В углу высилось пианино, едва заметное в хилом свете.
Что-то в его присутствии раздражало Гранта и какая-то часть его боялась, что вот сейчас из темноты раздастся старый рэгтайм[24], и клавиши будут двигаться сами по себе. А те, чьи молоточки отсутствуют или погнуты, будут издавать фальшивые ноты.
Он постарался избавиться от подобных мыслей.
Сейчас он испытывал тот же страх, который испытывал, лежа ночью в кровати много лет назад – уже не мальчик, но еще не мужчина, оставшийся в доме в одиночестве и боявшийся закрыть глаза. Мортон всегда считал, что этот страх остался в прошлом. По крайней мере надеялся на это. Черт, разве не этот страх был одной из причин, почему он пошел работать в органы правопорядка? Но, став взрослым, он иногда чувствовал себя в большей степени ребенком, чем был в детском возрасте.
«Тридцативосьмилетний дылда, который все еще боится подвалов».
Он остановился на мгновение, чтобы взять себя в руки, и прошел по неровным камням к тому окну, которое разбила Софи.
Сквозь остатки стекла на него падал свет уличного фонаря.
В темноте, под окном, прятался частично поломанный малярный помост. Он был грубым – кусок ДСП, приколоченный к двум деревянным козлам. Скорее всего его оставила здесь бригада, занимавшаяся ремонтом. Когда Софи спрыгнула на него, рабочая поверхность раскололась надвое, и теперь обе половинки стояли под углом в девяносто градусов друг к другу. Грант не знал, будет ли их достаточно, но, на его взгляд, это были идеальные дрова.
Он ударил по одной из половинок ногой, надеясь, что от этого удара дерево окончательно развалится.
Но ДСП едва прогнулась.
А вот боль пронзила его ногу.
Повернувшись, детектив еще раз осмотрел помещение в поисках какого-нибудь инструмента.
В углу, под лестницей, он заметил какой-то инвентарь на длинных ручках, прислоненный к стене.
Подойдя и внимательно изучив инструменты, он выбрал кувалду, которую поднял и отнес к помосту.
Грант поставил свечу на пол и свободной рукой постарался отодвинуть помост от стены.
На открывшейся стене из грубого кирпича в неверном пламени свечи двигалась его тень, которая изгибалась и вытягивалась до самого потолка. Кувалда на этом теневом изображении превращалась в деформированную конечность.
Тень двигалась вместе с Мортоном, но у него было ощущение, что она существует сама по себе.
Он бросил внезапный взгляд через плечо, на пианино, но оно оказалось потерянным где-то в темноте.
Грант встал в стойку перед помостом.
Крепко, двумя руками, взялся за кувалду – при этом его правая рука оказалась прямо под самим бойком, а левая на конце рукоятки – и поднял ее над головой.
Удар был такой силы, что он даже не почувствовал, как кувалда прошла сквозь рабочую поверхность – щепки разлетелись в разные стороны, боек врезался в каменный пол, и от удара содрогнулись его руки и пломбы в коренных зубах.
Еще восемь ударов, и помост превратился в кучу щепок для растопки.
Тяжело дыша, полицейский облокотился на ручку кувалды и изучил дело своих рук. Неплохо, но на всю ночь явно недостаточно.
А самое главное, он так и не смог утолить свою жажду разрушения.
Грант поднял свечу, забросил кувалду на плечо и прошел в угол, где пряталось пианино.
При ближайшем рассмотрении оказалось, что это великолепный экземпляр из красного дерева с медным покрытием на басовых и сопрановых струнах. В молодости это, должно быть, был совершенно изысканный инструмент. Но теперь, спустя десятилетия, лак с него практически сошел и металлические части покрылись ржавчиной.
Детектив прислонил кувалду к одной из его ножек и провел рукой по клавиатуре. Она оказалась грубой в тех местах, где с клавишей обвалилась слоновая кость и обнажилось дерево.
Указательный палец детектива дотронулся до клавиши си первой октавы.
