А за его спиной стояли два охранника. Один – темнокожий наёмник, другой – молодой рунный маг.
– Чем могу служить? – спросил дворецкий.
– К доктору Секту, – ответил я.
– Профессор Сект не принимает незнакомцев, тем более – без предупреждения, – снизошёл дворецкий до объяснений.
– Нас примет, – сказал я.
Дворецкий помрачнел, шагнул в сторону. Охранник и маг выступили вперёд, уставились на нас через смотровое окошко с явным ожиданием, что мы немедленно ретируемся.
– Не стоит, – сказал я. – Право, сегодня слишком хороший день, чтобы умирать.
Глаза мага вдруг расширились. Он нас узнал. Несмотря ни на что – узнал. И рванул ставню окошка, пытаясь его закрыть. Правильный поступок – накладывать руны, когда не видишь цель, всегда сложнее.
А ещё он стал зажигать руны.
Мира вскинула руку и нас прикрыл щит. Что ни говори, а защита у неё всегда получалась лучше, чем у меня.
Я ударил в ворота Турсом – размашисто, будто исполинским молотом. Руна гулко вздохнула, скреплённые стальными полосами доски раскрошились, ворота затряслись, но устояли. На них были нанесены руны – после моего удара они начали разгораться, выстраивая цепочку защитных, а, быть может, и боевых построений.
Я пожал плечами и влил в Турс десять лет.
Ворота взорвались, щепками и железными осколками вонзившись в стены особняка. Охранника и мага унесло ударом – и пригвоздило к стене.
Дворецкий, стоявший чуть в стороне, остался невредим.
– У тебя счастливый день, – сказал я.
– Выходной, – уточнила Мира.
И мы вошли во двор.
Охранник был уже мёртв, а маг ещё жив.
– Прости, тебе это больше не нужно, – сказал я, разворачивая руну Акса Танри. Время, которое магу не суждено было ни истратить, ни прожить, хлынуло ко мне. Я взял двадцать лет, а десять отдал Мире. Больше у волшебника не было, отпущенный ему срок оказался короток.
Мы с Мирой переглянулись. Мы были безумно юны. Как в тот день, когда увидели друг друга.
– Нет времени на уговоры, – сказал я. Постучал по двери, и мы вошли.
Внутри особняк тоже преобразился. Всё очень чисто, мебель большей частью новая, дорогая. Прибавилось вещей необязательных и оттого уютных – картин на стенах, высоких ваз на полу, ярких тропических цветов в фарфоровых кадках.
Жилище старого мизантропа было не узнать!
– Доктор Сект! – крикнул я. – Простите – профессор Сект!
Как странно – я помнил этот особняк, хоть мы и провели тут всего лишь полдня. Вот просторная столовая зала, тут лаборатория… ага, двери новые, плотно закрыты. Обновили инвентарь, профессор? Берёте работку на дом?
– Грис…
Мира тронула меня за плечо. Я повернулся.
Двери на кухню были открыты. Пожалуй, кухня осталась единственным местом, которое совсем не изменилось, а стало ещё более захламлённым и оттого уютным.
За столом сидел профессор Сект – такой же высокий и нелепый, как раньше. Постаревший, но не сильно. Мятый домашний сюртук и заляпанная какими-то пятнами рубашка не добавляла ему импозантности. Напротив Секта сидела молодая симпатичная девушка, с ужасом глядя на нас. На коленях у Секта сидел малыш лет трёх, взиравший на нас спокойным взглядом любимого и ничего не опасающегося ребёнка. Рот малыша был измазан кашей, которой его пытался кормить профессор натурфилософии, в ручонке он сжимал золочёные очки Секта.
– Услышав шум, я сразу предположил, что это вы, – сказал Сект. Взял со стола салфетку, вытер малышу рот и передал его девушке. Погрозил малышу пальцем и забрал очки, водрузил их на нос. Поднялся и пошёл к нам.
– Котик! – воскликнула девушка.
Надо же. Он, оказывается, котик!
– Завтракайте! – строго сказал Сект. – У меня серьёзный разговор!
