я позволял себе обходиться с ним… раб-аки!
Он застонал столь горестно, словно неуважительное отношение к мастеру было страшнее, чем падение Ташижана.
Катрин повернулась к нему спиной, попросила Делию:
— Расскажите нам все.
Та быстро поведала о происшедшем. И напоследок сказала с надеждой:
— Орквелл обжег Мирру. Насколько сильно, не знаю. Но похоже, это лишило ее на время сил. И заставит, возможно, действовать опрометчиво.
Аргент посмотрел на дочь не без гордости.
— Да, опрометчивость ее нам больше на руку, чем холодный расчет. — Губы его тронула слабая улыбка. — Значит, обжег… Отсюда следует вывод: кого можно ранить…
— …того можно убить, — закончила, рассудительно кивнув, Делия.
В этот момент Катрин заметила, что сходство меж ними куда глубже, чем можно судить по одинаково упрямым подбородкам и разрезу глаз. Аргент как будто тоже понял это. Шагнул к дочери.
— Вызову лекаря, пусть посмотрит голову.
— Само пройдет, — хмуро отмахнулась она.
— Орквелл отправился в подземелья? — подал голос Геррод.
— Да, — ответила Делия.
— Зачем? Что ему там понадобилось?
— Тайное логово Мирры. Больше он ничего не сказал.
Лица своего друга Катрин не видела, но почувствовала тем не менее, что он встревожен.
— В чем дело? — взволновалась и она.
— Кажется, я догадываюсь, что он задумал, — пробормотал Геррод.
— Что? — спросил Аргент.
Геррод повернулся к старосте.
— Опасность в…
Договорить ему не удалось. Внезапно так громко, что заглушил даже вой буль-гончей, затрубил рог.
Призывая к бою.
Но зов его донесся не сверху, где шло сражение с духами ветра.
— Трубят внизу, — произнес Геррод.
Делия кивнула.
— Ведьма идет…
— Не отставайте, — в очередной раз предупредил Орквелл, спускавшийся по узкой лестнице первым.
Факел его горел странным красным пламенем. Промасленный конец мастер окунул в порошок, на смешивание которого еще наверху потратил изрядную часть колокола. Огонь в результате не давал дыма, зато распространял сладковатый запах, напоминавший Лаурелле о свежескошенном сене.
Они с Киттом несли по фонарю. Юный следопыт шел последним и то и дело оглядывался. Давно остался позади последний населенный уровень, и спустились они уже так глубоко, что Лаурелла ощущала давление нависшей над головой скалы. Ступени здесь были узкие, вырубленные в камне словно бы наспех.
«Может, стоило послушаться стражников и не ходить сюда?» — думала девочка. Те, по правде говоря, и пропускать их не хотели, поскольку староста запретил. Но Орквелл пошептал каждому на ухо — то ли посулил что-то, то ли пригрозил… это так и осталось неизвестным. Только стражники выпучили глаза, покосились на красный знак у него на лбу и быстро подняли ворота. Потом, едва дав им пролезть, так же быстро опустили.
Явно боялись, что ведьма успеет выскочить.
Лауреллу томил похожий страх.
— А вдруг она вернется раны зализывать? Или учует, что мы здесь?
— Тогда мы, скорее всего, умрем, — ответил Орквелл. Спокойно и уверенно. — Поэтому лучше поторопиться.
И только он сказал это, как факел у него в руке ярко вспыхнул. И словно бы вскрикнул кто-то… возможно, сама Лаурелла, но про себя. Пахнуло мерзкой гнилью, как будто где-то неподалеку лежал разлагающийся труп.
— Ужас, — сказал Орквелл. Однако имел он в виду не запах. — «Змеиное гнездо», охранные чары. Наткнись мы на него, пали бы мертвыми на месте.
Он вытянул руку с факелом вперед и двинулся дальше.
Огонь его спалил еще две такие же преграды. Последняя вспыхнула под самым потолком, и Лаурелла успела разглядеть, что весь он разлинован блестящими полосами, похожими на стекло.
— Текучий камень, — объяснил Орквелл, заметив, куда она смотрит. — Он образуется под воздействием Глума, еще будучи расплавленным. Жилы его залегают глубоко под землей и редко попадаются людям. Нужно будет все здесь очистить, если останемся живы.
— Очистить? Как? — спросила Лаурелла.
Орквелл поднес факел к одной из стекловидных полос. Когда огонь опалил камень, тот задымился, снова пахнуло гнилью. На этом месте появилось белое пятно. Отодвинув факел, старик сказал:
— Глум выжигается особым алхимическим огнем.
Миновав последнее препятствие, они вошли в комнату, которая выглядела как пузырь, выдутый кем- то внутри огромной жилы текучего камня.
Китт поморщился.
— Чтобы очистить все это, понадобится много огня, — сказал он, медленно поворачиваясь кругом.
Орквеллу как будто тоже стало не по себе.
— Тут, видно, ураган Глума бушевал. Похоже на выплеск наэфира, который случился, возможно, сразу после Размежевания, когда боги только попали в наш мир.
Комната пустовала, если не считать странной кривой колонны из стеклянистого камня, которая походила на струю, стекавшую сверху, когда он был еще расплавленным, и застывшую в движении. Лаурелла обошла вокруг нее. На колонну упал свет факела Орквелла, внутри показались вдруг человеческие лица с разинутыми в крике ртами. Потом свет сдвинулся, и они исчезли.
— Ведьмин трон, — сказал Орквелл. В колонне виднелась ниша, достаточно широкая, чтобы в нее можно было усесться. — Здесь она беседует с обитателями наэфира.
Китт наклонился над каким-то выступом у стены. Орквелл замахал ему рукой, веля отойти.
— Это черный алтарь, мой юный следопыт, — сказал мастер. — Разве ты не чуешь запаха крови?
Китт торопливо попятился.
— После гари ведьминых преград ничего не чую.
Орквелл кивнул.
— Да это, пожалуй, и не запах. Представь, что ты в поле, где некогда бушевала битва. Оно давно поросло травой. Но если постоять очень тихо, можно услышать тень запаха пролитой крови, эхо страдания.
Китт и Лаурелла обменялись взглядами. Придвинулись друг к другу, стараясь держаться подальше и от стен, и от трона. Лаурелла с трудом подавила желание немедленно бежать отсюда.
Орквелл еще раз обошел вокруг колонны. Провел факелом снизу доверху по всей ее высоте. Опять остановился перед троном. И сказал:
— Она двинулась в атаку.
— Мирра? — взвизгнула Лаурелла.
Старик не ответил. Опустил голову, шагнул к трону.
— Времени не осталось.
