Я потеряла счет времени и упустила события последних дней. Я не хотела существовать, но приходилось, потому что мама уже меня родила и выхода, кроме как, продолжать жить по инерции у меня не было. И я, стараясь минимизировать вред самой себе от себя же, просто спала, просыпалась, лежала, втыкая в одну точку, и снова спала. Сон был единственным моим спасением от мира, отделяющим меня и всех остальных глухой стеной иллюзии. Там, в фантазиях опечаленного мозга, я чувствовала себя куда счастливее, чем в реальной своей жизни, и каждый раз, погружаясь в страну Морфея, я тайно надеялась, что проснусь где-нибудь в Каэр Морхен, среди зимы, надежно укрытая от целой Вселенной горами и наглухо заваленным снегом перевалом. В Крепости Старого Моря всё будет по-старому, привычно, уютно, а главное — по-домашнему. Геральт будет дрыхнуть в соседней комнате, распугивая могучим храпом облезлых и оголодавших мышей, крысы будут тихонько дрожать по углам, ожидая, когда этот чудовищный звук прекратиться. Весемир и Лео, как всегда с утра, магичить на кухне, пытаясь приготовить из дубовой коры, еловых шишек и дорожной пыли что-то вполне сносное, способное перевариться не только мутированными организмами, но и обычным, девичьим желудком, до этого стабильно переваривающим всю таблицу Менделеева, но в разных дозах. Ламберт будет ворчать и медитировать с недовольной миной в общем зале, греясь у камина и пытаясь найти в душе ответы на вопросы, которых никогда не задаст сам себе вслух.
Но я просыпалась. И это было самое невыносимое.
Действительность давила на меня, создавая с воспоминаниями жуткий, резкий контраст. Мир вокруг давно изменился, Крепость Старого Моря была почти разрушена, и сквозняки, до этого осторожно блуждающие на цыпочках по коридору давно уже вытеснили ведьмаков из замка. А Лео и вовсе погиб, глупо и безжалостно. И втаскивая меня дальше, в удушающие объятия, реальность продолжала водить тупым ножом по ноющим ранам, с удовольствием ковыряя и старые болезненные воспоминания о Профессоре, о Флотзаме, о моем желании помочь Локи когда-то, последующем изгнании, приводя к тому моменту, в котором я застряла. Я не видела выхода, увязнув в паутине, которую создала сама и, не имея возможности выбраться, изнывала от обиды и боли.
Я хотела быть одна. Лежать, обнимая потрепанного в боях кота, мурчащего рядом со своей нерадивой хозяйкой, и не думать ни о чем. Сэр Ланселап не мог мне мешать, потому что был моим усатым отражением. Он тоже лежал и спал, всегда рядом, безмолвный страж, подарок ушедшего в бездну воспоминаний тролля, и был единственным во всем мире, кто до сих пор никак не причинял мне даже самого маленького вреда. Мы понимали с котом друг друга без слов, одними взглядами и полу-жестами, прирастая друг к другу. Он тоже ждал, как и я, единственного избавления, которое могло случиться сейчас: Однажды в палатку войдет Авалак’х и сообщит, что пора отдать свою жизнь чтобы повысить шанс выживаемости у тех, кого я люблю, несмотря ни на что.
Люди же, те, кто почему-то считал, что мне очень нужен в эту минуту, всегда находились рядом, будто не понимая, что невыносимы до безобразия. Они дежурили около койки по очереди: рыжая чародейка, ведьмак, поэт, вампир и шпионка. И каждый считал своим долгом рассказывать что-то своё, то, чего не рассказывали до этого никогда. О доме, о семьях, о тех, кого потеряли в бесчисленных битвах. Я слушала. Молча. Смотря в потолок, повиновалась этим людям, но желания отвечать им найти в себе не могла. Они приносили известия. Не всегда говорили о них, но я чувствовала каждой клеточкой, что происходит и потому лишь глубже впадала в пучину отчаянья, понимая, что двери, в которых можно было найти выход, одна за другой закрывались на амбарные замки последствий моих действий.
Локи покинул всех. Я слышала, как Геральт и Тор ругались у входа, думая, что я сплю.
Трикстер ушел, бросив вещи, расчеты магических штукенций, и целую планету, которая так в нем нуждалась. Никто, даже Хеймдалль, не мог его отыскать, сколько бы взгляды магических глаз не блуждал по планетам в поисках хоть намека на присутствие сына Лафея. Он ушел от всех, закрылся, исчез и не желал выходить из своей норы. Из-за меня.
Оставил меня. Может быть «наконец-то».
А Йорвет… О нем мне старались не говорить. Если тема его существования и всплывала, то собеседник вдруг спотыкался на полуслове и замолкал. Будто бы он умер, и его спешно похоронили, умышлено не сообщая об этом мне.
Я знала из их разговоров, что короли продолжают готовиться к битве. Что она скоро грянет, Сопряжение Сфер вот-вот наступит, и последние укрепления практически готовы. Армии собраны. Север уже ждал гостей. Он знал, как примерно пройдет все и только лишь отсутствие бойцов народа Ольх мешали их грандиозной всенародной победе. Но эльфы еще не пришли, все страны были тихи и спокойны, сидели по своим лагерям и ждали. Утихли, как перед бурей смолкает море.
А я доживала последние дни. Мне-то уже терять было, в общем-то, нечего.
— Вставай, Аника, — ведьмак потыкал в меня пальцем, стараясь сделать это больно, но не настолько, чтобы нанести серьезный ущерб здоровью. — В разведку пойдем.
Я, до этого смотрящая в потолок, иронично сместила зрачки в сторону друга, не желая при этом поворачивать голову, чтобы не тратить энергию попусту. Лицо у Геральта было обеспокоенное, и какое-то немного усталое. Мешки под глазами мозги запросто хранить боевой арсенал друга, шрамы на опавшем лице проступили четче и делали его совсем суровым воякой. Белый Волк, фыркнув, снова потыкал меня пальцем, не обращая внимания на мою апатию.
— Давай, четвертый день уже лежишь! — ведьмак принялся трясти меня со всей отческой любовью, на какую был только способен. — Отдохнула и хватит, делом пора заняться.
Я хмыкнула и попыталась отвернуться, заодно накрываясь одеялом, но друг, спокойно и без лишних эмоций, подхватив меня за подмышки, приподнял являющую собой воплощение слова «несчастье» тушу, и грубо уронил на пол. Падение отдалось небольшой болью в позвоночнике. Я кинула злобный взгляд, способный и молоко заставить прокиснуть, и попыталась забраться обратно на кровать, но Геральт был не из робкого десятка, да и боевая подготовка любого из ведьмаков научит не сдаваться перед разного рода трудностями. На меня цинично вылили графин холодной воды. Я зашипела, как кошка, и попробовала стукнуть друга по бедру ногой. Удар получился неожиданно сильным.
— Давай, поори на меня еще, — обиделся ведьмак и тут
