Он инстинктивно сжал рукоять меча, ожидая, что Zirael нападет на него — но, судя по ее виду, сил на это у нее уже не осталось. Ее ноги подкашивались; она едва не падала, и стояла, замерев и прислонившись к противоположной стене.
Кем бы ни был ее неведомый враг, мерзавец отделал девчонку, как свинью на скотобойне; личико напоминало одну большую рану, от ссадин на подбородке до фингалов под обоими глазами. Тонкая верхняя губа рассечена, на щеках синяки, цветом и размером напоминающие спелые сливы.
— Кто тебя так разрисовал? — поинтересовался Эредин, мимоходом пытаясь найти в карманах платок.
Zirael ощерилась и резко мотнула головой, пытаясь таким образом остановить сочащуюся из носа кровь. За ее спиной послышался едва слышный шорох — не громче производимого лапками таракана, бегающего где-то под половицами.
Эредин отпрыгнул назад и замер в боевой стойке, ожидая врага. Через мгновение в дверном проеме, светлеющем на фоне темной стены, появилась мужская фигура. Эредин нахмурился, признав недавнего союзника.
Выражение мрачной благодарности на лице Дженсена сменилось пустым, безэмоциональным выражением фанатика. Эредин бросил быстрый взгляд: киборг не утруждался потянуться за пистолетом — видимо, израсходовал на девчонку все патроны. Его правая рука странно подергивалась, сверкая искрами.
— Не стоит бояться, Zireael, — усмехнулся Эредин. — Он ранен и безоружен.
— Да что ты говоришь, — на одном дыхании ответила Zirael. — Счастливо оставаться!
Она пустилась наутек, едва завидев своего (стало быть, бывшего) любовника. Дженсен поднес к лицу левую руку, из запястья которой выскочило блестящее черное лезвие; правая так и осталась висеть у тела.
— Быстро закончилось наше перемирие, Дженсен, — сказал Эредин, сжав рукоять меча и перекатившись в полусогнутую стойку. — Стало быть, ты теперь с ними.
Он никак не мог понять, какая отрава влилась в душу киборгу и помутила разум. Морской бог? Стало быть, если они могли приказать людям убивать себя, вполне могли приказать убивать и других.
Не поддержав светский разговор, Дженсен напал без промедления и заминки.
Увернувшись от устремившейся к виску темной руки, Эредин отскочил вбок и выполнил обманный боковой маневр, притворившись, что намеревается нанести удар в грудь, а сам готовясь к прыжку за спину. Предвосхищая намерение Эредина, Дженсен мощным прыжком отпрянул прочь.
Мысленно сформулировав четкий образ места, куда желает переместиться, Эредин вместо этого оказался на целый аршин ближе к противнику, чем рассчитывал, чего с ним не случалось лет с пятидесяти.
И потому не увернулся от просвистевшего мимо виска лезвия; Дженсен нанес противнику тонкий, но глубокий порез в область правой брови. Первая кровь вызвала сильнейший выброс адреналина — как пинок, придающий скорость.
Отскочив назад, Эредин дважды описал мечом круг и ударил куда-то в левое колено врага, натолкнувшись на прочный металл. Руку пронзила острая боль, а Дженсена аж развернуло. Удар получился сокрушительным, и Эредин почувствовал отдачу до самых пяток. Но киборг даже не застонал от боли, готовый к бою меньше чем через мгновенье после удара.
Обычно силы Эредина хватало, чтобы нокаутировать или даже убить человека.
Отскочив назад, чтобы перегруппироваться, и увидев на лице Дженсена холодную, нечеловеческую решимость, Эредин тут же пожалел, что не догадался отравить лезвие своего меча.
Мысль его судорожно работала в поисках выхода, за какую-то долю секунды он принял и тут же отверг целый десяток маневров. У него было преимущество в росте, но только и всего: киборг ранен, но и эльф едва шевелил укушенной рукой; Дженсен продолжал наступать, нанося удар за ударом, и Эредин вновь вынужден был отступить. Киборг сражался не как фехтовальщик, скорее, как животное, которое наделили длинным смертоносным когтем, но не наделили подходящими для этого конечностями.
Фехтовать с ним равно, что драться со снежной лавиной. Ярость и целенаправленность в бросках и выпадах могли сравниться разве что с быстротой, с которой он уворачивался от ответных.
Шквал ударов. У Эредина даже не оставалось времени применить какой-нибудь изощренный прием — он был слишком занят отражением атак киборга. Они обменялись яростными ударами, и по воде пронесся громкий звон стали о сталь.
Наконец, улучив момент, Эредин выкинул вперёд руку и построил ледяной щит, отразивший удар клинка — и, пока киборг по инерции пытался прорвать лед, поднырнул под собственный щит и атаковал, в прыжке полоснув противника по бедру.
Воткнул лезвие и точным резким движением поддал вверх, стараясь перерезать артерию, как когда-то учился на соломенных чучелах. Горло, глаза, виски, запястья и бедренные артерии — наделав достаточно порезов в нужных местах, с противником можно распрощаться.
Однако он просчитался: Эредин слишком привык к заминке после нанесённой противнику раны, к вскрику боли, но Дженсен, не прервавшись и на вздох удивления, рубанул левой рукой, как сохой, воспользовавшись прорехой в защите эльфа. Оставил глубокую отметину на левом запястье — Эредин даже не увидел, как это произошло — и секундой позже рассек эльфу правое предплечье.
Жизни это не угрожало, но из раны хлынула кровь. Несколько секунд — и он не сможет как следует держать меч. Продержится еще, может быть, пару минут, пока лезвие киборга не перережет ему горло.
Лезвие просвистело у самого виска Эредина. Ему нужна передышка. Эльф устремился через межпространство вправо, но вместо этого улетел куда-то вверх, как мальчишка, только учащийся овладеть искусством телепортации.
Поток волн и вихрей, электрическая какофония звуков и форм на мгновение оглушили его. Ничего не понимая, Эредин вскочил на ноги в поисках противника — и понял, что оставил его этажом ниже.
Эльф рухнул на колени, тщетно пытаясь отдышаться. Таким беспомощным он чувствовал себя прежде только во сне, в кошмарах, наполненных сценами погонь и нападений.
— Эй, ты! — окликнул его гнусавый мужской голос.
Эредин недоверчиво взглянул туда, откуда доносился звук; на полу лежал dh’oine, одной ногой еще в мире живых, другой — уже в мертвых. Рубаха облепила его чахлое, слабое, лишенное намека на мускулы тело. Позвать Эредина ему стоило немалых сил — он сразу же сполз на пол, приложив правую ладонь к нижнему ребру.
— Эльф… блядь… — выдохнул мужчина. — Помоги… мне!
— Чем? — спросил Эредин, бросив беглый взгляд на огнестрельную рану. — Лекарь из меня никудышный.
Мужчина горько рассмеялся, скрежещущим смехом висельника.
— Мне нужно… — прохрипел он, — терминал. Кровь, блядь, из носа…. нужно.
Мужчина застонал.
— А то муди… хакнутый, — выругался он. — Если его не… вырубить…он меня… тебя… хотя… хер с тобой… но и ее… тоже. Сечешь?
Для умирающего он оказался страшно говорлив. Эредин покачал головой, утерев кровь с
