– Хотела бы я, чтобы ты услышал их разговор. Он был очень странным.
– Что же в нем было странного?
– Как будто параллельно слышимому разговору шла еще какая-то беседа, но велась она не с помощью слов. Я понимаю, что в этом нет никакого смысла.
– В чем ты его вообще видишь?
Грант потянулся за стаканом с водой и услышал, как на кухне резко вздохнула сестра.
– Пейдж? – крикнул он. – У тебя все в порядке?
Дверь в кухню распахнулась.
На пороге появилась Пейдж. Даже в свете пламени свечей брат увидел, что она мертвенно бледна, а ее руки трясутся настолько сильно, что дрожь передается даже плечам.
Он встал и подошел к сестре.
Пейдж пихнула телефон прямо ему в грудь.
– Что случилось? – спросил Мортон.
С горящими глазами она покачала головой.
Грант взял сестру за руку и помог ей сесть.
После этого он установил телефон на столе и взглянул на Софи. Внутренности связались узлом.
Повернув телефон горизонтально, он включил экран.
Видео было выставлено на нужной отметке.
Одиннадцать минут, сорок одна секунда.
* * *На мгновение на экране появляется лицо Пейдж.
Она делает шаг назад и выходит из кадра.
Объектив не двигается.
Видна панорама комнаты на высоте трех-четырех футов.
В левом углу кадра – занавеси от пола до потолка скрывают окно.
В правом углу – двойные двери, в настоящий момент закрытые, которые ведут в шкаф.
Кровать расположена практически по центру кадра.
Четыре столбика тянутся к потолку.
Изголовье закрыто кучей подушек.
Пейдж и Стив Винсент появляются в кадре, Пейдж держит его за руку и ведет к кровати.
На каждой прикроватной тумбочке стоит по крайней мере по десятку зажженных свечей, но освещение все равно слишком слабое и изображение получается крупнозернистым.
Пейдж развязывает пояс и позволяет кимоно упасть шелковой волной к ее ногам.
– И как я должен все это смотреть? – задал вопрос Грант.
– Соберись с духом, большой братец, – ответила Софи.
– Но это же моя сестра.
Грант оглянулся на Пейдж.
Она смотрела прямо в стол, как будто там можно спрятаться.
В этот момент Мортон испытытал самую странную смесь чувств по отношению к ней.
Это одновременно желание и обнять, и приголубить, и ударить.
Винсент начинает стонать.
Грант перевел взгляд на телефон.
Ему потребовалось время, чтобы понять, что происходит на экране.
Мужчина лежит на спине, раскинув ноги и руки в стороны, а Пейдж стоит на коленях у него между ног, и ее голова двигается вверх – вниз.
Мортон зажмурил глаза. Должно быть, его сестра почувствовала волны недовольства, исходящие от него, потому что спросила:
– А что, по-твоему, должно было там происходить?
– Одно дело предполагать. А другое – видеть.
– Я тебя услышала.
Грант заставляет себя вернуться к экрану.
Теперь наверху Винсент. Миссионерская поза. Он с силой двигает бедрами.
– О, боже! – произнесла Софи.
Напарник перевел взгляд на двери шкафа, но не увидел никаких изменений.
– В чем дело? Я ничего не вижу.
Бенингтон дотронулась до экрана.
Вначале Гранту показалось, что он видит что-то нереальное.
Какую-то игру света и, может быть, тень.
Побочный результат крупных зерен на экране.
Тень вытягивается, и из-под кровати Пейдж, из темноты, появляется длинная тонкая рука.
Винсент продолжает свое дело, ничего не замечая вокруг.
Все быстрее и быстрее.
Звуки становятся все громче.
Кончая, он кричит – в его голосе, без сомнения, слышится ярость, которая полностью заглушает голос Пейдж.
А потом…
Мужчина лежит на ней, продолжая свои движения бедрами, но уже в следующее мгновение на кровати видна только одинокая и неподвижная Пейдж, в то время как последняя часть тела Винсента – его нога – исчезает под кроватью.
На следующие тридцать секунд в комнате все замирает.
Грант посмотрел сначала на Софи, а потом на Пейдж:
– Это что, действительно произошло?
