О, боже! Как унизительно.
Она опустила голову ему на грудь.
– Пустяки.
Но дело было сделано, и внезапно они оба уже больше не были детьми. И не только потому, что он назвал её полным именем.
– Жаклин.
Она не взглянула на него, даже когда прошептала в ответ:
– Да?
– Я скучал по тебе сегодня.
Она прикрыла глаза. И сказала правду:
– Я тоже скучала.
Опять повисла тишина, а потом он проговорил:
– Я не хочу ухаживать за женщинами.
Её сердце бешено заколотилось.
– Почему?
– Они мне не нужны.
Она задержала дыхание.
– Почему?
– Потому что у меня есть ты.
Она подняла голову и встретилась с ним взглядом. Джек удивлённо выдохнула и приоткрыла губы, когда он наклонил голову и украл поцелуй, а вместе с ним и её сердце.
Этот поцелуй оказался первым среди десятков, сотен, тысяч других, которыми они наслаждались в течение следующих двух лет. Они сольются в море из воспоминаний о тайных моментах и об отчаянном желании. Но тот первый, не был частью этого моря. Он хранил отдельное воспоминание, единственное, потому что стал первым.
До конца жизни Джек будет помнить каждую неловкую секунду того поцелуя: как Эбен притянул её к себе, дикие мысли, проносившиеся в голове, когда его пальцы запутались в её волосах, удерживая Джек на месте, пока они исследовали друг друга, тепло его длинного тела, прижатого к ней, царапанье небритой щеки, скульптурный торс, как воевала уверенность, что момент был идеальным с сомнением, мог ли Эбен хотеть её так же сильно, как она его?
Эбен провёл языком по её сомкнутым губам, и она открылась ему навстречу, впуская в себя впервые. Он низко зарычал, издав звук, который она никогда не слышала прежде. И в мгновение ока друг, которого она когда-то обожала, исчез. На его месте Джек обнаружила мужчину, которого всегда будет любить.
Мужчину, который сводил её с ума.
Джек с наслаждением отбросила свою неопытность и погрузилась в изучение неизведанного. Она приподнялась, лёжа на его груди, и поцеловала Эбена в ответ, экспериментируя с новыми ощущениями и увеличивая напор, её язык прошёлся по его нижней губе, изучая её полноту и мягкость.
Божественно мягкая. И такая же сладкая.
Когда Джек удовлетворённо выдохнула, Эбен напрягся и начал отодвигаться от неё. Она прервала поцелуй, распахнув глаза, и уверенно встретила ясный взор его зелёных глаз.
– Не смей останавливаться. Это мой первый поцелуй, и я не хочу, чтобы он закончился раньше времени.
Через мгновение Эбен медленно и непринуждённо улыбнулся. Джек никогда не видела у него такой улыбки. В её животе разлилось безумное удовольствие.
– Знаешь, ты такая властная. Это и мой первый поцелуй тоже.
Волна наслаждения чуть не лишила её чувств.
– Правда?
Его щёки окрасил румянец. Он прочистил горло.
– Не то чтобы у меня не было возможности...
Джек усмехнулась.
– О, ну, конечно же, была, – ответила она, желая расцеловать порозовевшие щёки Эбена. – Но ты ею не воспользовался.
Он опять откашлялся.
– Нет. – Он помолчал мгновение, а потом добавил: – Разве у меня нет права голоса в этом деле?
Джек покачала головой, её взгляд скользнул вниз к его губам, она наполовину прикрыла веки, желая получить от него больше.
– Вообще-то, нет.
– Почему это? – спросил он, его раскатистый голос был восхитительно неузнаваем.
Она оторвала взгляд от его губ.
– По двум причинам. Во-первых, потому что в тебе, вероятно, взыграет какое-то неуместное чувство долга, и ты остановишься.
– Я рад, что ты так высоко оцениваешь моё понятие о чести.
Она покачала головой.
– Дело не в этом. Я думаю, что сегодня это чушь собачья.
Он крепче прижал её к себе.
– Понятно. Но существует вторая причина, по которой ты взяла инициативу в свои руки?
Она радостно кивнула.
– Девушки мечтают о первом поцелуе с герцогом, поэтому я должна удостовериться, что наш оправдывает ожидания.
Его губы дрогнули.
– Девушки фантазируют о поцелуях с герцогом?
– О да, – ответила она, сверкнув глазами. Что может быть лучше поцелуев и смеха? – Большинство из них стары и напудрены, как же нам не мечтать?
– Но я не стар и не напудрен.
Она кивнула, делая вид, что разочарована.
– Поскольку герцогов раз, два и обчёлся, то сгодишься и ты.
– У тебя острый язычок.
– Какой ты везучий, что можешь попробовать его на вкус.
В ответ он опрокинул её на спину, прижав к кровати, и склонился над ней, пристально уставившись в её глаза. Пальцы Джек запутались в его волосах.
– Не могу поверить, что это происходит.
Она притянула его голову к себе.
– Возможно, ты поверишь, если мы продолжим практиковаться.
Они практиковались до предрассветных часов, пока на горизонте не разлился знакомый пурпурный свет. Тогда Эбен провёл Джек по тёмным коридорам дома, который теперь стал принадлежать ему по праву. Открыл потайную дверцу и украл ещё один поцелуй. Так наступило первое утро их второй жизни, той самой, что началась с первого поцелуя, который никто из них никогда не забудет.
Эбен уже было закрыл за ней дверь, когда она положила руку на покрашенную дубовую панель и прошептала его имя.
Когда он посмотрел на неё, она улыбнулась.
– Счастливого Рождества. – А потом она торжественно произнесла клятву: – Ничего не изменится. Я всё ещё здесь. Мы оба здесь.
Конечно, она ошибалась. Всё изменилось.
Глава 3
Рождество
Он сжимал в объятиях разгорячённую и обнажённую Джек, словно подарок, о котором всю жизнь мечтал. Эбен притянул любимую к себе и вдохнул её запах, невероятный аромат цветущего сада в разгар зимы. Она с жаром прошептала его имя:
– Олрид...
Тук. Тук.
Он приподнялся над ней, прижимая Джек к мягкой кровати, обжигая поцелуем изгиб её плеча, пробуя приятный солоноватый вкус кожи, слизывая его с круглого плечика, пока она водила руками вдоль его тела.
– Олрид...
Его имя прозвучало снова. Словно молитва. Будто обещание.
Он зарычал и продолжил свои исследования, опускаясь ниже, прошёлся по изгибу груди, отыскал напряжённую коричневую вершинку, обхватил губами и начал лениво втягивать в рот, боготворя её, зная, как сильно Джек нравились эти игры... долгие и медлительные, пока она не начинала корчиться от желания.
Тук. Тук.
Её пальцы зарылись в его волосы, вцепившись в них изо всех сил. Она подталкивала Эбена опуститься ниже, он прошёлся губами по невероятно нежной коже, по тёплому, чудесно округлому животу и оказался возле самого желанного места... Когда её бёдра распахнулись, его рот наполнился слюной.
Тук. Тук. Тук.
Неужели это стук его собственного сердца? Должно быть. Оно бьётся в отчаянии. Боже... Как долго он жаждал этого момента? Жаждал её? Когда наконец его любимая вернётся?
– Олрид...
Стоп. Что-то здесь не так.
Нет. Он крепче сжал
