Один Лебедь покосился на Фу и поморщился. Она поморщилась в ответ, слишком отчетливо вспомнив королеву Русану.
– Ну, – сказала она, вытирая лоб, – вряд ли твоему марканцу будет трудно нас заметить.
– Он говорил, что его пост у аптеки.
Даже Тавин не спешил отважиться на прогулку по рынку.
Фу осмотрела улицу и увидела флаг со ступкой и пестиком.
– Вон она.
– Похоже на то.
Он снова пошел первым, легко скользя в извилистом потоке. Жасимир последовал за ним, оставив Фу прикрывать тылы.
Они двигались ручейком в толпе. Подбитые гвоздями подошвы скрипели на камнях так, что руки Фу покрывались гусиной кожей. Ее злила походка мальчишек. Проведя почти неделю среди Ворон, они по-прежнему шествовали так, будто Павлины должны уступать им дорогу.
«Такими уж их воспитали», – подумала она. Но скоро это перестанет быть ее заботой.
Запястье сковала чья-то рука.
– Это еще что такое?
Фу так резко развернули, что капюшон сбился назад. Соколиный страж держал ее железной хваткой, его рот кривился.
– Что Ворона делает на Втором рынке? Разве тебе никто не сказал, что ты тут не наворуешь костей? – Он выкрутил ей руку так, что пришлось взметнуться на цыпочки. – Или ты ищешь что-то другое, Воронка?
Мысли Фу в панике путались. Страж умыкнул ее намеренно… мальчишки даже не заметят ее пропажу… она ходила по городу со знаком колдуньи и без ярлыка…
Должно быть, Сокол прочел смятение на ее лице, поскольку не по-доброму улыбнулся и сделал шаг назад, уводя ее с дороги.
– Все верно, у тебя теперь проблемы. Так что давай обсудим, как тебе из них выпутаться.
– Ты что это о себе возомнил?!
Кулак просвистел над ее плечом, пальцы сомкнулись на запястье Сокола и как следует крутанули. Страж заскулил, разжал пальцы и потянулся к мечу на боку.
За последние несколько дней Фу как-то позабыла о том, насколько проворно умеет двигаться Тавин. Не успела она моргнуть, как рыночный охранник был притиснут к стене, а локоть Тавина уже давил ему на дыхательное горло.
– Полегче, братец, – проговорил Тавин, не столько предупреждая, сколько угрожая. – Хорошенько подумай, прежде чем сделать следующее движение, потому что, если тебе повезет, я соглашусь на то, чтобы тетя Лока только спустила с тебя шкуру.
– Тавин? – просипел страж, не веря своим глазам. Его взгляд перескочил на Жасимира. – Это пр…
Тавин зажал ему рот ладонью.
– Ты что, особенный дурак? – поинтересовался он шепотом. – Что было непонятно во фразе «Подумай хорошенько, прежде чем сделать следующее движение»? – Страж смотрел на него сердито. Тавин не поддался. – Я тебя сейчас отпущу, а ты нам обоим окажешь услугу и заткнешься, чтобы выслушать очень, очень внимательно то, что я хочу, чтобы ты сделал.
Стражник кивнул, и Тавин отступил. Фу оглянулась, проверяя, нет ли зевак, однако никто из соседних продавцов даже не смотрел в их сторону.
– Я думал, ты придешь один, – промямлил страж. – Не с… ним. И не с этой твоей медовой тряпочкой. С каких это пор ты стал сосать вороний сахар…
Страж снова был пригвожден к стене, на сей раз физиономией.
Голос Тавина прозвучал с бритвенным спокойствием, предупреждавшим о тонком льде.
– Полагаю, приказ «заткнуться и слушать» тоже нелегко выполнить, но уж ты постарайся для своей страны, хорошо? Я хочу, чтобы ты передал сержанту Бернаи, что видел на рынке Ворон – слово в слово – в конце своей смены. А потом я хочу, чтобы ты забыл о нашем разговоре. А если у тебя не получится, по крайней мере держи свой жалкий говорильник на замке. Итак, что ты сделаешь для своей страны, братец?
– Скажу сержанту, что видел вас…
Тавин кашлянул.
– …что видел Ворон на рынке… И скажу только сержанту.
– Вот теперь узнаю патриота! – Тавин снова отпустил его. – А еще скажи своему сержанту, что стража у пятых ворот не пропускает путников без взятки.
– И? – Его кузен пожал плечами. – Третьи и четвертые ворота тоже не пропускают.
– А это незаконно! – Голос Жасимира взорвался над плечом Фу. – По закону жители могут входить и выходить, когда им захочется. С меня никогда не брали ничего у первых ворот. И никто не должен платить.
Кузен Тавина вытаращился на принца, потом с побелевшим лицом отдал салют.
– Как желаете, ваше… сир. Я передам моему сержанту насчет ворот.
Фу обменялась взглядами с Тавином. Они оба прекрасно знали, что это значит: он передаст сержанту, а сержант ничегошеньки не сделает.
– Сперва скажи ему, что видел Ворон, – напомнил Тавин, сделавшись слишком похожим на Па. – А потом закрой рот. И перестань позорить марканов. – Он накинул капюшон. – Пошли отсюда.
Все молчали, пока спускались обратно к Третьему рынку. У подножия лестницы Тавин поймал руку Фу и потянул ее в нишу.
– Это ведь было не в первый раз, верно? – спросил он с напряженным от гнева лицом.
Принц наклонил голову, однако Фу поняла намек Тавина достаточно хорошо.
Она встретила его взгляд, потом посмотрела на то место, где его рука по-прежнему сжимала ее предплечье точно так же, как рука стража перед этим.
Он отпустил ее, будто обжегся, и тихо выругался.
– О… – Лицо Жасимира вытянулось.
– Я держусь от Соколов подальше, если получается, – ответила она им. – Но для Ворон нет, это не первый раз. Что можно сделать, если Сокол забирает то, что хочет? Рассказать об этом другому Соколу?
– Да. – Тавин провел руками по волосам. – И это то, что ты… что вы должны быть в состоянии делать.
– А чем, по-твоему, это кончится для людей, которые не Соколы и не дворянство? – поинтересовалась она.
Он отвернулся, разглядывая лестницу ко Второму рынку. Почему-то это ее разозлило.
Фу ухватила Тавина за плащ и дернула. Он заморгал.
– Полагаю, – сказала она холодно, – мы все знаем, чем это кончится.
Она выпустила его плащ и направилась через Третий рынок.
Дорога обратно к пятому ярусу была долгой, молчаливой и душной. Когда же оставалось пройти последние испачканные ступени, Фу заметила, как близко держится к ней Сокол, оберегая каждый ее шаг.
Она не знала, что по этому поводу чувствовать.
Почти получилось. Через несколько часов все будет кончено. Принц будет спасен, клятва Па сдержана, а ей никогда больше не придется бояться ночных рейдов.
Несколько часов, и ни одна дорога больше не закончится так, как для ее матери.
Они уже двигались по грязной улице пятого яруса, когда по бурлящей толпе прошел ропот и послышались крики. Какой-то попрошайка указал им за спину. Фу оглянулась.
– Начинается, – сказал Тавин.
Когда, а не если.
Четырьмя ярусами выше над чумным маяком Плавучей крепости поднималась нитка черного дыма.
*
