– Здесь.
– Вы сидите на этой скамейке вот уже семьдесят два часа?
– Зимний сад прекрасен.
– И закрыт для посетителей. Вы совершили проникновение.
– Я не знал. Прошу прощения. Я ухожу.
Сеймур стал подниматься.
– Минуточку. Оставайтесь на месте. Вы не ранены?
– Нет. – Мужчина опустился на скамейку и вновь уставился на пруд.
– Вы не находитесь под воздействием сильнодействующих веществ?
– Нет.
– У вас есть оружие, о котором вы хотите заявить?
Бенджамин покачал головой.
– Вас давно ищут. Люди беспокоятся о вас.
– Очень мило с их стороны.
Софи решилась приблизиться на шаг.
Мужчина едва заметно дрожал.
– Что вы здесь делаете, мистер Сеймур?
– Размышляю. Здесь хорошо думается.
– И о чем же вы размышляете?
Странный человек ничего не ответил.
Ветер усилился.
Его порыв зашелестел бумажкой, зажатой в правой руке Сеймура. В левой он держал ручку.
– Что это за бумага, мистер Сеймур?
Никакого ответа.
Софи подошла еще ближе.
– Можно посмотреть?
Когда Бенджамин опять ничего не ответил, она медленно протянула руку и вынула бумагу у него из пальцев, а затем, отступив от скамейки на несколько шагов, посмотрела вдоль тропинки. Сильвер приблизился и теперь стоял всего в двадцати ярдах от них, напряженно наблюдая за происходящим.
Детектив взглянула на смятый клочок бумаги у себя в руках – оказалось, что это счет на двадцать пять долларов за порцию виски «Хайлэнд Парк», выпитую в баре под названием «Виски».
Время на чеке было 5.11 вечера, число – три дня назад.
Софи вновь посмотрела на мужчину.
Сеймур глядел прямо сквозь нее, в пустоту.
Бенингтон перевернула счет.
Перед ней был портрет старика, нарисованный расплывшимися от дождя чернилами. Портрету не хватало художественности, но это вполне компенсировалось детальной проработкой деталей, которая напомнила Софи фоторобот. Это был мастерский эксиз, но такой же безликий, как и любой полицейский снимок.
– Это вы нарисовали, мистер Сеймур?
– Да.
– А кто это?
– Не знаю.
– Вы где-то видели этого человека?
– Да.
– Где именно?
– В своем воображении.
– Этот человек причинил вам зло?
– Нет, я с ним никогда не встречался.
Софи убрала счет во внутренний карман куртки.
– А что вы помните о посещении бара «Виски» три дня назад? – задала она новый вопрос.
Сеймур стал подниматься.
Детектив сделала шаг назад и дотронулась до пистолета.
– Все в порядке? – заголосил Сильвер.
– Все хорошо! – крикнула она в ответ, не отрывая глаз от Бенджамина.
Тот застегнул пиджак.
– Прошу прощения за причиненные неудобства.
– Что с вами случилось?
– Парк так красив в это время года, не правда ли? – эти слова Сеймур произнес с пустой улыбкой, абсолютно не связанной с выражением глаз.
И двинулся вперед по бурой траве.
Софи последовала за ним.
– Мистер Сеймур, прошу вас. Вам надо в больницу.
Мужчина вышел на тропинку и продолжил движение в сторону ворот.
– Что случилось? – поинтересовался Сильвер.
– Ни малейшего представления, – ответила коллега. – Пойдемте со мной.
– Вы что, позволите ему вот так уйти?
– А за что вы предлагаете его задержать?
– За проникновение.
– Я вас умоляю…
– У вас, по крайней мере, появится возможность поговорить с ним.
– Он ничего не говорит. Как будто разговариваешь со стеной.
– А что, по-вашему, с ним случилось?
– Нервный срыв? Наркотики? Какая-то травма?
– Значит, мы так и будем стоять и смотреть, как он уходит?
– Конечно же, нет. – Сеймур уже прошел через ворота японского сада, когда Софи вытащила свой телефон. – Я прослежу за ним.
Глава 20
– Не надо, – сказала Пейдж.
Брат дотронулся пальцем до экрана.
– Нам нужно потянуть время.
Пейдж сжала челюсти.
– Ладно. Включи громкую связь.
Грант провел пальцем по экрану, включил динамик и положил телефон на стол.
– Софи, – произнес он.
– Боже мой, Грант! Вангер уже ищет тебе замену. Ты где?
– Еду домой из больницы.
