Рассказчица пожала плечами.
– Я плыву на юг и не намерена возвращаться. Назревает конфликт, и мне бы не хотелось иметь к нему отношения – и своих забот хватает.
Кристофин глянула на пирата. Она промолчала, но угрюмое выражение её лица говорило о многом. Вернер раздражённо покачал головой.
– Спасибо за добрые вести о сыне, – поблагодарил Марек.
Спустя несколько мгновений капитан вышла, направилась к чёрному пирсу и исчезла в ночи.
– Стейнер жив, – прошептала Хьелльрунн сквозь слёзы радости.
Он жив, и она его спасёт.
34
Стейнер
«Тройка является отдельной единицей и каждая их группа индивидуальна. Тройку создают в военный период и позволяют применять силу под открытым небом при условии, что нет свидетелей колдовства. Но есть и другая Тройка, что служит Императору иным способом».
Из полевых заметок иерарха Хигира, Зоркого при Имперском СинодеНасколько было проще, когда Матриарх-Комиссар заперла тебя в сторожке.
Сначала Стейнер решил, что грезит или сходит с ума. Избитое солдатами лицо с левой стороны полыхало болью. Насколько же он оказался благодарен, что вместо булав они предпочли кулаки.
А ещё в сторожке безопаснее, чем в этой развалине.
Голос вынудил Стейнера открыть глаза. Слова витали в голове, как призрачная процессия.
– Сребротуман?
Зоркий стоял возле двери, склонив голову. В зеркальной маске отражалось окровавленное, искажённое лицо Стейнера. В коридоре за камерой стояла кромешная тьма, которая нарушалась лишь блеском булав и доспехов. Кузнец с трудом усмехнулся – неужели он настолько опасен, что удостоился личного стражника?
– Не ожидал увидеть вас снова, – прохрипел он пересохшим ртом.
На запястье, в том месте, где рука была прикована к каменной стене камеры, зияла рана. После того как ему на голову набросили плащ, он больше ничего не видел. Плащ лежал на полу, как кровавое напоминание о мести за погибшего товарища.
– Где я?
В старой башне Академии Земли.
Сребротуман оглядел пустую камеру и ржавую цепь вокруг запястья.
Давненько сюда никого не сажали.
Стейнер целыми днями оплакивал отбытие Фельгенхауэр и беспокоился о судьбе Хьелльрунн и отца.
Страж не обмолвится о моём визите – у нас договорённость. Но я не могу здесь задерживаться.
Сребротуман приблизился, опустился на колени и достал половину буханки, яблоко, бурдюк и немного холодной курицы, после чего молча направился к двери.
С закрытыми глазами Стейнер жадно поглощал еду.
Когда ты в последний раз ел? – спросил Зоркий, оглядываясь.
– Как давно я здесь? – полюбопытствовал пленник, пытаясь одновременно жевать и говорить.
Три дня. В этом и кроется причина моего визита. Ширинов бы до смерти тебя уморил, а я бы предпочёл, чтобы ты остался в живых.
Стейнер не отрывался от торопливого пира и не расспрашивал о мотивах. Сребротуман подошёл к узкому окну, откуда в камеру струился скудный свет. Здесь стояли постоянные сумерки, и не было ничего интересного, поэтому две оранжевые сферы с ходу бросались в глаза.
– Зачем вы привели Огненного духа?
Тень моргнула светящимися глазами и ускользнула за дверь, стремясь остаться незамеченной солдатом снаружи.
Кими предложила. – Сребротуман оглянулся на призрака. – Не шуми. Ничего хорошего не будет, если Ширинов выяснит, что Пепельный суд отправил шпиона к тебе в камеру.
– Пепельный суд?
С того дня, как ты прибыл на Владибогдан, Огненные духи чувствуют с тобой родство. А у меня, насколько тебе известно, родство с Огненными духами. Мы решили приложить усилия, чтобы избежать порабощения и прозвали себя Пепельным судом.
– Вы намереваетесь восстать против Ширинова?
Сребротуман кивнул.
Кими попросила отправить к тебе Огненного духа, чтобы тот за тобой приглядывал. Она боится, что Ширинов казнит тебя.
