— А я смотрю, друг, ты сегодня в чрезвычайном волнении, — он специально сделал акцент на последнем слове, загадочно улыбаясь.
— Это еще, в каком-таком волнении? — возмутился Эдвард. Джеймс повернулся к нему с многозначительной улыбкой. — Ну, ты и свинья, Кидд!
Джеймса охватило озорство.
— Да-а, ты только посмотри на себя: помылся, побрился, сменил в кое-то веке одежду, даже ногти вычистил, — Эдвард резко спрятал руки за спину, нахмурив брови. Джеймс резко повернулся к нему лицом, принюхиваясь. — И что это? Одеколон? — Джеймс еще пуще рассмеялся, а Эдвард раздраженно ускорил шаг.
— Да, ну тебя к дьяволу, Кидд!
— Да, постой же, ты, Ромео, — Джеймс, все еще смеясь, последовал за другом, но продолжить разговор им не позволило общество команды.
Они сели за столик в укромном уголке, ожидая, когда им принесут их завтрак. Элеонор и Джули усердно работали в камбузе, помогая друг друг, и заменив на время мистера Хэка. Элеонор насыпала рыбную похлебку по тарелкам, а Джули тем временем бегала от места, к месту разнося тарелки с едой к столам.
Это был их способ извиниться и поблагодарить капитанов за спасение их жизней и прощение за столь глупый поступок. По крайней мере, это помогало им не чувствовать себя бесполезными на этом корабле. К тому же после пары дней отдыха, что им дал капитан Кидд, они попривыкли к жизни на корабле.
Эдвард, наблюдая за девушками, невольно отметил про себя, что Элеонор весьма к лицу темно-зеленый цвет.
Когда последняя тарелка была поставлена на стол, девушки присоединились к двум капитанам. Впрочем, разговор никак не задавался. И тишина, что висела над ними, иногда прерывалась громкими вздохами Эдварда, который взывал к красноречию Джима.
— Вам, наверное, стоит после завтрака немедленно отправиться в постель, — проговорила Элеонор. Эдвард от неожиданности поперхнулся хлебушком. “И эта женщина, однажды бросила мне в голову картофелину!”, — подумал он, подавив порывы к кашлю.
— Да я ведь здоров, как бык, — возразил Эдвард, наигранно распрямив плечи и спину, чтобы казаться массивнее.
— Это конечно хорошо, но многие после шторма заболели, — не унималась девушка. — А вы, в отличие от капитана Кидда, даже не удосужились побеспокоиться о себе, когда это было необходимо.
— Ох, мисс, право не стоит. Скоро мы приедем в Кингстон, и там, я просто посещу баню.
— Но, капитан, — проговорила девушка с еще большей настойчивостью, которая была для нее гораздо привычнее, чем романтические порывы или беспокойство о ком-то.
— Вы совершенно правы, мисс, — с хитрой учтивостью добавил Джеймс. — Эдварду вовсе не помешает, если кто-нибудь, — “вроде миловидной блондинки в зеленом платье”, — хорошенько разотрет ему спину и попарит ноги… — не успел он закончить фразу, как тут же получил злобный пинок ногой от Кенуэя.
— Я же сказал, что не надо! — Более твердо заявил он.
— Что ж, как пожелаете, — проговорила Элеонор, с чувством уязвленной гордости.
Но только Джули смогла разглядеть скрытую обиду и печаль в лице сестры.
***
Марк провел достаточно времени, обдумывая свой план. Он знал, что в честном поединке с капитаном Киддом у него не так много шансов. На поддержку команды можно было не рассчитывать. Оставалось лишь, то чему он был научен, временами короткой, но жгучей ревности и неразделенной любви — хитрость.
Ближе к вечеру Эдвард опять стал за штурвал. Команда отчего-то завела грустную песнь. Аллан, которого Кидд поставил на временную замену Оливеру. С угрюмым видом поднялся на квартердек. Парень отличался спокойным и добрым нравом, но даже он почему-то был чем-то обеспокоен.
Непонятная тяжесть нависла над палубой, и Эдвард, почувствовав ее на себе, тяжело выдохнул. Аллан встал рядом, хмуро глядя на команду. Эдвард вслушался в слова песни. Шотландская.
— О чем они поют? — спросил он парня.
Аллан вздохнул, и прислушался внимательней.
— Старая шотландская песня, — начал он. — Про отвергнутого возлюбленного, и девушку, что предпочла ему другого.
— Вот оно как, — задумчиво проговорил Эдвард, вглядываясь в лица парней. — Откуда ты?
Аллан оперся руками о фальшборт.
— Я из Торридона, северо-запад Шотландии. Маленький городишка у озера, — Эдвард кивнул.
Оба замолчали. Кенуэй вслушался в разговор, неподалеку стоящих моряков, которые уже около получаса о чем-то спорили.
— Гляди, какое небо красное, — продолжал рыжеватый мужчина в коричневой рубахе. — То-то случиться недоброе.
— Да с чего ты взял, — скептически ответил ему второй. — Солнце же садиться, вот небо и красное.
Рыжий махнул рукой:
— Дурак ты, Вилли. Говорю тебе, ты только глянь, — он повел рукой вверх. — Когда это небо было таким краснючим. Краснее чем твое дерьмо.
Низенький моряк, ничего ему не ответил и раздраженно вздохнув, покинул друга одного. Мужчина с огненными волосами простоял еще немного, а затем и сам ушел. Эдвард же насторожился, и невольно возвел глаза к небу. Небо действительно было алым, но солнце только начинало садиться.
— Наверное, завтра холодно будет, — сказал Аллан видя, как капитан смотрит на небо.
— Да, наверное, — задумчиво протянул Эдвард. Он никак не мог понять, что же тревожило его. То ли непривычно алое небо, то ли тишина, которая прерывалась лишь мрачным пением команды, то ли песнь, слова которой, значили для него гораздо больше чем для остальных.
Но вдруг его глаза поймали знакомую фигуру. В оборванной грязной рубашке, сутулый, со странным безумным взглядом. Эдвард приоткрыл рот в удивлении. Смута рассеивалась, но легче от этого не становилось.
Фигура подошла к капитанской двери.
— Эй, Марк, — окликнул его Аллан, — капитан вроде говорил, чтобы его не беспокоили.
Парень приостановился и поднял глаза вверх. Эдварда пробрала дрожь, от холодного и чуть надменного взгляда серых глаз.
— Капитан просил меня зайти по какому-то делу, — спокойно ответил Марк.
Эдвард посмотрел на Аллана, но тот, кажется, ничего необычного не заметил. Аллан одобрительно кивнул, и Марк тихо постучав, зашел в каюту. Прошло десять минут, пятнадцать, двадцать, но в каюте было тихо. Были слышны лишь тихие шаги.
— Сегодня и вправду необычайно алый закат, — Эдвард резко обернулся, увидав поднимающуюся по ступенькам Джули. — Некоторые говорят, что это к холоду. Вы думаете, завтра действительно будет холодно? — она встала рядом с ним, и ему стало не по себе. Что-то в ее взгляде было иным. Она будто бы пыталась прочесть его мысли, и на миг Эдварду показалось, что большую часть из них она уже узнала.
— Не думаю, мисс, — начал он непринужденно, стараясь скрыть свое волнение. — На Карибах редко когда бывает холодно.
— Надеюсь, — загадочно проговорила она.
— А где ваша сестра? — неожиданно
