Я подошла к Цирилле. Княжна, хихикнув, указала в сторону палатки друзей, ехидно замечая:
— У тебя действительно ужасненький вкус. И на одежду, и на мужчин.
— Слушай, мымра охреневшая! Я не посмотрю, что ты — принцесса. За такое и по царственной морде не грех двинуть, знаешь? — угрюмо сказала я. Йорвет, вообще-то, очень красивый мужчина. С той стороны лица, где нет шрама и глаз на месте. А про выдающиеся суровые «мужицкие» качества и прущую изо всех ушей брутальность я вообще молчу.
— Попробуй, — не злобно, скорее, весело предложила Цири, и подхватив меня под руку, мы отправились к ведуну. Может она и не такая уж противная.
Комментарий к Глава 26. Вечер откровений. Часть 1. * Карл Лагерфельд – всемирно известный модельер немецкого происхождения, фотограф, режиссер. Является креативным директором Модных домов Chanel и Fendi, основателем и дизайнером именного бренда Karl Lagerfeld.
**Лорд Петир Бейлиш (по прозвищу – Мизинец) — персонаж романов американского писателя-фантаста Джорджа Мартина из цикла «Песнь Льда и Огня». КЛючевой герой. ***историю о Мирке можно прочитать в первой части, а точнее в этой главе https://ficbook.net/readfic/2358894/6953490#part_content
====== Глава 27. Вечер откровений. Часть 2. ======
Знаешь, я такая девочка…
такая девочка… в стог сена посади,
именно моя жопа иголку найдет.
© Аника о себе
Авалак’х стоял у входа в палатку, о чем-то отвлеченно беседуя с ведьмаком. Его лицо, красивое, точеное, будто бы сделанное из фарфоровой крошки, не выражало абсолютно никаких эмоций, и догадаться, о чем же желал поговорить ведун, было сложно. Увидев нас, мужчины замолчали. Геральт уставился на эльфа в упор, немигающим, тяжелым взглядом, в котором сложно было увидеть то благодушное настроение, царившее на душе ведьмака еще час назад. Видимо, уловив в моем выражении лица что-то подозрительное, Белый Волк немного растерялся и попробовал изобразить на лице добродушную улыбку. Станиславский, увидев такую актёрскую игру, даже не стал бы выдавать своё коронное: «Не верю» и просто ударил бы друга по лицу учебником по драматическому искусству.
— Разбудили тебя, а? — слишком бодро спросил Геральт. Я отрицательно помотала головой, приподнимая ремень сумки со шмотками для Цири, которые таскала за собой весь день.
— Она была с каким-то некрасивым одноглазым эльфом, — тут же наябедничала противным тонюсеньким голосом Цири. — Он такой весь бродяга, прям фу! Они целовались у всех на виду! — Геральт снова изменился в лице, но на этот раз беспокойство было неподдельным:
— Он… нормально все? Ничего не случилось? — я пожала плечами, буркнув себе под нос, что всё просто замечательно, вокруг царят мир, любовь и процветание. Давайте-ка еще всему лагерю расскажем, что у меня любовный треугольник с одним тупым углом и проблемы, ага. Авалак’х хитро усмехнулся, а Цири с любопытством посмотрела на то, как мрачнею на глазах и теряю хорошее настроение со скоростью сверхзвукового истребителя.
— Аника. Я правильно помню? — уточнил ведун. — Прости, ведьмак, но мне нужно поговорить с этой милой девушкой с глазу на глаз. А поэтому…
— Замечательно. Значит, проводишь её до Асгардского лагеря, — ставил Белый Волк ведуна перед неоспоримым фактом. — Собаки, говорят, совсем оборзели и кидаются на одиноких путников, а Анечка у нас такая впечатлительная и ранимая, — Креван требовательно посмотрел на меня, ожидая ответа. Я кивнула:
— Я, собственно, не против. Только учти, что в случае опасности я буду просить собак грызть тебя первым, — выбора-то у меня не было. Судя по тону, спорить с ведьмаком мог только самоубийца.
Авалак’х тепло улыбнулся Цири, потрепал её по волосам и первым направился по дороге к выходу из лагеря. Я уныло поплелась за ним, чувствуя, что скоро на мне поставят крест абсолютно все население Аэдирна и почетный титул «Свихнувшейся на эльфах» мадемуазель обеспечен вашей покорной слуге окончательно и ловила взгляды, полные любопытства, слетающиеся изо всех углов лагеря на друга Цири.
Креван сильно выделялся из местных представителей остроухого населения, создавая рядом с неухоженными, в сравнении с ним, и не изысканными представителями Старших Народов сильный контраст. Сколько бы местные эльфы не кричали о своей возвышенности на каждом углу, не доказывали с пеной у рта свою богоизбранность, и не били себя пяткой в грудь с криком: «Людей в море!», Авалак’х и Дикая Охота, как ни крути, по всем пунктам оставлял далеко позади потомков общих праотцов. Ведуну не требовалось приводить железную аргументацию, чтобы показать, насколько находится высоко «над» окружающим его быдлом, он просто существовал и уже этим бросал тень на всех Aen Seidhe, рядом с которыми случайно оказывался. Он двигался плавно, смотрел прямо, не отводя взгляда, говорил приторным, но очевидно естественным для него голосом, в котором сочетались изысканность и мудрость, а интонация всегда оставалась подчеркнуто снисходительной. Его собратья, ставшие аборигенами, в процессе кровосмешения с людьми потеряли ту «эльфячность», которой он дышал и жил, и приобрести её вновь для них будет куда как более тяжким испытанием. Мир, в котором жил Авалак’х, кардинально отличался от Ведьминленда и теперь, если местным действительно захочется выжить, придется отказаться от большей части своего наследия и адаптировать себя под проклятую действительность, в которой им предстоит жить.
Всё это, кстати, не отменяет элементарных манер, которые говорят мужчине, что дама всегда хрупкое и слабое создание, которое без него убьётся или покалечится. Мне неожиданно захотелось ударить Кревана сумкой по хребту. Нет, я, конечно, всё понимаю, люди в Тир на Лиа, преимущественно, рабы, но мы-то сейчас находимся в глухих лесах совершенно иного мира, находящегося от столицы Народа Ольх за сотни миллиардов световых лет. Поэтому, сумку, которая предназначалась обожаемой цинтрийской принцессе, можно было и помочь донести. Ведун же галантность проявлять не порывался, и спокойно шел впереди, наслаждаясь аккомпанементом моего пыхтения. Ах да, простите, мы же мега-специалист по магии, работники умственного труда и даже если мы понесем пустую дамскую косметичку, то это глубокое оскорбление. Тьфу!
Мы шли молча, долго и неспешно, наслаждаясь свежим запахом осеннего леса. Даже когда лагерь остался позади, и скрылись последние дозоры Аэдирна, ведун продолжал упорно хранить молчание, изредка тяжко вздыхая. Я наблюдала только спину его темного одеяния, сидевшего тютелька в тютельку по фигуре, чувствуя себя собачкой, бегущей за могущественным хозяином. Любая попытка нарушить дистанцию останавливалась на корню. Если я ускорялась, то и мой спутник легко и незаметно прибавлял шагу, но стоило мне устать и идти в меньшей скоростью, то и он замедлялся, будто бы делая мне одолжение. Странный такой дядя, с непонятной придурью, разгадать которую будет точно не просто.
Ровно посередине дороги, когда
