кто посмел? – очень строго глядя на меня, спросил Геральт. Стену палатки за ним тихо проткнул кончик ножа и замер. – Покажешь мне, как она выглядит. Уши надеру! – нож, видимо, удостоверившись, что цель найдена, резко разорвал ткань шатра, и в огромной дыре появилась злая голова с черными, растрепанными кудрями. Йеннифер, увеличивая дыру руками, стремительно ввалилась в палатку, но немного зацепилась ногой за брезент, чем дала ведьмаку фору и возможность сбежать. Тот выбежал в одном сапоге на улицу, а ведьма рванула за ним, бросив нож на пол.
– Разговоров и правда ходит слишком много, – согласился Регис. – Но вам, Аника, знать их совершенно ни к чему, поверьте мне. А если и узнаете, то не принимайте близко к сердцу. Люди всегда что-нибудь болтают. И нелюди тоже.
Тот неловкий момент, когда тебе