– Кими тоже в рядах Пепельного суда?
Сердце Стейнера громко билось; во рту пересохло от волнения.
Нет. Чтобы вступить в ряды, нужно отвечать конкретным требованиям.
– Но почему Ширинов до сих пор меня не казнил? – с тревогой спросил пленник. – Я просидел здесь три дня, и он мог сделать это в любое время.
У него на тебя планы. Он сам мне так сказал.
– Зачем ему рассказывать о планах? Я думал, вы в союзе с Фельгенхауэр.
Теперь, когда Матриарх-Комиссар ушла, в моих интересах подыгрывать Ширинову и заручиться доверием, хотя на самом деле я всегда считал его убийцей и безумцем.
– А я-то решил, что вы, Фельгенхауэр и Марозволк – Тройка.
Нет, не Тройка, но мы разделяем определённую точку зрения. Мне нравится работать вместе.
Стейнер наклонился вперёд настолько, насколько позволяла цепь.
– Почему я должен вам доверять? – прошептал он. – Что задумал Ширинов?
Он держит тебя в живых, потому что намерен представить тебя в качестве доказательства.
– Доказательства? Какого ещё доказательства?
Сестра Хигира пропала на материке, а товарищи её убиты. И ты каким-то образом связан с их смертью.
– Вьюга.
Именно. Хигир и Ширинов считают, что исчезновение Вьюги является частью большого заговора. Заговора мятежников, пытающихся обезопасить детей Нордвласта.
– Таких детей, как Хьелльрунн, – понял Стейнер.
Я думаю, что защищали именно саму Хьелльрунн. И теперь Ширинов стремится исправить свою ошибку.
– Но при чём здесь Вьюга?
Она пережила обучение, но не заручилась доверием Зорких. Теперь она пропала, а двух её товарищей убили до того, как прошли Испытания. Ширинов уверен, что корни заговора находятся на Владибогдане.
– Поэтому Посланница забрала Матриарха-Комиссара, – догадался Стейнер. – Ширинов считает, что Фельгенхауэр наняла убийцу в Хельвике, чтобы защитить Хьелль. – Он поднял взгляд на маску. – Это так?
Возможно. Мы сошлись во многом, но не во всём. Если Фельгенхауэр знала о семье в Нордвласте, которая могла провалить Испытания, она могла и помочь.
Стейнер прикусил губу, не зная, что ответить. Он до сих пор не понимал, можно ли доверять Зоркому.
Твоя семья знала Фельгенхауэр? Они связывались с Матриархом-Комиссаром?
– Нет, – возразил кузнец. – Нет.
Хотя ты не так много знаешь. Разве твой отец заслуживает доверия?
– Убирайтесь из моей головы! – прорычал Стейнер.
Сребротуман прошёл через камеру и поднял окровавленный плащ.
Ширинов и Хигир не остановятся, пока не найдут Вьюгу. Они не могут упасть в грязь лицом, даже если для этого потребуется отдать тебя в руки Императору.
Ледяной холод накрыл Стейнера, словно волной. Он не хотел отправляться в Хлыстбург и представать перед Императором. Город кнутов вытащит из него все тайны и правду. Он закричит имя Вернера, лишь бы прекратить жгучую боль; он сдаст Хьелльрунн, чтобы остановить острые как бритва плети, вонзающиеся прямо в плоть.
– Вытащите меня отсюда, – попросил юноша. – Мне нельзя в Хлыстбург. Я всё сделаю, что скажете.
Сребротуман не ответил; тишина тучей нависла в тёмной камере.
Стейнер вздрогнул, когда на пороге появился солдат и произнёс что-то на сольском. Зоркий, не прощаясь, немедленно покинул камеру, оставив Стейнера гадать о следующем шаге Ширинова.
* * *Время шло, и свет за окном потускнел. Стейнер ёрзал и сыпал проклятиями, замерзая на ледяном каменном полу. Иногда он поднимался на ноги, чтобы размять онемевшие руки, но ему никак не удавалось найти удобную позу. За дверью раздался шум, и пленник сжался от ужаса. Может быть, хромой старик передумал? Но гостем оказался не Ширинов.
На пороге камеры появился Хигир с танцующим возле
