Они покинули склеп почти на закате. Когда Фу подвязывала маску на шее, медный солнечный свет полосовал улицу тенями.
– Вот. – Подлец протянул пригоршню свежей мяты. – Нашел на Четвертом рынке.
– Спасибо. – Она вытряхнула из клюва давно выдохшиеся листья и набила новых. – Были проблемы?
На его лице возникло и исчезло странное выражение.
– Ни единой. А у тебя?
Она завязала маску и глубоко вдохнула запах мяты. Мир сузился до того, что можно было увидеть через глазницы.
– Ничего, о чем стоило бы упоминать.
Еще одна полуправда. Но у нее будет еще много времени над этим поразмышлять, когда лордики уйдут своей дорогой.
На сей раз пререкаться насчет водяных подъемников не пришлось. Мертвенно-бледные лица смотрителей говорили, что, чем быстрее Вороны заберут грешников, тем лучше. Они поднимались от яруса к ярусу, а рыночные толпы расступались перед их зловещей процессией в благоразумном и гневном безмолвии.
Последний подъемник выпустил их к поджидавшему строю соколиных стражей в выложенном плиткой переулке Первого яруса. Вокруг возвышались стены из белоснежного мрамора и радужной стеклочерни, образующие особняки и павильоны с зелеными крышами, где через камень и тени шептало нежное журчание фонтанов. Фундамент каждого строения украшали ярко раскрашенные изразцы, слой за слоем отражая достижения поколений касты Павлинов.
Пока они поднимались по узкой спирали Первого яруса, мимо дворянских особняков, украшенных один абсурднее другого, Соколы по флангам маршировали в ногу. После последнего поворота перед ними предстал большой и круглый черный глаз открытого резервуара. Плавучая крепость сидела над Крылиной на высоте не больше человеческого роста, водруженная на толстенные колонны, выступавшие из воды.
Сама Крылиная текла прямо под крепостью, уходя в массивный колодец, и, следуя за повозкой вверх по известняковому склону, Фу не видела ни малейшего признака дна. Ходили слухи, что резервуар достигает аж пятого яруса. Сверху он питал каналы, выплескивая воду в выложенные синей плиткой быстротоки, прорезавшие городские ярусы. Тавин был прав: отсюда открывался наилучший вид: огромная мозаика черепичных крыш, словно россыпь драгоценностей, и пышные сады, сбегавшие по ярусам.
Когда повозка приблизилась, умирающее солнце украсило причудливыми завитками стены Плавучей крепости цвета морской волны. Фу склонила голову набок, пытаясь понять, не подводит ли ее стеклочернь маски, но тут заметила всполох золотого оттенка. Стены были покрыты эмалью и золотой пылью.
Горячий комок подступил к ее горлу. Она вспомнила, сколько раз Па отдавал ей свой ужин. Сколько раз она давилась плесневелым хлеблином или жевала пригоршню мяты только для того, чтобы не думать о голоде и хоть как-то дотерпеть до следующего причастного.
– Вон губернатор Кувимир, – шепнул принц Жасимир, и облегчение вспыхнуло в его голосе, как золотая пыль.
Ну разумеется, впереди она увидела человека, наблюдавшего за их приближением с балкона внутреннего дворика: шея и грудь поблескивают ожерельем с пластиной, гордо несущей пернатую губернаторскую эмблему. Живот Фу свело, словно гаечным ключом закрутили.
Почти конец.
Она нашла правильную резьбу. Повозка катилась дальше.
Дорожка уводила вверх, к мраморному мосту, протянувшемуся между землей и крепостью, над стремниной, где река встречалась с резервуаром. Вдоль поручней стояли нефритовые статуи мертвых павлиньих богов. Губернатор Кувимир по-прежнему ждал над двориком по другую сторону, вцепившись в балюстраду обеими руками.
Когда Фу шагнула на мраморный мост, гвозди сандалий издали особенно мерзкий звук. Позади стучали колеса повозки, быки беспокойно мычали, а их подковы клацали и безжалостно скрежетали. Царапающих звуков над водой становилось больше с каждой Вороной, ступавшей по камню.
Кто-то похлопал ее по плечу.
