- Ты слишком хороша для меня, - сказал он, беря ее за руку и целуя тыльную сторону запястья.
- Прекрати увиливать.
- Я не увиливаю. Я флиртую.
- Ты мужчина, флиртующий с лесбиянкой. Это и значит увиливать. Это не сработает. На моих брюках замок, а ключ я выбросила.
Он посмотрел вниз.
- Я не вижу замка.
- Замок невидимый.
- Я найму невидимого слесаря.
- Занесу его в список. А сейчас, пошли. Какими бы ни были новости, лучше покончить с этим.
- Если новости плохие, я бы предпочел отложить их в долгий ящик.
- Тогда, полагаю, ты не захочешь узнавать эти плохие новости? - Она достала листок бумаги из кармана жакета.
- Что это?
- Счет от синьора Витале.
Взяв чек и посмотрев на итоговую сумму, Кингсли присвистнул.
- Хорошо, что я богат.
- Как капитан французского иностранного легиона смог разбогатеть?
- На комплексе вины, - ответил Кингсли.
- На этом можно зарабатывать? - спросила Сэм.
- Как оказалось.
- Как мне присоединиться?
- Слышала когда-нибудь выражение «если женишься на деньгах, жди, что придется зарабатывать\отрабатывать каждый пенни»?
- Ты женился на деньгах?
- Моя сестра. Но она умерла, и теперь я богат. Забавно, как устроен мир.
- Да, - ответила Сэм без иронии. - Обхохочешься.
Они приехали в клинику, и Сэм вышла их машины первой. Она придержала дверь для него и протянула в машину руку.
- Прими ее, - сказала она, взмахивая рукой. Он взял ее за руку и выдохнул. - Я снова чувствую себя рыцарем.
- Сегодня я не на каблуках.
- Да, но мне нужно было оправдание.
- Оправдание для чего?
Сэм переплела свои пальцы с его.
- Чтобы держать тебя за руку.
Глава 20
Когда они вошли в клинику, Сэм отказывалась отпускать руку Кингсли. Даже уже сидя в кабинете доктора Саттон, Сэм стояла рядом с ним и держала за руку. Или, возможно, это его рука была в ее. Она так крепко переплела их пальцы, что он не мог понять, кто кого держит.
Доктор Саттон вошла с папкой в руках.
- Без речей. Без вводных лекций, - сказал Кингсли, прежде чем доктор Саттон успела сказать хоть слово. - Скажите прямо сейчас, все хорошо или плохо.
- Кингсли... - Доктор Саттон села, и Сэм еще сильнее сжала руку. Плохо. Он знал, что это плохо.
Он умрет?
Что у него?
Заразил ли он кого-нибудь еще?
У него никогда не будет детей. Он больше никогда ничего не сделает.
Будет ли Сорен скучать после его смерти?
Будет ли кто-нибудь скучать по нему?
Доктор Саттон улыбнулась.
- Результаты хорошие, - ответила она.
Плечи Кингсли поникли, и он выдохнул ужас двух недель. Испытывал ли он когда-нибудь такое облегчение? Такую радость? Такую благодарность?
Сэм обхватила ладонями его лицо и поцеловала в обе щеки. Посмотрев на нее, он заметил слезы в ее глазах.
Доктор Саттон прочитала ему лекцию о сексуальном здоровье и в завершении об ответственности, назначила повторное тестирование через полгода и еще одно через год. Через полчаса они с Сэм, все еще держась за руки, вышли из кабинета. Светило солнце. Пели птицы. Прохожие не испражнялись на тротуар рядом с его обувью. Идеальный день.
- Признаюсь, я немного встревожилась, когда ты сказал, что перетрахал половину Европы, - сказала она. - Я бы согласилась на половину Челси. Или всю Челси, если она симпатичная.
- Ты осуждаешь?
- Я поражена.
- Может, ты меня и не хочешь, но другие люди хотят.
- По-моему, ты очень симпатичный, - ответила Сэм и похлопала его по руке.
- Спасибо. А теперь скажи, что я хороший человек.
- Ох, прекращай. Ты можешь заполучить любую другую женщину в городе.
- Ты права, могу, - согласился он, улыбаясь от уха до уха. - Я снова могу трахаться.
- А раньше не мог?
- Пришлось ждать результатов анализов.
- Поэтому ты и уехал на две недели в Рим?
- Кроме всех прочих причин.
- Чем ты занимался в Риме?
- Изучал искусство садизма у скандальной римской мадам.
- Пожалуйста, скажи, что у тебя есть слайды с отпуска.
Возле тротуара остановилась машина, но Кингсли остановил Сэм.
- Я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделала, - сказал Кингсли.
- Для тебя все, что угодно, - ответила она.
- Садись в Роллс и возвращайся домой. Позвони всем из моей красной книжки и пригласи их сегодня вечером в особняк. Затем купи недельный запас презервативов.
- Никогда не покупала презервативы. Сколько нужно на неделю?
- Не знаю. Сотню? Погоди. Мы устраиваем вечеринку. Лучше тысячу.
- Что еще?
- Купи большого размера, - добавил он. - Поскольку я...
Сэм зажала пальцами уши.
- Ла-ла-ла, - запела она. - Не слушаю...
Он убрал руки от ушей.
- Закажи еду. Закажи алкоголь. У нас будет вечеринка.
- Какая вечеринка? - поинтересовалась она.
Кингсли улыбнулся.
- Поняла, - фыркнула Сэм. - Такая вечеринка.
Сэм приняла приказы и промаршировала прочь. Он был рад тому, что она не спросила, куда он направлялся, ведь поскольку сдвигов в поисках компромата на Преподобного Фуллера, он решил взять дело в свои руки.
Кинг поймал такси и назвал водителю адрес в Квинсе. От Сэм он узнал, что у Фуллеров в городе есть небольшой дополнительный офис. Они переедут в большую штаб-квартиру, как только «Ренессанс» реконструируют.
Водитель высадил его в конце квартала, и Кингсли быстро нашел офис богадельни. Они занимали трехэтажное кирпичное здание между школой и разрушенным жилым комплексом. Кингсли с опаской зашел внутрь, ощущая себя солдатом, вторгшимся на вражескую территорию. На самом деле, куда бы он ни посмотрел, то всюду видел надписи и плакаты, предупреждающие об опасности греха, неизбежности суда.
«Готовы ли вы встретиться с вашим создателем?»
«Узок путь.»
«Все согрешили и лишены славы Божьей.»
«Бежать от праведного гнева.»
Он изучил еще одни скудный постер, на котором были изображены люди с протянутыми к небесам руками в молитве, а их тела пылали в огне.
- Позитивно, - сказал себе Кинг.
Он заметил еще один постер: абортированный плод на кровавом покрывале и внизу драматичным шрифтом «Я сформировался в твоей утробе». Гротескный рисунок, он никак не повлиял на его мнение об абортах и лишь заставил захотеть излить свой обед на ковер церкви. Люди действительно находили утешение или просветление в таком месте?
Он нашел утешение и принятие в Академии Святого Игнатия, в католической школе, где встретил Сорена. Он не был католиком, никогда не был, но иезуиты в школе были пьяницами и интеллектуалами с открытыми взглядами. Иезуиты были скандальными либералами, по крайней мере, по католическим стандартам. Он вспомнил одного храброго юношу на уроках социальной этики, который спросил у отца Генри, при каких обстоятельствах аборт может быть разрешен. Отец Генри ответил: «В животе не должно быть пусто», и класс целых пять секунд был в шоке,
