– Важная встреча, – сказала ему Мира, не очень удачно имитируя старческий голос. – Времени жалко, но надо выглядеть моложе, перспективнее. Да… принесите хороший завтрак? Мы заплатим.
Официант успокоился. Безрассудных магов, создающих себе иллюзию молодости, он повидал немало.
Мы съели яичницу с травами и сыром, сосиски из перепёлок, выпили по чашке крепкого кофе. Молча. Только иногда смотрели друг на друга и начинали улыбаться.
Будь официант поумнее и понаблюдательнее, он бы при виде этих улыбок отправился к шеф-повару, взял расчёт и уехал в другой город. А может, и в другую страну.
– Всё-таки без руки неудобно, – сказал я.
– Ты очень ловко обходишься одной вилкой, – заметила Мира.
– Да я не про еду. Мне на тебя рук не хватает, – объяснил я.
– Ну… мне показалось, что ты неплохо справлялся, – лукаво сказала Мира.
Впитав время из рунного камня, мы уснули не сразу.
– Старался, – согласился я. – Мира, нам надо будет уходить. Такой выброс времени, как случился ночью, мог насторожить кого угодно.
– Кого не нужно, – уточнила Мира.
– Да.
– Подумаешь, выброс, – сказала Мира. – Я видела такой в Академии, когда спятившая волшебница спалила всё дотла.
– А если повелитель чувствует, куда течёт время?
– Хорошо, – согласилась Мира. – Теперь нам и впрямь нечего тут делать.
Мы взяли ещё по чашке кофе. Я изучал портрет над дверью ресторана. Как и в нашем клубе, здесь был изображён местный Герой – Уинвард. Художник трижды отошёл от канона, изобразил юношу совсем мальчишкой, не впереди, а позади других магов и не умирающим с героической улыбкой на лице, а выпрямившимся во весь рост и торжествующим. Уинвард был стройным, чернокожим, как уроженцы самых южных провинций, хотя ни рост, ни цвет его кожи никто точно не помнил.
– Уинвард, – сказал я. – Мне не даёт покоя это имя в предсказании. Лунная Дева всё сказала верно, но найти связь между Танри, Мирарек и Уинвардом я не могу.
– Да неважно это, – ответила Мира. – Он – их сын. Или был не столь юн и крутил роман с моей тёзкой.
– Что-то тут важное, – повторил я упрямо. – Мира… а что Лунная Дева сказала тебе?
– Я же говорила, – Мира сразу помрачнела. – Велела верить. «Доверяй Грису, когда в тебе не останется ни капли веры».
– Мира… – я покрутил в руке чашку. – Пророчица не говорила так просто.
– Грис, отстань!
– Мира, мы собираемся сейчас взять за глотку самого сильного мага на Земле. А ты о чём-то умалчиваешь.
Жена подняла на меня взгляд.
– Хорошо. Пророчица сказала: «Доверяй Грису, когда в тебе не останется ни капли веры. И останови его, когда будешь верить всей душой».
Я подумал немного. Спросил:
– И всё?
– Да…
– Именно это ты не хотела мне говорить? Семь лет в себе таила?
– Да! – возмутилась Мира. – Но это же… это свинство, предательство!
– Почему? Жена должна верить мужу. И должна вовремя остановить, если тот ошибается. Вот и весь смысл того, что тебе сказали. Так и поступай!
Мира возмущённо смотрела на меня. Потом покачала головой:
– Грисар! В тебе нет никакой романтики, никакого трепета перед пророчествами!
– Конечно же нет, – ответил я. – Пророчество – это картинки будущего, выхваченные волшебником, когда вокруг кипит время. Та бедная девочка потому и старела так быстро, что ей потребовалось заглянуть на семь лет вперёд и увидеть то, что ещё не случилось.
– Почему тогда было не сказать всё прямо? Как использовать руну, что задумали враги?
