Хьелльрунн хотела согласиться, но её день оказался и того хуже. Госпожа Камалова гордо заявила, что прощание с ученицей для неё – настоящая награда. Умение защищаться от летающей моркови не казалось выдающимся достижением, однако девушка всё равно им гордилась.
– Они тоже там были? – спросила Хьелль, стуча ножом по разделочной доске.
Слово «они» не допускало другого толкования. Всадников не было видно с момента посещения хижины.
Вернер покачал головой.
– Поэтому раньше мы и не ездили в Хельвик. Они обыскали там каждый дюйм. Горожане нехотя отвечали на вопросы после допросов всадников.
Их всегда величали «всадниками», как будто слово «Охранцы» призовёт в мир великое зло.
– Мы чуть-чуть побеседовали и разошлись, чтобы избежать лишних подозрений.
– Мы только и занимаемся тем, что подозрений избегаем, – фыркнула Хьелльрунн.
Мысли вернулись к разговору с Камаловой – о том, как Охранцы охотились на неверных Зорких.
Дядя кивнул и спрятал нож. Лицо его тронула усталость.
– Мне тоже всё это не нравится, Хьелль.
– Ответь прямо, не как ребенку и той маленькой девочке, которую раньше сажал на плечи. Расскажи мне правду, во имя Фрейны!
Вернер нахмурился.
– Какую правду?
– Ты один из них? Ты Охранец или раньше им был? Я ничего не понимаю. Ты пообещал отцу, что Испытания не затронут Циндерфел, и вскоре после твоих слов двое Зорких умирают в соседнем городе, а третий пропадает без вести. А теперь я узнаю, что Империя использует Охранцев, чтобы охотиться на своих же. Как это понимать?
Вернер медленно выдохнул и сел на место.
– Сколько же вопросов в твоей голове…
– Эта голова ждёт ответов.
– Нет, Хьелль, я не Охранец. Клянусь. Всадники, кто бы они ни были, ищут здесь кого-то.
– Тебя. Из-за событий в Хельвике.
– Нет. То есть да. Они не меня ищут, а последнего Зоркого. Империю в первую очередь интересуют не мёртвые Зоркие, а сбежавшие.
– Если её найдут, то она окажется в беде. – Хьелльрунн вспомнила живущую в хижине лесоруба старуху, которая в мгновение ока превращается в хладнокровную и властную женщину.
– Так или иначе, с ней будет покончено, Хьелль. Большинство солдат пожизненно служат Империи и даже в отставку не уходят. Зоркие – такие же рабы Империи. А Охранцы – они чуть лучше банды головорезов. Ты либо в банде, либо в земле. Иного выбора нет.
– А как же ты? – Хьелль покачала головой. – Как же ты сорвался с крючка?
– Вероятно, они решили, что Зоркий убил товарищей и бежал в Нордвласт. Нет причин подозревать кого-то ещё.
– Значит, ты вне опасности?
– Не думаю. Не больше, чем кто-то другой. – Рыбак улыбнулся и глянул на руки, что выпотрошили несчётное количество рыбы и боги знают чего ещё. – То, что я сделал в Хельвике, я сделал, чтобы защитить тебя. Клянусь Фрёйей, Фрейной и северным ветром.
Хьелльрунн кивнула, но ответ дяди всё равно её не устроил.
Вернер поднялся из-за стола.
– Прости, девочка.
Племянница со вздохом опустила нож.
– Нет, это ты прости. Ты трудился не покладая рук, чтобы прокормить нас с братом, и приглядывал за нами. Я даже представить не смею, что бы мы без тебя делали.
– За Стейнером я всё-таки недоглядел.
Хьелльрунн хотела рассказать дяде, что собиралась вернуть Стейнера, но внезапно щёлкнула задвижка, и в кухню вошёл Марек, усталый и ссутулившийся.
– Да, за Стейнером мы и правда недоглядели, – согласился он. – Давайте-ка сменим тему. Вас снаружи слышно, а ведь наши друзья вернулись в город.
Хьелль бросила взгляд в окно, но за стеклом царила лишь тьма. В памяти всплыли воспоминания о двух всадниках в лесной хижине. Она не забыла их презрительные и тяжёлые взгляды.
