Я рассеянно слушала удаляющиеся шаги Ольгерда. Мужчина, не привыкший к отказу. Мужчина, привыкший иметь все и сразу и не желающий за это платить. Согласный либо играть по своим правилам, либо не играть вовсе.
Острые грани сапфира впились в ладонь.
========== Невзятый замок ==========
Когда утро начинается с раздраженного крика, оно никогда не сулит ничего хорошего.
— Ольгерд фон Эверек!
Ад и черти, зачем же так орать спозаранку?! Низкий мужской голос, прервавший мою утреннюю негу, звучал так ядовито, будто незваный гость пытался уязвить собеседника его собственным именем.
Я поплотнее укуталась в одеяло из овечьего пуха, пытаясь снова погрузиться в столь редкий сон без сновидений. Час был ранний — лучи солнца только начали пробиваться через окно. Даже если снаружи разверзнется Раг нар Роог, я не сдвинусь с места.
— Ольгерд фон Эверек, мать твою!
Сравниться по глупости с идеей ворваться в усадьбу ранним утром и завершить обращение к атаману возгласом «мать твою» может только идея ограбить усадьбу и перерезать ему горло. Чего бы ни желал незнакомец, с такими выражениями ему явно не сносить головы. Невелика потеря, приличный человек в такой ранний час не заявится. Я завернулась в одеяло, как в пушистый кокон.
— Да какой ты к херам собачьим Ольгерд фон Эверек?! Если у тебя хоть кого-нибудь в роду величали «фон», то очень приятно — Ламберт, лесная нимфа.
Попытка кабана пошутить над гостем разбилась в пух и прах. Хоть кто-то еще заметил, что чувство юмора у банды Ольгерда хромает на обе ноги.
— Слышь, ведьмак, притихни! — попытался утихомирить его грудной женский голос.
О, Лебеда, когда я успела так нагрешить! Нежданный гость — наш попутчик в замок. Кажется, Геральт подложил нам свинью. Кухарка — никто другой в усадьбе не просыпался так рано — продолжала усердно чихвостить ведьмака:
— Спит атаман! Ходют тут всякие, будют господина. Иди отседова, приходи, когда нормальные люди завтракать изволят.
От судьбы не убежишь — из-под одеяла придется вылезти. Я не могу позволить ведьмаку отправиться восвояси — мы ждали его прибытия двое суток, а времени у нас и без того в обрез.
В зале усадьбы царила атмосфера назревающего конфликта.
— Позвольте, сударыня — мне что, делать нехер, кроме как круги вокруг да около нарезать?!
Препиравшийся с кухаркой Ламберт упер руки в бока. Весь обвешанный склянками и бомбами, он походил на бродячего торговца.
Конрад, сломленный не то похмельем, не то неудавшейся шуткой, оперся головой о край стола и предпочел больше не вмешиваться.
Кроме желтых глаз и медальона ведьмак ничем не напоминал Геральта — его черные, зализанные назад волосы не тронуты сединой, а лицо не испещрено шрамами. В глаза бросился лишь тонкий порез на щеке.
По сравнению с умудренным жизнью Белым Волком, в Ламберте было что-то почти мальчишеское. На меня он взглянул так ехидно, что я обеспокоилась, не забыла ли спросонья зашнуровать рубашку.
Ольгерд чуть не вышиб дверь спальни, заспанный и изрядно раздосадованный грубостью гостя. Красный, сшитый по зерриканской моде пушистый халат придавал ему непривычно домашний вид. Впрочем, с его военной выправкой даже халат смотрелся, как мантия.
В последние дни Ольгерд не вспоминал о моем существовании; мы едва перекинулись парой слов о предстоящем путешествии. Отказ вновь разделить ложе сделал меня в его глазах надоедливым призраком, скитающимся по усадьбе. Я провела дни за изучением обширной коллекции книг по демонологии, пока мне в каждому углу не начали мерещиться черти.
Они посмотрели друг на друга, и я впервые увидела, как зарождается ненависть с первого взгляда. Обратились они к друг другу одновременно и одинаково громко.
— Что ты там вякнул о моей матери, пёс?
— Рыжий, морда самодовольная… Ольгерд фон Эверек?
Геральт, истинный слуга дьявола, услужил так услужил! Только бы не дошло до драки: покуда Геральт связан контрактом с о’Димом, в этом деле нам он помочь не сможет, а ведьмаки - вид на грани вымирания. Выбирать не приходится.
Я увела Ольгерда в сторону и прошептала:
— У нас нет времени ждать, пока появится кто-то нормальный.
Мой шепот был едва слышен даже мне — но у ведьмаков слух оказался еще лучше, чем рассказывали в легендах.
— Я не ослышался — нормальный? О, я чувствую это начало долгих и плодотворных отношений, госпожа…
— Филипек, — представилась я, неохотно спускаясь вниз по лестнице.
Кухарка, увидев еще не до конца проснувшегося атамана, понеслась заваривать травяной отвар, который он всегда пил по утрам. Изрядно поддатые, но уже вооруженные кабаны притащились на шум, грозно зыркнув на незнакомца. Ведьмак и бровью не повел, лишь вздернул подбородок и поджал губы.
— Как тебя звать, ведьмак? — холодно обратился к нему Ольгерд, разминая мышцы после сна.
Ламберт, не удосужившись спросить разрешения, взял со стола кружку со свежезаваренным отваром и смачно отхлебнул.
— Ламберт. Задаток вперед.
Ольгерд небрежным жестом указал кабанам, что их присутствие не требуется, и вальяжно раскинулся на диване, скептически взирая на гостя.
— А мне казалось, ведьмаки не берут предоплату, — ехидно улыбнулась я.
В основном потому, что никто не дает — пытаться забрать свои кровные у пожёванного гулем трупа — то еще развлечение. При упоминании о деньгах ведьмак встрепенулся, словно я уже была одной рукой в его кармане.
— Кажется — креститься надо, госпожа Филипек. С вас возьму. Мне Геральт сразу сказал, что вас обоих лучше в жопу послать, а то его последний раз чуть не повесили. — Ламберт разочарованно вздохнул и с сожалением добавил: — Но я на мели, у меня баба очень затратная.
Ах да Геральт, а как пить с атаманом — так это он всегда готов! Несмотря на грубое обращение к даме сердца, голос Ламберта едва заметно потеплел при упоминании о ней.
— Называй свою цену, ведьмак. А хочешь — бери в усадьбе то, что приглянется.
Ольгерд сделал широкий жест в сторону картин, но Ламберт уже бросил шутливо-наглый взгляд на ложбинку моего декольте. Безвкусная шутка ничуть не позабавила нахмурившегося Ольгерда. Атаман бдил за своей собственностью тщательнее, чем Цербер за вратами царства Аида.
— Мне ни к чему размазня с голыми бабами, — кивнул Ламберт на портрет обнаженной нимфы. — У меня их и в жизни хватает.
Ведьмак откашлялся и продолжил безо всякой иронии в голосе:
— Тысяча крон, ни больше ни меньше. Я знаю, куда мы направляемся. И чем там занимались.
Тысяч крон за пару несчастных призраков?! Чем же мы в замке, по его мнению, занимались, выращивали ручных драконов?!
— По рукам.
Неудивительно, что род фон Эвереков в свое время разорился. Настроение Ламберта резко улучшилось, он
