Встретили их здесь совсем маленькие дети да старики. Некоторые настороженно попятились к лесной опушке, готовые бежать, — особенно когда увидели Малфумалбайна. Какойто малыш заревел и спрятался за юбку старухи, опиравшейся на посох.
— Не съест он тебя, — принялась успокаивать его та.
— Драл так съел бы, — проворчал великан, проходя мимо. — Правда, полазив по этим горкам, я тоже не стану привередничать.
Теперь можно было присесть и перевести дух. Путникам принесли в кожаных флягах воду — кисловатую на вкус, но Дарт она показалась слаще вина.
Тилар слез с носилок, прилег на траву.
Ширшим ушел куда-то и вернулся с книгой под мышкой.
— Давайте-ка разберемся с вашими увечьями. Какие раньше были, какие имеются сейчас. Посмотрим хотя бы, что за узор образуется… если удастся.
Тилар со стоном сел.
— Мне уже лучше.
— Передохнул, пока тебя тащили, — буркнул Роггер. — Вот и лучше.
— Отдых не распрямит кривую кость, — поддержал его Ширшим. И жестом велел Тилару улечься снова. — Хотелось бы для начала взглянуть на знак, которым пометила вас Мирин. Это ведь через него входит наэфрин, когда возвращается?
Тилар скривился, но больше ни на какие протесты сил у него не хватило. Роггер помог ему спустить с плеч плащ теней, расстегнуть нижнюю рубаху. Та была насквозь мокрой от пота.
Сняв ее с Тилара, вор состроил кислую гримасу.
— Видела бы Делия, как ты разбрасываешься гумором, пилила бы тебя с утра до ночи.
Он выкрутил рубаху, выжал пот в маленький костер, окруженный камнями. Пламя под воздействием Милости зашипело и угасло.
Тилар с обнаженной грудью откинулся назад, прислонился к носилкам, утомленный даже таким ничтожным усилием. Правда, после отдыха лицо его все же слегка порозовело.
Ширшим склонился над ним, разглядывая черный отпечаток посередине груди — знак Мирин. Протянул к нему руку.
— Можно?
Тилар устало закрыл глаза.
— Делайте, что считаете нужным.
Ширшим обвел пальцем очертания черной ладони, потом коснулся самого знака.
Дарт, которая стояла рядом, обхватила себя руками и поежилась. После событий в Чризмферри она впервые снова увидела эту отметину. И ей стало не по себе. След ладони походил на колодец, полный черной воды. Казалось, рука мастера сейчас провалится внутрь.
Но тот нащупал лишь кожу.
— Ничего дурного не чувствую, — сказал старик. — Давайте посмотрим колено. Штаны придется снять. — Он посмотрел на Дарт и Каллу. — Немного скромности не помешает.
Соратница Кревана пожала плечами и отошла к костру в стороне, над которым жарился кролик. Дарт хотела отвернуться и вдруг уловила краем глаза какую-то вспышку.
Тилар, приподнявшись на локте, стягивал с себя пояс с мечами.
— Погодите, — сказала девочка. — Мне показалось, я чтото видела… — и пригнулась к знаку Мирин.
Он тоже посмотрел на свою грудь, сдвинул брови.
Сейчас, с близкого расстояния, девочке почудился водоворот в глубине черного колодца. То же самое Дарт видела в Чризмферри — кто-то шевелился внутри, баламутя темную поверхность.
Наэфрин.
Но внимание ее привлекло совсем не это.
Ширшим нетерпеливо вздохнул.
— Уверяю тебя, дитя мое, там ничего нет.
Роггер вступился:
— Пусть посмотрит. Глаза у нее малость поострее наших. Видят то, чего не замечают другие, — и подмигнул ей.
Дарт застыла в ожидании, вглядываясь в след, оставленный умирающей богиней. Неужели показалось?..
И тут сверкнуло снова.
Быстрой змейкой проскользнул внутри знака зеленый огонек и пропал. Ушел на дно черного омута.
— Вы видели? — вздрогнув, спросила Дарт.
Ширшим покачал головой, наклонился, чтобы рассмотреть знак еще раз.
Тилар встретился с ней глазами.
— Что там, Дарт?
— Огонек в глубине. Сверкнул и исчез.
— Огонек? — переспросил Роггер. — Как он выглядел?
Девочка нахмурилась. Попыталась представить его себе, вспомнить, что за чувства он у нее вызвал.
— Изумрудный, но какой-то неприятный. Зловещий.
Тилар провел рукой по отметине. Теплая кожа, ничего более.
— Зеленый огонь… — Глаза его сузились.
— Что такое? — заинтересовался Роггер, поняв по голосу, что Тилар о чем-то вспомнил.
Тот посмотрел на Дарт.
— Как лунный луч на пене волн?
Она медленно кивнула.
— Я уже видел его, — сказал Тилар. — Так светился клинок Перрила. Которым он задел меня. Вернее, не меня, а наэфрина.
— Кто такой Перрил? — спросил Ширшим.
— Черный хаул, — ответил Роггер. — Демон, вселившийся в чужое тело.
— Он царапнул своим клинком наэфрина, когда я выпустил его в последний раз. И я тоже ощутил ожог. — Тилар коснулся бока. — Здесь.
Ширшим ощупал указанное место.
— Где сломано теперь ребро.
— Да, — сказал Тилар.
Брант на своих носилках беспокойно пошевелился, пробормотал:
— Она… она… мы должны… — и затих.
Старик задумчиво посмотрел на мальчика и произнес, обращаясь к Тилару:
— Боюсь, отравлен не только юный Брант. Клинок, которым был ранен наэфрин, наверняка был смазан ядом. А поскольку вы с ним связаны, то страдаете тоже.
На некоторое время все примолкли.
— И если демон умрет?.. — начал наконец Тилар.
Ширшим покачал головой.
— Что будет — не знаю. Но думаю, недуг наэфрина сильно сказался на вашем здоровье. Вам становится хуже по мере того, как он слабеет.
— Существует ли лекарство? — спросил Роггер. — Вроде этого порошка, которым вы исцелили Бранта?
— Подобное искусство — далеко за пределами моего умения, — ответил Ширшим. Он слегка побледнел, в глазах мелькнул страх.
— Вы чего-то недоговариваете? — спросил Тилар.
— Даже если и есть такое средство, боюсь, использовать его не удастся.
— Почему?