– Потому что тогда бы этого не случилось, – пояснил я. – Я над этим думал. Главная проблема пророчества не в том, чтобы заглянуть в будущее. Когда маг теряет слишком много времени, это даже случайно происходит. Главное – предсказать так осторожно, чтобы человек вспомнил нужные слова в нужный момент, а не раньше. Чтобы человек не ломал пророчество, а исполнял. Никакого трепета и мистики, сплошная логика.
– Ты говоришь как натурфилософ, – пробормотала Мира. – Кошмар! Я живу с человеком, начисто лишённым благоговения перед тайнами природы.
– Кстати, о натурфилософах, – кивнул я. – Может быть мы начнём с нашего старого друга?
Мира пожала плечами.
– Почему бы и нет? Надеюсь, он не сменил место жительства.
Мы встали из-за стола, я щедро расплатился – деньги теперь не значили ровным счётом ничего. Мира заглянула за саквояжем с вещами, оставлять одежду Сен она не хотела ни в коем случае.
И мы отправились в тупик Семи Радостей.
Это было так необычно – снова идти по улицам родного города и снова быть молодым. Город изменился за десять лет, накануне он показался чужим, словно знакомый актёр, накрашенный к представлению. Но утро смыло с улиц вечерний грим, исчезли нелепые фигуры изменённых, новомодные фонари, странные фасоны одежды, маршрутные экипажи. Город стал почти прежним, почти нашим.
И мы были почти прежними.
Дороги было больше чем на полчаса, но мы не стали брать экипаж. Мы не спешили. Мы наслаждались движением.
В какой-то момент навстречу нам прошёл регулятор – молодой мужчина, судя по выправке, бывший военный. Его взгляд скользнул по нам, но на лице ничего не отразилось. Если нас и искали, то не таких нас.
Мы с Мирой переглянулись и рассмеялись.
Тупик Семи Радостей теперь выглядел поприличнее. Грязноватая узкая улица, когда-то ведущая мимо него, была расчищена, ухожена и превратилась в широкий проспект, ведущий в сторону гор и замка Тёмного Властелина.
Неужели для того, чтобы профессору было удобнее добираться к повелителю? Похоже на то. Старые казармы так и стояли пустыми и заброшенными, но забор вокруг них починили, покрасили и даже подняли немного, скрывая от глаз прохожих. Мостовую переложили, никаких рытвин и ухабов не осталось. Все остальные дома, помимо особняка доктора Секта, тоже выглядели отремонтированными и жилыми. Да и жуткие мёртвые деревья отовсюду исчезли, вместо них росли живые, некоторые так даже с уцелевшей несмотря на наступающую зиму листвой.
– Доктор Сект остался верен родовому гнезду, – сказала Мира.
– А городские власти сочли полезным обустроить окрестности, – кивнул я.
– Да и соседи оценили преимущества жизни рядом с любимцем Тёмного Властелина, – закончила Мира.
Я поймал себя на том, что мы говорим как один человек, подхватывая слова друг за другом. Первый раз с той ночи, как мы покинули Рунное Древо. Даже раньше такое у нас было нечасто. И шли мы, не сговариваясь и не подстраиваясь, нога в ногу, плечом к плечу. Я – справа от Миры, чтобы обрубок руки был с её стороны. Пальцы правой руки у меня шевелились, будто вычерчивая в воздухе руны, иногда я не выдерживал, вливал в них секунду-другую – и Турс оставлял зарубку на камнях, или Кано вспыхивала в воздухе огненным факелом.
– Не балуйся, – строго сказала Мира. – Как дитё…
Мы подошли к воротам. Я подёргал рычаг, в доме зазвенел колокол.
В прошлый раз нам пришлось ждать минут пять, пока появился единственный слуга и по совместительству соглядатай доктора Секта.
В этот раз тратить время не пришлось. Дверь особняка открылась сразу же, к воротам подошли несколько человек.
