— Погоди, а что в этом хорошего? — не понял Ричард. — Мы же сейчас всех снесём.
— Можешь «снести» госпожу Ариго, — и неугомонный белобрысый однокурсник с победной ухмылочкой пнул его вперёд.
Остановиться вправду было трудно — по инерции Дик должен был впечататься со всей силы в Катарину, чего бы ему очень не хотелось. Вернее, хотелось бы, но в других обстоятельствах. Либо быстро поздороваться и обойти, потому что иначе он и впрямь её уронит… Испугавшись, что так оно и будет, Ричард начал ещё шагов за пять:
— Доброе утро, госпожа Ариго!
Лучшая преподавательница вздрогнула, потом неуверенно улыбнулась и помахала ему рукой. От этого милого жеста у Дика сердце заколотилось быстрее и из спины будто выросли крылья, проблема лишь в одном — он всё ещё бежал. Будь ты проклят, Арно, успел подумать Дик, гигантским прыжком преодолевая расстояние в три ступеньки, чтобы оказаться на безопасном расстоянии от госпожи Ариго.
Только вот за тремя ступеньками оказалась пустота.
— Дикон! — завопил проклятый однокурсник, видимо, осознав, что шутка затянулась. Ричард очень хотел сказать ему, что всё нормально, но он уже летел. Хрясь! Это что, падение? Как-то не похоже… Его всё-таки поймали. Распахнув глаза, Дик обнаружил себя висящим на вовремя протянутой руке первого проректора.
— Боже мой! — с другой стороны к ним бежала Катарина, да и вообще на крыльце образовалась толпа. Вот зачем его черти понесли прыгать по крыльцу?! — Я так перепугалась… Рокэ, вы так вовремя!
— Совпадение, — улыбнувшись Катарине, Рокэ стряхнул с руки Ричарда. Ричард чудом не растерялся в этой компании и, оказавшись на ногах, извинился перед обоими.
— Это всё Арно, — буркнул Дик, когда успокоенная преподавательница отошла к Штанцлеру. — Можно я с ним подерусь?
— Почему ты у меня спрашиваешь? — вздохнул проректор. Похоже, он опять работал ночью, потому что шёл против потока из здания универа и вообще выглядел сонным. — Главное, не со Штанцлером.
— А причём тут дядюшка…
— Смотрит твой дядюшка. Сейчас сожрёт, — лаконично объяснил Рокэ. — Так что вы хотели, Окделл?
Ричард сориентировался и спросил по поводу работы. Не придерётся же дядюшка Август к тому, что он говорит с проректором по делу! Да и вообще, почему это его должно волновать мнение друга семьи? Он же даже не родственник! Что-то укором кольнуло его в сердце, но Дик сумел, не запнувшись, договорить, что хотел. Тем более, что Штанцлер решительно направлялся прямо к ним.
«А ведь мы с ним больше не разговаривали», — затосковал Ричард. Это была не ссора, а как будто последняя точка в долгом диалоге — когда он заявил, что хочет решать всё сам, а дядюшка Август печально улыбнулся. Иногда… да что иногда, постоянно Дик возвращался мыслями к этому разговору и думал, что бы было, если бы он согласился посреди года перевестись под начало госпожи Ариго. Это было страшно, но ничего хорошего Ричарду в голову не приходило.
— Прошу прощения, не хотел вас прерывать, — холодно сказал Штанцлер, останавливаясь за ступеньку до них. — Рокэ, вас ищет ректор.
— Я только что от него, — с вежливой раздражённостью отозвался Алва. — Хотите сказать, за три минуты что-то изменилось, Август?
Дядюшка Август немного вытянулся и посерел, Дик хорошо знал это лицо, но сказано было только:
— Я знаю, что он отправил вас по делам, но к нам пришли из министерства. Господа желают видеть в том числе председателя Дорака и вас.
Ричард не понял, что в этом плохого, однако ему показалось, что атмосфера разговора похолодела ещё градусов на десять.
— Не вижу смысла огорчать господ из министерства, — пожал плечами Рокэ. — Скажите, что я скоро подойду, а бумаги будут доставлены вовремя.
— Вы не можете разорваться надвое, — почему-то Дику послышалось удовольствие в голосе дядюшки Августа, и его это сильно расстроило. Вместо ответа проректор подозвал Арамону — физрук недовольно топтался чуть поодаль всё это время и забавил Дика. Было ясно, что ему не нравится бездельничающий студент, пусть и полетавший с лестницы на глазах у целого педсовета, но подойти к Алве он попросту боялся.
— Да, вы, Арнольд. Отпустите со второй пары Окделла и Салину, они отправятся по делам государственной важности, — что за дела, Дик не успел понять, только получил в руки увесистый конверт с бумагами и комментарий: — Берите Альберто и езжайте на Багряный проспект, дом десять. Там ничего страшного нет, нужно только довезти отчёты.
— Сделаем! — просиял Дик и побежал искать Берто. Так он не только избавится от неприятных переговоров со Штанцлером, но и узнает у Альберто про вечеринку лично, а заодно сделает важное дело. Кто ещё, как не Ричард Окделл, знает самую короткую дорогу к нужному дому? Осталось только нагнать товарища и взять велосипед…
***
Квентин окинул взглядом собравшееся заседание. Ничего хорошего их явно не ждало. Ректор сидел за своим столом и боялся: Фердинанд мял в руках какой-то карандаш, словно Катарина — платочек. Единственными, кто сохранял относительное спокойствие, были Матильда и Валме: заявившись со своей общей кафедры, они заняли места чуть поодаль, причем Матильда была настроена воинственно, а Валме выглядел скорее заинтригованным. Хотя в последнее время Квентин узнавал его получше и склонялся к мысли, что литератор как минимум насторожен происходящим.
— Мы все умрём? — шёпотом поинтересовался Эпинэ. Ещё один образец спокойствия и выдержки.
— Не думаю, — в тон ему отозвался Квентин. — Ещё рано.
— Спасибо, утешили…
Должен же кто-то что-то делать… Чёрт возьми, где Рокэ?! Штанцлера за смертью посылай! Интересно, чем думал Фердинанд, когда посылал именно Штанцлера? Не то чтобы Квентин сильно переживал за Алву — переживай за такого, как же, но сочетание было одно из худших. Август спит и видит, как под знаменем Эгмонта изгоняет первого проректора раз и навсегда. Собственно, он и пытался — распускал слухи, не зная лишь о том, что эти слухи выгодны и полезны для спасения университета.
Но не рановато ли пришёл час расправы? Кто знает. Господа из министерства своим видом не говорили ровным счётом ни о чём, так что Квентин сидел за столом недалеко от ректора, считал минуты и хотел кофе.
Войдя наконец в длинный конференц-зал при
