– Отойди от меня! – вырвалась я, но оступилась на лестнице, ведущей в зимний сад. Я не смогла удержаться на ногах, и картинка передо мной резко накренилась вправо. В глазах потемнело, но в следующее мгновение зимний сад показался мне слишком отчетливым и ярким. Я почувствовала спазм в желудке и изо всех сил постаралась восстановить равновесие, в последний момент ухватившись за пальму в горшке.
Кассиус выпрямился:
– Я не хотел напугать тебя. Ты в порядке? Я услышал крик.
– Не подходи!
Я стряхнула с себя комки грязи и листья, с трудом сдерживая всхлипы. Каждое движение моих разбитых отекших рук причиняло невыносимую боль, но я не могла себе позволить проявить перед ним слабость.
Явление призраков убедило меня в правоте Фишера. Моих сестер убили, и они будут возвращаться и преследовать нас до тех пор, пока мы не найдем убийцу. И хотя мне было невероятно больно от этой мысли, но Кассиус действительно вызывал серьезные подозрения.
Теперь каждый его шаг казался мне просчитанным до мелочей. В его умных глазах на самом деле таилось коварство, и он постоянно оценивал ситуацию, запоминая мельчайшие детали.
Я никак не могла сфокусировать зрение и даже подумала о сотрясении мозга, но тут заметила, что Кассиус воспользовался моментом и незаметно просочился в зимний сад.
– Аннали, что случилось? Твои руки выглядят ужасно.
– Не подходи, я сказала!
Он остановился на последней ступеньке. Я попыталась отойти подальше и, споткнувшись о подол собственного платья, упала на листья. Если Кассиус убил моих сестер, я могла не сомневаться, что рано или поздно он доберется и до меня.
Мое воображение начало рисовать страшные картины. Верити обнаруживает мое тело в пруду лицом вниз. Камилла спотыкается о мою ногу, торчащую из укрытия, во время поисков. Ленор просыпается и обнаруживает рядом мой труп. Очередные похороны.
Что они сделают с моим телом? Я не помещусь в крипту, пока Розалия и Лигейя не уплывут в море. Что тогда? Меня выбросят в открытое море? Воссоединюсь ли я со своей семьей в Соли или вечно буду качаться на волнах, как корабль-призрак, который никогда не сможет войти в гавань?
Зимний сад снова поплыл у меня перед глазами, и я попыталась сосредоточить взгляд на фигуре Кассиуса.
– Ты отравил меня, – проговорила я.
Передо мной то и дело мелькали черные точки. Это точно не сотрясение. Я одурманена.
Кассиус изобразил искреннее удивление:
– Отравил? Ты о чем? Аннали, расскажи мне, что случилось!
Он бросился ко мне, и я из последних сил побежала прочь, переворачивая по пути горшки с растениями и статуэтки – словом, все, что попадалось под руку, – лишь бы хоть немного задержать его. Но шаги за моей спиной не затихали.
Продираясь через папоротники, я наконец выбежала на мощеную площадку перед прудом и, схватив небольшой металлический столик, выставила его вперед на манер щита.
– Не смей подходить ко мне! Я знаю, что ты сделал!
Я готова была бесконечно сыпать обвинениями, но в глубине души понимала, что здесь что-то не так. Как он мог меня отравить? Когда? Но как иначе объяснить мое одурманенное состояние?
Кассиус смотрел на меня дикими глазами, совершенно ничего не понимая. Наконец он поднял руки в знак того, что не причинит мне вреда.
– Что я сделал? Аннали? Я ничего не делал!
– Тогда почему мои сестры мертвы?
Сказанного не вернешь. Мои слова пронзили воздух, словно острое зазубренное лезвие.
Я никогда не забуду этот ужас в глазах Кассиуса.
– Ты думаешь, что я убил твоих сестер? – сухо усмехнулся он.
– Кто-то убил. Кто-то на этом острове.
Кассиус стиснул зубы:
– И ты решила, что это я, чужак.
Он развернулся и пошел прочь, и тут мне стало жутко. Почему он уходит? Убийца не стал бы оставлять в живых свидетеля. Он заставил бы меня замолчать. С каждым шагом Кассиуса мое сердце все сильнее разрывалось от сомнений.
Неужели я опять ошиблась?
– Ты знал имена моих сестер! – крикнула я ему вслед.
Кассиус обернулся. Его лицо исказилось от обиды и негодования.
– Что происходит, Аннали? Ты ударилась головой, когда упала?
– Ава и Эулалия. Октавия и Элизабет. Я никогда не называла тебе их имена. А ты узнал их всех на портрете.
– И что? Это значит, что я убийца?
– Это вызывает подозрения. И не только это… Верити не рассказывала тебе о морских черепахах! – неожиданно осенило меня.
– Она – нет, но… – Кассиус побледнел, на мгновение потеряв самообладание, и я это заметила.
– Как давно ты следишь за моей семьей?
Подобно красному приливу[32], отравляющему все на своем пути, меня захлестнула очередная волна ужаса, и столик с грохотом выпал из моих рук.
– Эулалия не первая, да? – дрожащим голосом спросила я. – Элизабет не покончила с собой, а Октавия не падала с лестницы. – Из моей груди вырвался предательский всхлип. – Ты стоишь за всеми этими смертями.
Я упала на колени. Казалось, пространство вокруг меня стремительно сжималось. Мой разум, охваченный страхом, погрузился в темный хаос. Из углов зимнего сада послышалось тихое гудение, напоминавшее звук, который издавали призраки Розалии и Лигейи. Не в силах выносить это, я съежилась на полу, прижав руки к ушам, но ничего не помогало. Мои барабанные перепонки буквально лопались от боли. Гул становился все громче и громче, и я закричала в надежде заглушить его.
Неожиданно все прекратилось. Теперь я слышала лишь приближающиеся шаги Кассиуса.
– Вставай.
Я не двинулась с места. Сейчас мне хотелось только одного: провалиться сквозь землю.
– Аннали! – требовательно повторил он.
Я не сомневалась, что сейчас наступят мои последние минуты. Дрожа от страха, я приподнялась на коленях.
– Ты правда считаешь, что я убил твоих сестер? – Кассиус оглядел меня с нескрываемым разочарованием.
Голова разрывалась от боли, как будто вокруг моего мозга сжимался чей-то огромный кулак с побелевшими костяшками. Я отвернулась в сторону, не в силах сдержать тошноту. Кассиус мгновенно склонился надо мной, помог встать и придержал мои волосы. Меня продолжало рвать, и все это время он неустанно шептал слова утешения и ласково гладил меня по спине. Когда я наконец осмелилась посмотреть на него, мне показалось, будто я потерялась в открытом море посреди густого тумана и наконец ощутила порыв свежего ветра, который рассеял пелену и открыл передо мной благословенный берег.
Сознание прояснилось, и смущение переросло в ужас. Что я наделала?
– Прости меня, Кассиус! Я… Я не понимаю, что со мной происходит. – Я вытерла губы и ощутила страшную жажду.
– Возможно, это сотрясение, – пробормотал он, ощупывая шишку на моем затылке. – Покажи мне свои руки.
С гораздо большей нежностью, чем я заслуживала, он осмотрел мои опухшие, разбитые ладони и сломанные ногти, которыми я пыталась оторвать от стены дверную коробку.
– Как это произошло?
– Я… Я думала, что меня заперли.
Судя по всему, Кассиус мне не верил.
– И ты не могла подождать, пока кто-нибудь придет на помощь?
Мы стояли слишком близко друг к
