Локи развернулся, не опуская меня на пол и с силой кинул на стол, за которым минуту назад пил кофе. Смахивая мной плюшки, сдавливая шею и лишая кислорода, сын Лолфея наклонился упор ко мне и прошипел:
— Никогда, слышишь?! Никогда ты не злила меня так, как сейчас, — я уперлась руками в бывшего друга, пытаясь оттолкнуть его, хватая ртом воздух, едва успевая вдыхать и выдыхать, стоило чуть ослабнуть хватке пальцев.
Трикстер, с сильной злостью отпустил горло, оттолкнув и вдавливая меня в столешницу. Я попыталась дернуться, но тут же была схвачена за руку, которую Локи больно заломил, уводя за голову и неестественно больно прижимая к деревянной плоскости. Запястье пронзил жуткий холод, до боли въедаясь под кожу. Обжигая холодом, трикстер вморозил мою руку в кусок льда, приковав к столешнице, тут же покрывшейся инеем на несколько десятков сантиметров от нас. Ощущая пронзительную боль, я попыталась зарядить Локи еще одну пощечину свободной рукой, но и ее он быстро поймал на лету, больно выворачивая и прижимая к столу, также сковывая льдом, и примораживая. Прижимая брыкающиеся ноги собой, Бог Обмана не дал мне никакого шанса на сопротивление, обездвиживая почти полностью. Я взмолилась, пытаясь хотя бы воззвать к рассудку, который редко подкидал трикстера, но очень метко:
— Локи, мне больно! — а мне правда было не ахти, такое чувство, что запястья скоро отморозит к чертям. — Прекрати. Мне страшно. Пожалуйста.
— Ты сама виновата, — нагнулся ко мне трикстер, шипя и кривя лицо. Он приблизился к самой коже и добавил, тихо и почти по-детски: — Сама, — и голос у него вновь стал грозным: — Все это. Всё, что твориться вокруг — пафосные корольки, эльфы, война с Ольхами. Всё это мне ненавистно. Это только твой каприз, который я исправно исполнял до сегодняшнего дня. И вот твоя благодарность?! — он прильнул к губам и тут же принялся целовать меня, жадно и агрессивно, пытаясь одновременно укусить.
Не имея возможности что-либо сделать, я замычала, протестующе выталкивая его язык из своего рта и пытаясь отвернуться, но Локи прижимая меня к столешнице все сильнее, не отступал. Руки его, не встречая препятствий, беззастенчиво растягивали мою рубашку, стремительно, почти разрывая нитки пуговиц, которые и так жалобно трещали, прося отпустить их владелицу. Расправившись с ним и оторвав парочку от нетерпения, трикстер ни капельки не ласково, сжал ладонью грудь, зажимая между пальцами сосок, а второй рукой сразу устремившись к застежке джинсов. Я задергалась всем телом, пытаясь сбросить его, как мне казалось раньше, не очень сильное тело, но то ли как йотун он был неедрически силен, то ли я настолько слабая на самом деле, у меня ничего не получалось. Локи только ухмыльнулся, и спустился губами ниже, кусая за шею, покрывая ее поцелуями и облизывая по гортани.
Я умудрилась высвободить ногу, воспользовавшись потерей бдительности противника, и постаралась заехать ему по члену коленом, дабы отбить желание к продолжению. Но хитрый Бог Обмана умудрился поймать ее, и прижать к столу приподнятой, усугубляя мое положение и облегчая себе доступ к желанному. Рука прекратила воевать с застежкой, на мгновение случилась пауза… Но вдруг я ощутила, как ловкие пальцы с грубостью ощупывали промежность сверху по ткани, заставляя меня содрогаться и корчиться. Закричав от обиды и нехорошего предчувствия, я перешла уже на ультразвук, надеясь оглушить его и вырваться. Трикстер, прекратив терзать сосок, попытался заткнуть мне рот ладонью, и зашипел, как змей, теряя остатки терпения. И вдруг замер, вскидывая голову ко входу.
Кто-то неизвестный налетел на Локи сбоку, с размаху сразу же ударяя в лицо. Сын Лафея отлетел, но умудрился зацепить противника вместе с собой, и оба тут же пропали моей зоны видимости. Сначала, забыв обо всем и имея только цель побега, я попыталась освободиться, дергая руками в магических кандалах, но едва прикасалась ко льду, запястья обдавало болезненным морозом, пробирающим до сердца. Повертев головой, я по звукам поняла битва идет где-то за столом, и кому-то, героически отбивающему Локи всю охоту на продолжение, не до спасения вашей покорной слуги. Грохот, перемешивающийся с хрустом костей, вспышками магии, и выкриками на Старшей Речи, заставили меня еще больше панически задергаться, и не взирая ни на что, попытаться высвободиться, поскольку мой спаситель однозначно не обладал никакими магическими талантами. Да и красная, вроде бы, бандана промелькнула. То, что дрались оба моих мужчины, и это был логический финал нашего треугольника, было понятно без слов. Локи, беснуясь, пытался применять заклинания, но, как говаривал один чародей, лучший фаербол — это кулак, поскольку на его творение не нужно много времени. Судя по тому, как остервенело ругался Йорвет и насколько виртуозно матерился трикстер, эльф, похоже, побеждал, метеля сына Одина со всей той молчаливой ненавистью, которая копилась в нем столько времени. Лафейсон, впрочем, отвечал с переменным успехом, судя по пыхтению, и иногда тоже умудрялся давать противнику ту порцию презрения и отвращения, которую, как ему казалось, командир заслужил.
Кстати, не по теме, но где хваленая асгардская магия, запрещающая драки? Которая должна разнести противников по разные стороны, переломав им кучу костей? Наверняка, Локи, искренне полагающий, что он гений интриг, не мог предвидеть, что на него нападут очень злые скоя’таэльские командиры, несостоявшиеся отцы несуществующих детей. Следовательно, он никакого заклинания здесь не протягивал и, наверное, очень жалел об этом прямо сейчас. В ближнем, да и любом, не магическом бою, Йорвет был чертовски хорош, в то время как трикстер почти всегда полагался только на мозг и колдовство. Судя по кряхтению, преимущество оказывалось на стороне эльфа наступал, а полу-йотун старательно оборонялся, изредка успевая кинуть заклинание. Но сдавать позиций он точно не собирался.
В комнату, судя по крикам, ворвался Тор с друзьями. Три Воина, не имея возможности разобраться без насильного перемирия, тут же попытались развести драчунов по разные стороны шатра, за что тут же получили заклятием в животы. Сын Одина, увидев, что друзей обижают, взревел, как тираннозавр, и пригвоздил кого-то к стенке, а Вольштагг, если исходить из той возни, которую я слышал, оттаскивал второго драчуна, искренне мщения. Надо мной появилась перепуганная Сиф с ножом на перевес и тут же попыталась отодрать лед Локи лезвием, разламывая его по кусочкам и выпуская вашу покорную слугу на долгожданную свободу.
Я села на столе, истерично, трясущимися руками, застегивая пуговицы и с трудом понимая, что все происходящее — проклятая реальность, в которой мне предстоит существовать еще, как минимум, всю жизнь. Тор держал брата, но даже он уже с трудом мог перебороть
