Мозолистые ладони легли ей на щеки, успокаивая.
– Ты не виновата.
– Двенадцать печей, как же, не я, – отмахнулась она. – Я просто…
– …единственная причина, почему мы сумели забраться так далеко. Мы все никакие. – В его голосе звучала жестокая правда. – Ты единственная держишься. Мы исчезнем, как только приберемся в пещере, и они снова нас потеряют, хорошо?
Она не ответила. Он притянул ее к себе. Лица их встретились.
– Фу. Они уже дважды были ближе, чем сейчас, и благодаря тебе мы их опережали.
– Но мы должны продолжать в том же духе, должны опережать их, и так всю дорогу до Маровара, – прошептала она. – А им достаточно поймать нас один раз.
Услышав покашливание, Фу и Тавин отскочили в стороны. В нескольких шагах от них стоял озадаченный Жасимир.
– Что случилось?
– Стервятники в лиге отсюда, – выпалила Фу.
Глаза Жасимира широко открылись и остановились на ней.
– Как они подобрались так близко? – спросил он холодно.
– Нам всем нужно было отдохнуть. – Тавин скользнул мимо принца. – А теперь нам нужно уматывать.
Фу последовала за ним, держа шкуры и плащи под мышкой. Она могла бы поклясться, что услышала за спиной бормотание принца:
– Отдохнуть.
Затылок залило краской. Она не оглянулась.
Через несколько минут они ушли. Пока восход вспарывал темный шов горизонта, Фу привела три воробьиных зуба в гармонию. Паучьи пальцы следопытных чар Стервятников ощупывали оставшуюся позади пещеру, переходя с камней на деревья, как пьяница, который потерял в темноте свой кошель.
Они торопливо шли все утро, сквозь буки, ели и колючие сосны. Деревья редели и уступали место черным камням, покрытым снегом.
Когда они вышли к реке, грызущей изгибы крутых каменных стен, тихое перешептывание листвы переросло в оглушительный рев.
– Это Крылиная, – сказал Тавин, когда они помедлили на высоком берегу. Он молчал с тех пор, как они покинули пещеру. Молчали все. Вместо этого они то и дело оглядывались и спешили вперед. – Отсюда, с ледников, она берет свое начало.
Она нисколько не походила на ту ровную ленту, которую Фу помнила по Чепароку. Однако сейчас река была далеко-далеко от южной дельты, и они тоже.
Тавин сел, вынул и расправил одну из украденных шкур, рассек на две широкие полоски и передал Фу.
– Обвяжи сандалии. Мы скоро пойдем по снегу и льду.
– Где Стервятники? – спросил Жасимир, перекрикивая шум воды.
Фу коснулась своей зубастой триады и состроила гримасу.
– Лиги полторы. Мы пошли на северо-запад. Они идут строго на север.
– Вероятно, думают, что мы прорываемся к перевалу Санграпа. – Тавин махнул рукой в сторону двух серых пиков в лиге к северу, после чего вручил еще две полоски шкур принцу. – Это кратчайший путь к Драге. Тогда как Триковой находится за перевалом Мисгова. – Он указал на извилистый склон на востоке. – Можем добраться туда к ночи. И если нам удастся миновать Мисгову незамеченными…
Это могло дать им столь необходимую фору. И все же Фу услышала вопрос в вопросе. Она вынула из мешочка пригоршню воробьиных зубов.
– Но если нас заметят, они поймут, что мы направляемся в Триковой, и тогда нам крышка, – кивнул Тавин, помрачнев.
Она скормила зубы перчаткам, которые несколько дней назад сняла с мертвого Стервятника, и они прижались к ее ладоням.
– Поэтому я постараюсь, чтобы не заметили.
– Ты вчера сознание потеряла, – напомнил принц. – Ты уверена…
– Ага. – Фу натягивала шкуру, обмотавшую сандалии, до тех пор, пока ее не проткнули гвозди. – Закончили канителиться?
Они закончили. Тавин повел их вдоль реки, следуя звериной тропой, похожей на бессмысленные детские каракули. Деревья уменьшились до кустов терновника, терновник – до травы и жесткого лишайника. Лохматые козы не обращали на них ни малейшего внимания, изящно ощипывая зеленые побеги.
Они лезли дальше, лезли выше, и с каждым вдохом Фу отмечала путь кожемагов, видела рыщущие когти их следопытных чар, следила за расстоянием до них. Оно росло не быстро, но росло, достаточно, чтобы побуждать ее вплетать в триаду один зуб за другим.
Прежняя головная боль вернулась, начавшись в тот момент, когда они проходили веревочным мостом, растянутым над широким обледеневшим ущельем. Фу боролась с ней, как только могла. Боль была всего лишь еще одной нотой в гармонии. Она клялась всеми мертвыми богами, что сможет удержаться, пока они не преодолеют перевал Мисгова.
Когда полуденное солнце оказалось в верхней точке, головокружение заставило Фу упасть на колени. Она захлебнулась желчью и успела взять себя в руки, прежде чем воробьиные зубы допустили фальшь.
– Зубы? – спросил Жасимир.
– Высота, – ответил Тавин, не мешая ей утирать рот чистым снегом. – Горная болезнь. Некоторые люди не приспособлены к тому, чтобы забираться так высоко.
– Да, – хрипло согласилась Фу и позволила Соколу помочь ей подняться на ноги. Его рука задержалась в ее. – Просто… продолжаем идти. Мы должны преодолеть перевал.
– Могу тебя понести. – Пожатие Тавина стало крепче.
– Вместе с узлом – нет. – Она заставила ноги волочиться дальше. – Пошли. Либо мы преодолеем перевал сегодня, либо не преодолеем никогда.
Они побрели дальше, выбрав тропу, которая становилась только круче. О том, что здесь есть что-то живое, напоминали лишь примитивные веревочные мосты, натянутые между глыбами, над ущельями, вдоль обрывистых скал. Она как раз ступила на один из них, когда порыв ветра ухватил ее за плащ и стал рвать лохмотья и мех под ними. Фу отвернулась к скале, чтобы песок не попал в зажмуренные глаза.
– Продолжаем идти, – крикнул Жасимир, хотя мост брыкался и был явно против.
Фу потащилась вдоль дрожащей веревки, скользя на коленях. Порывы ветра не позволяли ей открыть глаз. Она шарила вокруг, пока пальцы не наткнулись на зазор между промерзшими досками, и подтянулась. Одна доска. Две. Четыре. Она сбилась со счета, заставляя себя ползти навстречу завывающему ветру.
Наконец она царапнула рукой твердый камень. Взобралась на благословенный участок неподвижной земли, вползла в укрытие под глыбой, где уже съежился принц, и свернулась дрожащим калачиком. Через мгновение что-то тяжелое и теплое накрыло ее. Она догадывалась, кто это мог быть.
– Давайте больше так никогда не будем делать, – просопела она.
– У меня для тебя плохие новости, – сказал Тавин ей в плечо голосом, глухим от холода и тряпья. – Нам придется проделать это снова. Много раз. – Он со стоном выпрямился. – Как вы?
Она привстала на колени.
– Справлюсь.
– Я в порядке, – резко сказал принц у нее за спиной. – Пошли.
Тавин снова поднял Фу на ноги. Песня трех зубов опустошала и мучила ее кости. Она покачнулась. Он помог ей устоять.
– Мы почти на вершине. Мы почти дошли. Продержись еще чуть-чуть.
На этот раз он не выпустил ее руку и держал, пока они пробирались дальше, преодолевая холод.
Зрение Фу мутнело с каждым шагом, череп раскалывался.
