Правда, Палач не мог отделаться от неприятного ощущения, нарастающего у него внутри с каждым шагом, приближающим их к селу. Будто тревога какая-то неслышно звенела в голове, беспокойство непонятное, ничем не обоснованное. Вроде и аномалий поблизости не было, и ни один мутант, о которых постоянно трепались охранники кордона, по дороге не попался…
Но деваться некуда – надо было обустраиваться на ночлег, и безлюдное, более-менее сохранившееся село оставалось для этого наилучшим вариантом.
Они вошли в облюбованный Шалым дом, и Пахан отбросил последние сомнения. Конечно, мусора здесь валялось на полу предостаточно, да и гнилью воняло изрядно, но было б удивительно, если бы в заброшенном доме оказалась идеальная чистота и порядок. Бандиты на своем веку всякое видели, так что грязью и отвратными запахами их было не напугать. А вот то, что в доме присутствовала прилично сохранившаяся кровать, заваленная старыми советскими газетами, их порадовало – всяко не на полу спать придется.
– О, правильная шконка! – обрадовался Васька, направляясь к кровати с явным намерением опробовать находку на предмет, выдержит она его вес или нет. А Палач вдруг неожиданно для себя замер столбом у входа, будто на невидимую стену напоролся. Ибо в этом пустом доме было что-то не то. Неправильное что-то. Неестественное…
А Васька всё шел к кровати, на ходу снимая с плеча автомат, чтоб удобнее было с размаху брякнуться на газеты, словно специально для мягкости разбросанные по кровати за неимением матраца…
Палач успел лишь открыть рот, чтобы предупредить, остановить отчаянного пацана, что заменил ему сына, который так и не родился – жена самостоятельно сделала аборт, узнав о том, что Палача посадили в очередной раз. Проколола плод вязальной спицей, после чего умерла от заражения крови…
Однако крик застрял в горле пахана, потому что Васька вступил в темное пятно возле кровати – и вдруг взорвался, будто пузырь с кровью, на который опустили невидимый паровой молот.
Тяжелые брызги разлетелись во все стороны, и Палач ощутил, какие они горячие, когда те ударили ему в лицо…
Медленно, словно во сне пахан провел ладонью по глазам, потом посмотрел на свою руку. Красную, липкую от крови. Казалось бы, привычное зрелище для человека его рода занятий. Но сейчас, после того, как притаившаяся аномалия убила Ваську, Палач почувствовал, будто в нем надломилось что-то. Месть, ради которой он пришел в Зону, вдруг потеряла свое значение, стала казаться мелкой и совершенно ненужной. Как и сама жизнь пахана, которую он посвятил лишь одному – чтобы его руки были в крови. Как сейчас. И как всегда до этого…
– Зачем это? – спросил Палач, глядя на свои окровавленные ладони. – Ради чего?
Ответа не было. Дом осуждающе молчал, как вынесший свой приговор судья, которого бесполезно умолять о снисхождении.
Тогда Палач медленно повернулся, вышел из дому и, с трудом переставляя ноги, пошел по единственной улице села – навстречу людям, убитым им за такую долгую жизнь, которые сейчас стояли неподвижно в конце улицы, ожидая его…
* * *– В пяти километрах от Заполья находится ЗГРЛС – загоризонтная радиолокационная станция «Дуга», – сказал Богдан, невольно морщась. Постепенно нарастающее ощущение беспричинной тревоги давило на виски, мешая связно формировать свои мысли. Наверно, стоило сразу сказать спутникам, куда он их ведет, но Богдан очень надеялся, что за прошедшие годы излучение антенн ЗГРЛС ослабло, а может, и вовсе исчезло.
Оказалось, надеялся он напрасно. При приближении к Заполью знакомые ощущения нахлынули с новой силой.
– И что? – спросил Носов. – Она ж давно отключена.
– По документам – наверняка, – кивнул Богдан. – Но на деле всё совершенно по-другому. Она до сих пор излучает какой-то аномальный фон, который действует на мозги. Поэтому я и не смог пройти дальше Заполья. Заходишь в село – и тебя почти сразу накрывают галлюцинации. Начинаешь видеть тех, кого убил или кто погиб по твоей вине. Эти видения гнут тебя, корежат, выворачивают изнутри…
– И называются они проснувшейся совестью, – задумчиво проговорила Анна.
Богдан внимательно посмотрел на девушку, словно впервые ее увидел. Странно, а он раньше не замечал, какие у нее красивые глаза, которые после смерти Маркуса словно стали еще больше, наполнившись печалью и болью.
Богдану захотелось подойти к Анне, сказать что-то хорошее – он чувствовал, в настоящий момент ей как никогда необходима поддержка. Но сейчас было не до того. Впереди вновь лежало препятствие, которое Богдан дважды не смог пройти. И очень сомневался, что у него на этот раз получится провести группу мимо ЗГРЛС, излучение которой за прошедшие годы, вопреки его ожиданиям, не стало слабее.
Неожиданно Перен снял свой рюкзак и начал доставать из него небольшие пластиковые контейнеры.
– Что это? – поинтересовался Протон.
– Ну, не зря же в группу включили специалиста по радиолокационной защите, – усмехнулся Перен. – Высшее руководство предполагало, что мы пойдем именно этой дорогой, которая считается наиболее безопасной, и потому снабдило меня устройствами, глушащими аномальное излучение станции «Дуга». Оно, кстати, регистрируется специальными датчиками даже в Киеве и относится к группе наиболее опасных торсионных полей, механически воздействующих на мозговое вещество. Однако на любое действие найдется противодействие. И наше конструкторское бюро разработало специальное устройство, блокирующее сигнал ЗГРЛС. Вот оно.
Перен открыл одну из коробочек, после чего Заммер разочарованно присвистнул.
– Да это ж обычные портативные наушники с микрофоном для радиосвязи!
– Не совсем обычные, – покачал головой Перен. – У меня с собой мощный излучатель, который будет подавать на эти наушники сигнал, глушащий торсионное поле ЗГРЛС и тем самым защищающим мозг от его воздействия. Общаться можно так же, как обычно, через микрофоны-усилители, чтобы не кричать, голосом пытаясь заглушить сигнал работающего излучателя. Главное, не отходите от меня далеко. Сами понимаете, эти наушники лишь экспериментальный образец, а излучатель работает на обычных батарейках…
– Понятно, – кивнул Заммер. – Как было сказано еще на конференции в Институте аномальных зон, у каждого из нас есть свое индивидуальное задание. И твоё, насколько я понимаю, это испытать на нашей группе вот этот чертов излучатель!
– Всё равно у нас нет другого выхода, – пожал плечами Перен. – Иначе при входе в зону наибольшей активности торсионного поля в наших мозгах начнутся необратимые изменения, которые не приведут ни к чему хорошему.
– Он прав, – кивнул Богдан. – Я там был, я знаю.
– Так какого, интересно, дьявола ты нас тогда сюда привел, если всё знал с самого начала? – прищурился Заммер.
Вместо ответа Богдан подошел к Перену, взял у него из рук наушники, надел, подогнал по голове.
– Рекомендую всем сделать то