– Фу. – Голос Тавина был почти неслышен. – Что-то не так.
Она оглянулась и обнаружила лордиков справа от себя. Они шли по-прежнему так, будто владели крепостью.
– Что?
– Лорд-губернатор должен был спуститься, чтобы поприветствовать нас.
– Ты считаешь, он выйдет навстречу Воронам? – Подлец хохотнул, как залаял.
– Говорю вам… – Тавин повысил голос.
Она повернулась, чтобы цыкнуть на обоих…
И застыла.
Их соколиный эскорт выстроился позади поперек моста – колючая стена между Воронами и единственным путем к отступлению.
Фу услышала шум потасовки и резко обернулась. Подлец уже вытолкнул лордиков перед повозкой, сорвав маски с себя и с них.
– Они здесь! – крикнул он. Па выругался и натянул поводья. – Я сделал то, что вы хотели…
Стрела, тихая и мгновенная, вонзилась Подлецу в глаз. Он рухнул на землю.
Мир замер. Фу смотрела на невероятный ворох черной ткани с руками и ногами, который только что был Подлецом.
Вторая стрела просвистела мимо, ужалив ее обжигающей болью повыше локтя и ударившись в мрамор. Она вскрикнула.
По мосту, как раскат грома, прокатился рев:
– Королеве он нужен живым!
– За повозку! – заорал Па, срываясь с места кучера.
Еще одна стрела угодила в быка. Тот взвыл и дернулся вперед, наскочив на товарища по несчастью и рванув повозку с визжащей Блевоткой так, что ее занесло вбок.
Кто-то ухватил Фу за руку и затащил под содрогающуюся повозку. Новый крик вспорол воздух. На сей раз это было похоже на Негодницу.
Появился Па, сжимавший в кулаке связку зубов.
– Это не… Должно быть, он перешел к Русане… – Рука Тавина по-прежнему держала ее. Второй он прижимал стоявшего на коленях Жасимира к земле, где его не могли достать стрелы. – Нам надо выбираться…
Па покачал головой.
– Я меченый, – сказал он, с леденящим спокойствием срезая связку вождя. – Те Стервятники смогут следовать за моим колдовским знаком через все двенадцать печей. «Нам» тут уже нет места, лорд Сокол.
Па перебросил связку через повозку и закрыл глаза.
Два зуба Фениксов с ревом ожили в ощущениях Фу. Последовал страшный треск. Взрыв жара. Стена пламени смела мост, окружая Ворон.
– Есть только вы, – сказал Па.
Когда, а не если.
Наконец Фу с ужасом поняла.
Она с трудом нашла слова:
– Па… нет…
– Выбирайтесь отсюда, уходите так далеко, как только сможете. – Он сунул ей сломанный меч, и она возненавидела его, его тяжесть, возненавидела внезапную вспышку двух смертоносных лезвий в своих руках. – Оставайтесь невидимыми. Пали столько зубов, сколько понадобится. – Его мешочек с зубами бухнулся ей в ладони с ужасающим хрустом.
Это были зубы Па, это был его меч, он был вождем, это все неправильно…
Он схватил ее за плечи.
– Ты должна сдержать клятву, Фу.
– Нет… Па, я не вождь, я не могу!
– Ты должна сдержать…
Стрела пронзила языки пламени сзади, угодив Па в плечо. Он упал на колено, забрызганный огнем.
Позади золотых языков Фу увидела растущую тень, увенчанную зубчатым шлемом.
– Вытаскивай их, – прошипел Па.
Фу неистово замотала головой:
– Нет, нет…
Тавин поднял Жасимира на ноги, одной рукой обнял Фу за талию и сказал:
– Есть, вождь.
Она забыла, как чертовски быстро он умел двигаться.
Фу видела стены золоченого огня. Брешь в пламени. Похожий на пилу шлем Стервятника. Лицо Па, искаженное отчаянием.
А потом она уже не видела ничего, кроме кровавого заката. Принц, Сокол и Ворона милосердная перемахнули через край моста и полетели вниз, в черноту воды.
Часть II
Предатели и вожди
Глава девятая
В этой жизни или в последующей
Фу никогда не думала, что
