— Так хорошо, — пробормотал Кира в мой затылок.
— Ох, блядь, Мэтт, — стонал он, толкаясь быстрее и сильнее. Он поцеловал место за моим ухом, а после шею. Он двигался так жёстко, так приятно.
Моя задница приподнималась навстречу, чтобы дать лучший, более глубокий доступ.
Кира громко и протяжно застонал: — Ох, кончаю, — и я почувствовал, как его набухший член выплёскивается в презерватив внутри меня.
Он навалился всем весом на меня, целовал мои плечи, шею и спину между рваными вдохами, а потом откатился в сторону. Кира обнял меня, и мы оба уснули.
Я не шутил, когда сказал, что после поцелуя ещё долго никуда не уйду. Потому что только в воскресенье, в полночь, после целых выходных секса, я вылез из его постели и заставил себя идти домой.
Глава 6
Следующие четыре недели мы почти постоянно были вместе. Я проводил время у Киры, когда не работал. Он пару раз побывал у меня дома. Но, учитывая, что любой из моих коллег мог явиться без приглашения, у него в квартире было безопаснее.
Днём мы часами разговаривали и смеялись, ночью — изучали тела друг друга. И, как обычно, проводили тренировки по боксу. Ребятам с работы он нравился, и они приняли его как своего.
Никто ничего не подозревал.
Митч знал: что-то изменилось. Он сказал, что я стал счастливее. Замечал, что я улыбаюсь, и выспрашивал. Как и прочие, он полагал, что в моём новоприобретённом счастье замешана женщина. Я не признавался. Не отрицал и не подтверждал подозрения Митча, что, по его выражению, само по себе стало подтверждением.
Митч был моим напарником два года. Неудивительно, что он обратил внимание. Но также он знал, что я оберегаю свою личную жизнь, поэтому не давил. Я, в свою очередь, не касался темы вообще.
Но Митч постоянно вставлял комментарии о том, насколько «она» особенная, раз уж он впервые видит меня настолько довольным. И был чертовски прав во всём, кроме «неё». Я никогда не был более доволен жизнью.
Я и Кира были вместе четыре недели. Ленивым воскресным утром мы лежали в постели, и я рассказывал Кире, что Митч видит, насколько я счастлив. Как он строит догадки, что причина моей улыбки — женщина, и продолжает выдавать замечания про «неё».
— Он утверждает, что точно знает — я с кем-то встречаюсь. Потому что со мной стало намного проще иметь дело.
Кира улыбнулся и, погладив пальцами мою щёку, ответил:
— То есть ты сексуально расслаблен.
Я рассмеялся и кивнул.
— Это тоже.
Он зацепил своей ногой мою.
— И здесь совсем ни при чём то, что твой идеальный бойфренд готовит ужины и мирится с твоим дерьмовым вкусом на фильмы.
Мой идеальный бойфренд.
Бойфренд.
Прежде мы не использовали ярлыки.
— Бойфренд, да?
Впервые я заметил сомнение в глазах Киры. Обычно уверенный и прямолинейный, он сглотнул и кивнул.
— Ну, я... вроде как подумал... — начал он с нерешительностью и надеждой во взгляде.
Я улыбнулся, потянул его за руку, чтобы он лёг на меня, и обхватил его бёдра ногами.
— Что ж, бойфренд, — произнёс я с улыбкой в голосе, — почему бы тебе не трахнуть меня так, как положено бойфренду?
Кира фыркнул мне в шею и игриво прикусил, а потом начал легко щипать и целовать кожу повсюду, куда только мог дотянуться. Его руки крепко сжимали меня, когда он наконец — наконец-то — проник внутрь меня. Это было так глубоко и так правильно. Его пальцы впивались в мою кожу, и он держал меня очень крепко, но всё равно недостаточно.
Кира упивался мною, трахая мою задницу своим членом, а мой рот — губами и языком.
Он поднял мои ноги выше, так что я согнулся почти пополам. Каждый его сантиметр был во мне. Кира раскачивался и давил бёдрами вперёд, проникая глубже и глубже, а я держал его лицо в своих ладонях. Я прошептал ему в губы:
— Так хорошо чувствовать тебя внутри.
Он простонал и дёрнулся. Всё его тело содрогалось надо мной, внутри меня, наполняя презерватив вновь и вновь.
Кира повёл меня в душ и решил, что одного оргазма на двоих недостаточно. Он упал передо мной на колени, и я упёрся руками в стенки по бокам. Мне на голову лилась тёплая вода. Одной рукой Кира гладил мою мошонку, второй взялся за основание члена, а ртом ласкал головку.
Я убрал одну ладонь со стены, желая вцепиться в его волосы, и в этот момент мой член скользнул в его горло. Мы потеряли баланс — или упали, или поскользнулись — так или иначе, закончили на полу душевой, в беспорядочном клубке рук, ног и смеха.
Продолжая улыбаться, мы направились в кухню за едой, когда в дверь постучали.
Я замер.
Как по щелчку, идеальный маленький пузырь, в котором я жил последние четыре недели, лопнул. Меня не должны здесь заметить. Никакое объяснение не оправдает то, что я нахожусь в этой квартире.
— Кого-то ждешь?
Кира смотрел на меня, понимая, что я обеспокоен.
Раздался женский голос:
— Кира, ты дома?
Он тяжело вздохнул.
— Всего лишь моя мама.
Ох.
Его мама.
Бойфренды знакомятся с родителями? Полагаю, да.
И, кажется, я это сделаю прямо сейчас.
Кира ушёл. Когда я добрался до кухонной двери, он уже впустил в дом миниатюрную японку. У неё были прямые черные волосы до плеч. И она собиралась задать Кире трёпку. Женщина указала на него пальцем.
— Ты не звонил нам и не заходил домой несколько недель! — Она всплеснула руками и заговорила на ломаном англо-японском: — Зачем? Зачем ты не звонишь мне?
Кира взглянул на меня, сдерживая улыбку.
— Мам, я хочу, чтобы ты познакомилась с Мэттью Эллиотом, — сказал он и ухмыльнулся, — моим бойфрендом. Мэтт, это моя мама Юми.
Юми обернулась посмотреть на меня.
— Ой, — тихо проговорила она. — О, ты тот мальчик из телевизора.
Я пересёк комнату и протянул руку.
— Приятно с вами познакомиться.
Она сжала мою ладонь в маленьком, но крепком рукопожатии.
— Так ты — причина, по которой мой Кира пропал на четыре недели?
— Эм-м...
Кира вмешался, спасая меня.
— Мама, где отец?
— Паркует машину. Я пошла проверять, жив ли ты. Всё, что я знаю — мог быть и мёртвым.
Он улыбнулся и закатил глаза.
— Я в порядке, мам. Я в очень надёжных руках. — Он наклонился к ней и прошептал: — Мэтт — полицейский.
О Боже мой.
Не могу поверить, что он это сказал.
Юми шлёпнула сына по руке.
— Не хочу подробности.
Кира рассмеялся, а Юми покачала головой.
— Почему ты не звонишь мне сказать, что у тебя есть бойфренд?
Он не стал отвечать на вопрос, но успокоил свою маму объятиями. Сначала она поворчала,