И нажал ее.
Клавиша с трудом опустилась, и впервые за, как мнилось Гранту, десятилетия в подвале раздался одинокий и немощный звук, как будто бы исторгнутый из самых недр старого пианино. Он наполнил помещение подвала и звучал так долго, что Мортона это стало нервировать.
Он все еще звучал, когда дверь в подвал открылась и с верхней ступеньки раздался голос Пейдж:
– Что это было?
– Ничего. Просто добываю дрова.
Повисла тишина.
А потом дверь захлопнулась.
Грант в последний раз взглянул на пианино.
Звук умолк, и теперь был слышен только шум дождя, проникавший сквозь разбитое окно.
Детектив поднял кувалду, занес ее над головой и с грохотом опустил на деревянную крышку и дальше, до самых внутренностей, где от удара в дикой какофонии стали рваться струны.
Инструмент стойко сопротивлялся.
Грант купался в этом.
Он поднял кувалду и ударил еще раз.
И еще раз.
И еще.
И еще…
Глава 31
Ему пришлось сходить три раза, чтобы притащить все результаты охватившей его жажды разрушения.
– С тобой все в порядке? Ты весь в поту, – обратилась к нему Софи, когда он уже сидел возле камина, раскладывая под решеткой обрывки газеты и растопку.
– Не совсем.
– Пейдж на кухне плакала.
– Мы поругались.
– Я это слышала.
Грант положил две ножки пианино на решетку и взялся за спички.
Чиркнув по коробке, полицейский поднес зажженную спичку к бумаге.
Когда пламя занялось, он внезапно почувствовал смертельную усталость.
Абсолютную, от которой плавились мозги.
Загорелась растопка.
– Я скоро лягу, – сообщил Мортон. – Тебе в туалет нужно или что?
– Ты только что уничтожил ее. И ты об этом знаешь, правильно?
Грант взглянул на напарницу.
В кухонной раковине позвякивали тарелки.
– Я знаю, что она сделала тебе больно, – заметила Бенингтон. – Знаю, что ты разочарован. И знаю, что она доставала тебя с того самого времени, когда вы остались вдвоем. Все это я понимаю. Но не забывай, что она у тебя единственная сестра и другой не будет. У меня вот сестер нет. И я тебе завидую.
– Софи…
– Я понимаю, что совсем не знаю, что это такое…
– Все эти вещи, которые она творит, – сказал Мортон. – То, что она позволяет делать этим мужикам за деньги…
– Знаю.
– Я помню ее, когда ей было шесть лет. И у нее не было в мире никого, кроме меня.
– Знаю.
– И вот теперь – это…
– Грант…
– Я так ее люблю!
Мужчина вытер глаза и подложил дров в огонь.
Он отвел Софи в ванную, а потом устроил на кожаном кресле с откидной спинкой. Правое колено Бенингтон он приковал к металлической раме под опорой для ног, после чего укутал ее множеством одеял.
В кармане завибрировал ее телефон.
Он вытащил трубку и взглянул на экран.
Очередное послание от Арта, на этот раз с приложением.
Это оказалось фото помещения ресторана.
В кабинке сидели четверо мужчин.
– Что там? – поинтересовалась Софи.
Напарник показал ей картинку и указал на плохо одетого мужчину рядом с Джудом Грейзером.
– Стив Винсент, – сказал Грант.
– Ага. Вся компашка в сборе.
На экране высветился местный номер.
– Ты знаешь, чей это? – спросил Мортон.
– Френсис.
– Быстро ты, – произнес Грант в трубку.
– Хотелось доставить тебе удовольствие.
– Нашла что-нибудь?
– У мистера Флауерса было два привода за вождение в состоянии опьянения.
– И все?
– И все. Ни в базе ФБР, ни в базе Национального центра я ничего не нашла. Но… Я пропустила всех через базу социального страхования.
– Отличная идея! И?
– Уильямс, Дженис Д. умерла второго марта две тысячи