Мортон произнес эти слова, не подумав – просто рефлекторная ложь.
– Боже, что с тобой случилось?!
Беспокойство в голосе напарницы заставило Гранта почувствовать вину. Он ощутил, как она растет у него в груди. Раньше он никогда не врал Софи. Просто не было причин. Через шесть месяцев после того, как они стали напарниками, она просто размазала его по стене, а потом практически вновь собрала из оставшегося мусора. И вот теперь, после двух лет партнерства, он с уверенностью мог заявить, что они существуют на одной и той же волне, и в этом была вся проблема. Ее дерьмометр был идеально откалиброванным прибором. И если он не будет врать на уровне претендента на «Оскара», она это поймет.
Он взглянул на Пейдж. Глаза ее были широко открыты, и она медленно качала головой, как будто говорила: «И что же ты собираешься врать дальше?»
– Скажем так, сэндвич с итальянскими тефтелями больше не мой любимый.
В динамике раздалось нечто, похожее на хрюканье.
– Ты что, смеешься? – поинтересовался Грант.
– Честное слово – нет, – рассмеялась в голос Софи.
– Как ты бездушна!
– Я просто не могу поверить, что ты отравился едой из «Сабвэя». Это просто… ух! Тебе что-нибудь нужно?
– Отдых.
– Надо было позвонить.
– Это не так-то просто, когда тебе промывают желудок.
– Милый, мне так тебя жаль…
Пейдж приподняла одну бровь.
Грант закатил глаза.
– Может быть, тебе все-таки что-то привезти? – повторила вопрос Софи. – Например, сэндвич с тефтелями в багете? Хотя прости, тебе, наверно, еще рано.
– Ничего не надо, я совсем измучился. Еду домой и сразу же рухну в постель. Может быть, придется взять несколько дней отгулов.
– Здравая мысль. У тебя жуткий голос.
– Скажешь Вангеру?
– Конечно, но время ты выбрал крайне неудачное.
Грант взглянул на Пейдж.
– А что случилось?
– Мы нашли Бенджамина Сеймура.
Фарфоровая кружка с кофе разлетелась на куски возле ног Мортона.
Глаза Пейдж были полны ужаса, а пальцы все еще сохраняли форму кружки, которая сейчас, разбитая, лежала на деревянном полу.
Грант одними губами прошептал сестре: «В чем дело?»
Она покачала головой и указала на телефон.
– Что это было? – поинтересовалась Софи.
– Прости, влетел в яму.
Лужа кофе приближалась к носкам полицейского.
Пейдж взяла себя в руки, схватила с вешалки полотенце и стала вытирать жидкость.
– Он жив? – задал вопрос Грант.
– Да.
– И где вы его нашли?
– В питомнике. Я и сейчас здесь. Такое впечатление, что он все эти дни просидел на скамейке, пока его не обнаружил смотритель, который и позвонил нам. Я попыталась с ним поговорить, но он витает где-то в облаках. Практически впал в кататонию. И едва отвечает. Просто сидит и таращится на воду.
– Он что, чего-то наглотался?
– Не думаю. Это больше похоже на хождение во сне.
– Ты собираешься его задержать?
«Он ведь приведет их прямиком ко мне и Пейдж», – подумал Грант.
– Нет. Я собираюсь проследить за ним. Что-то здесь не то. Он держал рисунок, который сделал на счете. Сверхреалистичный портрет старика. Теперь рисунок у меня. Это нечто, Грант. Наш приятель – настоящий художник.
– Сеймур сам нарисовал его?
– Так он мне сказал.
– И кто этот старик?
– Он не знает. Никогда с ним не встречался.
– Все это выглядит чертовски странно.
Пейдж закончила вытирать остатки кофе и теперь собирала осколки чашки.
– Ладно. Смотри, не выясни все без меня.
– Можешь не волноваться. Дело какое-то странное. Ты уверен, что тебе ничего не надо?
– Нет, но я позвоню сразу же, если понадобится.
– Ладно, напарник. Поправляйся. Буду держать тебя в курсе.
Грант разъединился.
Сердце колотилось как сумасшедшее.
Пейдж открыла дверцу шкафчика под мойкой и теперь сваливала осколки в мусорное ведро. Закрыв дверцу, она выпрямилась и уставилась на брата – лицо у нее было белее, чем осколки фарфора.
– С тобой все в порядке? – уточнил детектив.
– Бенджамин Сеймур – один из моих. Он приходил ко мне три дня назад.
– И все произошло так же, как