Он подошёл, осмотрел нас. Покачал головой.
– Прошло десять лет. Невозможно, даже если вы не тратили магию. Значит, вы…
– Да, – сказала Мира. Кивнула в сторону кухни. – Объект ваших изысканий?
Не знаю, зачем она это сказала. Хотела уколоть Секта, вывести из равновесия? Ребёнок, хоть и мелкий, был его вылитой копией.
– Это мой сын, – сказал Сект. Пожевал губами. – Я попрошу вас не трогать мою семью.
– А девушка? – спросила Мира. – Няня?
– Жена, – почему-то смутился Сект. – Няня ушла на рынок за свежим творожком…
Слово «творожок» от Секта прозвучало не менее смешно, чем «котик» от его жены.
Мира вдруг погрозила девушке пальцем, и та, вжав голову в плечи, крепко прижала к себе малыша.
– Она – слабый рунный маг, – сказала Мира. – Пытается строить щит… пожалели материал, профессор?
– Я не называю участников изменения «материалом», – вскипел вдруг Сект. И тут же осёкся. – Так говорил Ирбран. Полагаю, о его судьбе можно не спрашивать?
– Верно полагаете, – сказала Мира. – Так я права? Спасли, выходит, девочку?
– Она оказалась слишком взрослой для изменения… – Сект запнулся. Вскинул голову. – Да. Спас. Я прошу вас не трогать их. Я понимаю, что в силу всего происходящего… но я не могу не просить…
– Да уймись ты! – прикрикнула Мира на юную супругу профессора. – Не тронем мы ни тебя, ни твоего ребёнка! Только морщин себе зря нагонишь!
– Пойдёмте, поговорим, – сказал я. – Может быть, в лаборатории?
– Где? А… – Сект потёр лоб. – Ну да…
Он открыл дверь в лабораторный зал, та была не заперта. И мы оказались в комнате, чьё прошлое было бы невозможно угадать.
Огромная детская комната – с пушистым мягким ковром на полу, горой игрушек – деревянные солдатики, лошадка-качалка, игрушечный дом для кукол, который скорее впору увидеть у девочки, какие-то мячики, кубики. Стены выкрашены в нежно-голубой цвет, потолок тоже расписан под яркое летнее небо с пушистыми облачками, мягко, как настоящее солнышко, светит на потолке руна…
– То есть дома не работаете? – сказал я.
– Что? Да… – Сект аккуратно прикрыл двери. – Я мало работаю, всё поставлено на поток. Я занимаюсь изысканиями обратимости и гибкости изменений. Повелитель не считает это первостепенно важным, но для мотивации изменённых эти исследования…
Он замолчал и снял очки. Сказал:
– Я догадываюсь, что вы прошли через всевозможные лишения и испытания. И ваше отношение как ко мне, так и к натурфилософии далеко от благожелательности.
Он покосился на мой пустой рукав.
– Плевать нам на вас, – сказал я устало. – Что вы всё о себе да о себе? Говорите, как нам найти Тёмного Властелина. Он в замке?
– Конечно в замке. Вы, вероятно, переняли заграничные представления о нашем повелителе как об источнике зла, – сказал Сект. – Но вспомните историю. Вспомните, через какие испытания страна прошла век назад. Хотите снова ввергнуть её в хаос? Изменённые более не порождения кошмаров и не результат злодейских экспериментов…
– У нас есть к нему разговор. Может быть, даже все останутся живы, – сказала Мира.
Сект надел очки и непонимающе посмотрел на неё.
– Нам просто нужно с ним поговорить, – сказала Мира. – Всего лишь поговорить. Если он объяснит нам кое-что…
– У нас похитили дочь, – сказал я. – Другая Героиня Великой войны, глава Совета рунных мастеров Севера. Мирарек Ридор. Равными с ней знаниями обладает только повелитель.
– Так вы всё знаете… – прошептал Сект.
– Да. Мы можем разойтись мирно. Нам нужна встреча с Тёмным Властелином. Он может явиться сюда?
Сект вытаращил глаза.
– Что? Нет, конечно нет! Он не может, и он бы не
