– Ты работаешь у нее? – спросила я, не веря собственным словам. – Ты ее гонец?
Кассиус почему-то развеселился:
– Нет. Я ее сын.
Я ахнула от удивления:
– Сын? Но тогда получается, что ты…
– Полубог.
Я озадаченно сжала пальцы. Как бы непостижимо и невероятно это ни было, но я сидела вместе с ним в храме, посвященном его матери. Я чувствовала теплый воздух и камни под ногами. Ее волшебство исцелило мои руки. Это не может быть вымыслом.
– Почему ты не говорил об этом раньше?
Кассиус смущенно взлохматил свои темные кудри:
– Помнишь, что ты сказала мне в парке во время Прибоя? Что многие мужчины при знакомстве с вами думают только о титуле и деньгах.
Я кивнула.
– Я бы тоже хотел, чтобы меня любили за то, какой я есть. А не за все это, – пояснил Кассиус и обвел рукой лунную стену.
– Почему ты решил рассказать об этом сейчас?
– Ты сказала, что тебя преследуют умершие сестры.
Руки рефлекторно сжались в кулаки, когда я вспомнила, как открыла глаза в ванной и вместо Ленор увидела Розалию с остекленевшим взглядом. Кассиус с нежностью погладил мои сжатые пальцы:
– Я знаю, что это не так.
В одно мгновение он разрушил все мои надежды.
– В зимнем саду ты сказала, что я не мог знать имен твоих сестер. Это действительно так. О них нечасто вспоминают вслух. Но… Я знаком с ними… и готов поклясться: они – не призраки.
Я оцепенела.
– Не понимаю.
Кассиус откашлялся:
– Святилище разделено на несколько частей, каждой из которых управляет бог или богиня. Чтобы доказать маме свою любовь, Понт построил для нее дворец из лунного камня в морском царстве. Там прошло мое детство. Я был необычным полусмертным ребенком, и меня очень любили и оберегали. Но когда я подрос и стало очевидно, что я не обладаю талантами моих единоутробных братьев и сестер, интерес ко мне начал слабеть. – Он замялся и потер затылок.
– Наверное, тебе было одиноко, – сочувственно заметила я, хотя сейчас мне больше всего на свете хотелось узнать о сестрах.
– Это правда. Большую часть времени мама путешествовала по делам и следила за порядком в своих владениях. А вокруг не было больше никого, похожего на меня. Компанию мне составляли только души умерших, – сказал он с едва заметной улыбкой. – Я исследовал каждый уголок царства Соли и разговаривал со всеми, кого встречал на своем пути, слушал их истории. И вот в один прекрасный день я познакомился с Авой. Она показалась мне такой удивительной! Черные волосы и бледная кожа… Она рассказала мне о своей прошлой жизни. О сестрах. О тебе. Позже пришла Октавия и принесла с собой новые истории. Потом присоединилась Элизабет.
Это звучало совершенно невероятно и немыслимо.
– То есть… когда мы встретились на пристани, ты уже знал, кто я такая?
Кассиус кивнул:
– Я очень наделся, что это ты. Ты очень похожа на Аву. Потом ты назвала свое имя, и моя догадка подтвердилась.
– Что еще они рассказывали обо мне?
– Ава сказала, что ты примерно моего возраста – может, на пару лет младше. Еще она говорила, что ты любишь играть на рояле и бегать по дому, представляя себя капитаном корабля.
Я покраснела и смущенно улыбнулась:
– Мне было не больше шести.
– Элизабет рассказала о морских черепахах.
– Так вот откуда ты знал!
Кассиус печально вздохнул:
– Да… Но еще я знаю, что тебя преследуют не призраки. Все твои сестры вернулись в Соль и счастливо обрели покой. Они не скитаются и не пытаются закончить дела в этом мире. Что бы ты ни видела, это не призраки.
– Но сегодня ко мне пришли Розалия и Лигейя, и ты не знаешь, в Соли они или нет. Верити тоже их видит. Она делает очень страшные и очень точные рисунки. Как это объяснить? Она слишком мала, чтобы помнить Аву и Октавию.
– Это может быть нечто другое, – ответил Кассиус, устало прислонившись к стене.
Я обратила внимание, как тщательно он подобрал слово: «нечто».
Одна за другой в храм вошли несколько женщин, и мы отвлеклись от разговора. Они были одеты в длинные светло-голубые – словно лунный свет – мантии, их лида скрывали большие капюшоны. Всего я насчитала двенадцать. В руке каждая женщина несла по фонарю из посеребренного стекла. С их веревочных поясов свисали амулеты в виде серебряных звезд и золотых лун, которые нежно звенели во время ходьбы, как колокольчики. Хотя внимание большинства было сосредоточено на алтаре, последняя девушка, выглядевшая моложе остальных, задержала на нас любопытный взгляд. Узнав Кассиуса, она мгновенно склонила голову в знак почтения.
– Жрицы Вирсайи, сестры Ночи. Они живут в храме, ухаживают за Стеной желаний и отдают дань уважения моей матери. Скоро они начнут первую службу нового дня. Пойдем. – Кассиус повел меня в сторону от их процессии.
– Почему семь? – спросила я, рассматривая лунные окна, пока мы стояли на лестнице, ведущей во внутренний двор.
– Ты о чем?
– Дом Семи Лун. Семь окон. Как я понимаю, каждое предназначено для определенной фазы Луны, верно?
Кассиус кивнул.
– Но у Луны восемь фаз.
– Для полнолуния нет отдельного окошка. Видишь, как они расположены? Это четверти Луны, – показал он, – а тут прибывающая Луна и полумесяцы. В середине – новая Луна. А во время полнолуния жрицы Вирсайи задувают все свечи в храме, чтобы свет пролился сверху и осветил каждый уголок. – Кассиус поднял палец вверх, указывая на открытую крышу.
Я представила, как серебристый лунный свет заливает светло-серые стены храма, усыпанные металлическими блестками, и они начинают мерцать в ночной мгле.
– Наверное, это очень красиво.
– Можем как-нибудь посмотреть вместе, если хочешь. В дни солнцеворота люди собираются в храме и устраивают ночью большой праздник. Это во многом похоже на Прибой – только Люди Звезд прославляют Вирсайю. В дальней части храма есть стена с сотнями маленьких свечей. Каждый берет по одной и загадывает желание.
– А что потом?
– Потом все собираются здесь со своими свечами, зажигают бумажные фонари и отпускают в небо. Они сияют во тьме, поднимаясь все выше, пока не воссоединятся с небесами. Люди Звезд верят, что их желания вернутся на Землю в ближайшие месяцы в виде падающих звезд.
Я улыбнулась, представив сотни маленьких огоньков в ночном небе.
– Я бы хотела на это посмотреть.
– Следующее солнцестояние будет всего через месяц. Начинай обдумывать желание уже сейчас.
Кассиус провел меня через аркаду, и передо мной развернулся ночной пейзаж. Каменистая коса с острыми, неровными краями вдавалась далеко в море. У подножия храма шептались волны теплого зеленоватого цвета с пенистыми белыми бурунами. Это море было совсем не похоже на темное и глубокое Калейское.
– А я отпускаю свой фонарь здесь. Он оказывается немного в стороне от всех остальных, и