– Погоди… Ты хочешь сказать… темноволосый всадник вернулся?
Марек кивнул.
– Неизвестно, под чьими дверями они подслушивают, но наш дом точно возглавляет их гнусный список, особенно после дел со Стейнером.
– Ты их видел? – спросил Вернер.
Отец покачал головой и указал большим пальцем через плечо. В дверях стояла дочь трактирщика.
– Осторожнее, Кристофин, – обратилась Хьелль. – В этом городе не только на меня легли подозрения.
– Но у меня нет колдовской метки, – вздохнула девушка. – Я хотела помочь, поэтому предупредила.
– Ты очень помогла, – ответил Вернер. – Теперь ступай и держись подальше от таверны, пока они в городе.
– Таверны? – Кристофин горько рассмеялась. – Думаешь, отец разрешит мне работать в таверне? Он почти не разговаривает со мной.
Хьелльрунн и Марек обменялись виноватыми взглядами.
– Тогда неси стул, – велел отец.
– Значит, они вернулись, – продолжила Хьелль, готовя ужин.
Ответа на её слова не последовало. Затем они молча ели при свете фонаря, дочиста выскребая деревянными ложками любые крошки скудной порции.
– Спасибо, – поблагодарила Кристофин, покончив с угощением.
– У меня появились деньги на мясо. – Марек накрыл ладонью пальцы Хьелльрунн.
– Я схожу в лавку, – обещал Вернер. – Избавлю тебя от проблем с мясником.
При упоминании Хокона Кристофин закатила глаза.
– Гляжу, тебя он тоже недолюбливает? – спросил дядя у подруги Стейнера.
Она вздохнула.
– Раньше он за мной ухлёстывал, проходу не давал. – Кристофин покачала головой. – Но всё изменилось, как только прошла молва о наличии у меня колдовской метки.
Стук в дверь встревожил всех собравшихся, все глаза уставились на вход.
– Поздно уже, – крикнул отец, вытаскивая кухонный нож из шкафчика.
– Да и холодно, – последовал ответ. – И теплее не становится.
Вернер и Марек обменялись удивлёнными взглядами, и кузнец распахнул дверь.
– Заходи, быстрее. Здесь повсюду глаза.
– Какого Хеля ты здесь забыла? – прошептал дядя.
Каково же было удивление Хьелльрунн, когда она увидела в их доме Ромолу.
– Поздновато для визитов, – неприязненно бросил Марек.
– Да я сама не рада здесь быть. Думаешь, легко было убедить первого помощника заглянуть в Циндерфел под покровом ночи, словно контрабандисты?
– Сольминдренская империя разослала дозорных, – предупредил Вернер.
– Да они повсюду, – подметила Ромола. – Я только что сбежала с Владибогдана. Едва унесла ноги, прямо скажем.
– Стейнер с тобой? – Отец старался не показать, как отчаянно надеется.
Капитан покачала головой. Раздражение вспыхнуло на её лице, но Хьелль поняла, что злится она на себя.
– Он так похож на тебя, что голова кругом, – заявила Ромола Мареку.
– Он… – Отец нервно сжимал и разжимал пальцы, будто стараясь удержать ускользающую надежду. – Он… ещё…
– Жив? Уж поверь, жив до сих пор. Твоего малого никто и ничто не остановит.
Тишина взорвалась скрипом отодвигаемых стульев. Вернер обнимал Марека, который в свою очередь обнял Хьелльрунн и Кристофин.
– Я верил, что он выживет, – произнёс дядя, когда все заняли места за столом, обмениваясь улыбками. – Что там произошло?
– Что произошло? Я обрела врага в лице Ширинова, разорвала все отношения с Империей и надолго теперь засяду в южных водах.
– Но без тебя мы не сможем связаться со Стейнером, – недоумевал Марек.
– Простите, друзья, – сказала Ромола, – но там всё сложно. Вам остаётся молиться, чтобы он выбрался из этого Хеля.
Вся радость, которую испытала Хьелльрунн, была смыта одной фразой.
– Никто не сможет покинуть Владибогдан, – печально произнесла она, – уж точно не без помощи извне.
– Прости, – продолжила Ромола, – но я ничем помочь не могу.
– Мы сможем с тобой
