– Вот и всё, друг мой, – успокаивал спригган. – Возвращайся-ка в царство живых. – Он нахмурился. – Ну, почти живых…
Рыжая пелена окутала его пальцы, потихоньку разгораясь. Энхтуйя и Стейнер долго наблюдали, как Тиф возвращал искру нежизни обратно в Огненного призрака.
Наконец мужчина с ворчанием поднялся на ноги и повернулся к хмурой ямалке.
– Ещё бы чуть-чуть, и у выражения «испустить дух» появилось бы новое значение, ваше высочество.
Закатив глаза, Энхтуйя пожала плечами.
– Не бывать северянину в моей кузнице, – едва слышно повторила она.
Стейнер сразу вспомнил о Фельгенхауэр, окутанной аурой власти.
– Я сын кузнеца. От меня будет прок, – постарался убедить он. – Я хочу помогать.
– Гляди-ка, – заступился Тиф. – Он желает помогать. Кими, парень не из этих. Я даже осмелюсь сказать, что он ненавидит Империю.
– Не бывать северянину в моей кузнице, даже невзирая на ненависть к Империи.
Энхтуйя сошла с помоста, и глаза Стейнера тотчас расширились – ямалка встала в боевую стойку. Не раз ему доводилось видеть столь грозную позу, как на школьном дворе, так и в таверне.
– Знаете ли, я тоже не рад здесь оставаться, – подметил Стейнер. – Но какой у меня выбор?
– Прочь отсюда, – отрезала Энхтуйя, дёрнув головой в сторону балкона. – Убирайся! Скажи Фельгенхауэр устроить тебя на кухню. Там, вероятно, от тебя будет толк.
– Мой отец – кузнец. – Стейнер сделал шаг вперёд с поднятым подбородком. – Я тоже кузнец. – Он уже понял, что ямалка одного с ним роста и почти такой же комплекции. – Вы не можете отправить меня на кухню. Кем вообще вы себя возомнили?
Первый её удар обрушился прямо в грудь, выбив из лёгких весь воздух. Юноша отступил на несколько шагов, тяжело дыша, но устоял на ногах. Кажется, Энхтуйя разозлилась сильнее, ведь ей не удалось повалить противника на землю.
– Прекрати! – воскликнул Тиф, но женщина уже выбросила кулак вперёд.
Стейнер отпрянул, отразив удар предплечьем: кулак не достиг своей цели. Но это был лишь вопрос времени. Энхтуйя что-то проворчала на незнакомом языке, и кузнец догадался по тону и громкости, что фраза далеко не лестного содержания.
– Может, пора прекратить? – предложил он.
Ямалка замахнулась другой рукой. Тяжёлая перчатка врезалась Стейнеру в лицо, и в глазах у него потемнело. Слепо мотая головой, он удивился тому, что опять устоял на ногах. Как только зрение начало проясняться, Энхтуйя вновь нанесла удар, на этот раз в плечо.
– Я не хочу драться, – только и успел прорычать юноша, как кулак соперницы врезался ему в челюсть.
Стейнер облизнул онемевшие, окровавленные губы; прижал пальцы к носу. Давно ему не устраивали такой взбучки – ещё со школы, когда несколько мальчишек одолели его численностью.
– Ну вот, кровь пошла.
– Убирайся из моей кузницы, северянин!
Гнев Стейнера зажёгся внутри, как ревущее пламя горна. Он не просил, чтобы его сюда приводили; не просил становиться рабом в кузнице; и теперь эта женщина с Ямала с недовольным лицом решила избить его до полусмерти. Стейнер согнул колени и нанёс апперкот – не в лицо, но в ребра. Воздух вырвался из лёгких противницы, и он тут же сбил её с ног. Воцарилась тишина.
Энхтуйя с ненавистью глядела на парня, пока рыжий свет кузницы рисовал из неё какое-то страшное существо из легенды.
– Может, хватит? – проворчал Стейнер, нависнув над ней со сжатыми кулаками.
Сердито глядя на него, ямалка отползла назад и поднялась на ноги.
– Раз тебя не выгнать из кузницы, тогда убирайся с моих глаз!