– Да, – ответила напарница.
– Но каким образом…
– Я не знаю.
Тогда Мортон перевел взгляд на сестру. Они встретились глазами.
– Что произошло?
– Я не знаю.
– Но это не взрыв лампочки и не какая-то неизвестная болезнь. Нечто утащило мужика под твою кровать.
– Я это видела.
– И что это было?
– Я не знаю!
– Но ведь оно находится в твоей комнате. У тебя под кроватью.
– Грант. – Софи слегка дотронулась до его локтя и указала на экран.
Из-под кровати появляется рука.
За ней следует голова.
Винсент, извиваясь, выбирается из-под кровати и медленно, с трудом встает на ноги.
Кажется, целую вечность он неподвижно стоит на полу возле кровати – голый, за исключением носков. Его руки прижаты к бокам, пальцы судорожно подергиваются. Качество картинки не дает возможности рассмотреть глаза, но они похожи на зияющие черные дыры на мертвенно-бледном лице и начисто лишены всякого выражения.
Медленно и очень осторожно он начинает собирать свою одежду, которая разбросана по полу.
Садится на край кровати.
Натягивает трусы-боксеры и брюки.
Потом он встает прямо перед телефоном, и его отвислый живот закрывает бо́льшую часть экрана.
Винсент выходит из комнаты.
На кровати остается все еще неподвижная Пейдж.
Наконец, женщина садится и в недоумении оглядывается вокруг.
Она выбирается из кровати и подходит к камере.
На экране появляется изображение потолка.
Запись заканчивается.
– С тобой все в порядке, Пейдж? – спросил Грант.
Сестра коротко, но совсем неубедительно кивает.
– Жаль, что никто из церкви так и не удосужился нам перезвонить, – говорит она.
Мортон выключил ее телефон и повернулся к Софи.
– И что ты думаешь?
– Думаю, что я не хочу больше находиться в этом доме.
– Но теперь ты мне веришь?
– Что конкретно ты имеешь в виду?
– Веришь ли ты в то, что здесь происходит нечто, недоступное нашему пониманию?
– Да, и я хочу уйти отсюда, Грант. Считаешь это просьбой сумасшедшей после всего, что мы только что видели?
– Нет, но…
– Но ты мне не доверяешь.
– Я чувствую себя лучше, когда ты рядом.
– А я тебе только что сказала, что не хочу больше здесь находиться. Ты же не собираешься удерживать меня против воли?
Глава 29
Пока Грант переводил Софи в гостиную, Пейдж задула свечи и убрала со стола. За окном стоял вечер пятницы, и улица перед домом была полна машин, хозяева которых направлялись в центр города на поиски развлечений.
Через час Квин Энн превратится в город-призрак.
– А здесь становится холодно, – заметила Бенингтон, потирая плечо свободной рукой. – Уже вижу свое дыхание.
– Нет, не видишь, – сказал Мортон, выдохнув и посмотрев на воздух перед собой.
– И все-таки здесь холодно. – В этом Софи была права. Температура быстро понижалась. – Спорим, что ты не видел прогноза погоды.
– Нет, а в чем дело?
– Сегодняшняя ночь будет первой в году с температурой ниже нуля.
– Обалдеть.
В окно границы дома виделись в светлых рождественских цветах. Была уже середина декабря, но настоящих холодных ночей еще не было. Жуткая погода в качестве компенсации за мягкий климат и один идеальный летний месяц – таковы были погодные условия в Сиэтле. Не всем такое нравилось, но Грант наслаждался. Небеса, затянутые облаками, как нельзя лучше соответствовали монашескому аскетизму его характера.
Он обшарил глазами гостиную и остановил свой взгляд на кресле на колесиках, сделанном в миссионерском стиле, которое стояло возле письменного стола рядом с камином. Подвел Софи к нему, выдвинул его из-за стола и развернул лицом к комнате.
После этого извлек из кармана ключ, отомкнул браслет у себя на запястье, при этом внимательно следя, чтобы браслет на руке напарницы оставался замкнутым.
Свободный браслет он защелкнул на ручке кресла.
– Все еще думаешь,