– А у меня есть выбор?
Приложив руку к рёбрам, он поковылял в противоположный конец кузницы, стараясь игнорировать боль. Стейнер упал на колени в тени под ящиками, и его кроватью стал старый мешок и уголь. Тиф обеспокоенно присел рядом.
– Она и правда северян не жалует.
– Я заметил.
Стейнер чувствовал, как распухли губы; кровь в носу начала засыхать.
– Странно, что она тебя не уложила. – Тиф взглянул на юношу. – Она быстрее и сильнее тебя.
– Да, странно. В Циндерфеле мы не дерёмся с женщинами. – Стейнер перевёл дух. – Они на Ямале все такие? Высокие, сильные, как волы, и обозлённые?
Тиф пожал плечами.
– Обозлённые – это верно подмечено. А ещё они не видят разницы между Империей и Обожжёнными республиками.
Стейнер повернулся на бок и закрыл глаза.
– Что ж, одно теперь ясно.
– Что? – полюбопытствовал спригган.
– Я больше никому не скажу, что она дерётся, как девчонка.
13
Стейнер
«Насколько известно, у спригганов нет организованной религии. Нет у них ни храмов, ни церквей. Они общаются с Фрёйей в окружении природы: озёр, рек, морей. Фрейну же, богиню зимы, мудрости и смерти, они боятся и уважают».
Из полевых заметок иерарха Хигира, Зоркого при Имперском СинодеСтейнер просыпался медленно и вяло. Сначала послышался грохот молотов о металл, но он не открывал глаза, желая вновь погрузиться в сон, который уже не воротится. В следующую секунду пришли ощущения – трудно не заметить ноющие ребра и обилие синяков. Стук молотов не смолкал, звоном доносясь от ближайших наковален. Он хотел верить, что вернулся в Циндерфел в кузницу отца, пусть и не знал, что сказать Мареку и Вернеру. Интересно, как там Хьелльрунн?
Стейнер открыл глаза и вновь окунулся в алый сумрак кузницы и тяжести жизни на Владибогдане со всеми опасностями и загадками Сольминдренской империи.
– Я уж думал, ты не проснёшься, – сказал Тиф, сидя на ящике, играя в карты сам с собой.
– Вижу. А что, Огненные духи в карты не играют?
– А что им ставить? – с горечью ответил спригган. – Империя забрала у них всё, вплоть до жизней.
Когда Стейнер сел, он сразу обнаружил, что кто-то укрыл его пустыми мешками из-под угля, а из двух-трёх смастерил подушку. Несмотря на слой угольной пыли, Стейнер прекрасно выспался.
– Кто меня укрыл?
Тиф указал на Огненных духов.
– Они.
Стейнер с благодарностью взглянул на мешки, но радость сразу сменилась страхом, когда он вспомнил события предыдущего дня.
– Ты говорил, они были рабами, – вспомнил кузнец, кивнув на Огненного призрака с набором долот, бредущего к горну.
Несмотря на жару, существо дрожало. Духи оставались неким напоминанием, что от жизни до смерти рукой подать.
– Рабами, – повторил Тиф, перемешивая карты. – Империя не отказывается от дешёвой рабочей силы, даже после смерти.
– Но почему? – Стейнер поднял холщовое одеяло.
– Кажись, ты понравился духам. – Тиф пожал плечами. – Наверное, это потому, что вы примерно одного возраста.
– Одного возраста? – Стейнер перевёл взгляд на призрака.
– Плюс-минус несколько лет. Большинство из них скончались, когда были ещё моложе тебя.
Тиф нахмурился, спрыгнул с ящика и протянул руку. Молодой кузнец принял помощь и поднялся на ноги, морщась от боли.
– Это чудовищно, – выдохнул он, взглянув на кузницу новыми глазами.
– Каждая из этих потерянных душ – юноша или девушка, привезённые на Владибогдан.
– Привезённый, чтобы стать Зорким… Как я… – прошептал Стейнер.
Тиф кивнул.
– Каждый Огненный дух – это ребёнок, который провалил Испытание в академии и заплатил за это самую высокую цену.
Стейнер переводил взгляд с одной тени
