Томич обратился к Беркману, требуя ответа о сделке. Он хотел увидеть брата.
Беркман ответил на требование своим.
— Покажи нам заложников.
Томич сместился в сторону, и мы увидели четырёх людей, свернувшихся на полу. Девушки плакали. Кира по-прежнему стоял на коленях, но заваливался на бок. Он тяжело дышал, а его лицо исказила боль.
— Что ты с ним сделал? — заорал я в экран.
Томич резко повернулся к камере и уставился на меня.
— Твоему парню следует больше беспокоиться о себе.
Томич оглянулся на Киру, и снова посмотрел на меня.
— Он такой галантный. Это достойно... восхищения.
Потом Томич крикнул куда-то в сторону, и один из его подручных — парень из доков, с татуированной шеей — появился в кадре. Он медленно приблизился к женщинам на полу и неторопливо потянулся, хватая жену Тони, Эви, за руку.
Тони внезапно оказался рядом со мной, и мы замерли перед экраном плечом к плечу.
Эви воскликнула. Кира подскочил на ноги. Он хотел противостоять мужчине, но мало что мог со связанными руками и ногами.
Отморозок с глухим звуком пнул Киру в живот. Мы услышали, как из легких Киры резко вышел воздух, и он вновь упал на колени. Мне словно показывали кошмар в замедленной съемке.
Девушки вскрикнули. Лицо Томича, появившись на экране, загородило собой сцену.
— Видите? Он просто не способен усидеть на месте. Не позволяет моим мужчинам тронуть женщин.
— Освободи его руки и ноги, сукин ты сын! — заорал я в монитор. — Сделай драку честной!
Томич осклабился.
— Я — человек многих качеств, детектив Эллиот, — ответил он. — Глупость — не одно из них.
Потом он резко перестал улыбаться и перевёл взгляд на Беркмана.
— Мой брат. Десять минут.
И снова экран потемнел.
Беркман вернулся к телефону, добиваясь разрешения привезти Павао Томича в офис. А я продолжал смотреть на монитор.
Лихорадочное биение моего сердца отдавалось в рёбрах. Всё, что я мог думать и рисовать в воображении — как преступники избивали Киру, как они его мучили. Желчь прожигала желудок. Если бы меня не вырвало раньше, то это точно произошло бы сейчас.
Я почувствовал прикосновение ладони к руке и оглянулся. Ожидал увидеть Митча или Беркмана, но нет. Это был Тони.
Он был напуган. Я видел следы страха на его лице, в глазах. И он сожалел о том, что назвал меня педиком. Он был благодарен Кире. Я понимал. Он видел то же, что и я: Кира пытался спасти жену Тони от чёрт знает какого ужаса.
— Он защищает их, — произнёс Тони, сжал мою руку и кивнул. — Мы их найдём.
Я не успел ответить — раздался стук в дверь, и зашла женщина.
— Детектив Эллиот, — обратилась она ко мне. — Можно задать вопрос?
Она была одним из экспертов, которые сновали туда-сюда. В ожидании продолжения, я внимательно посмотрел на неё.
— Эм, — замялась она, оглядывая мужчин в комнате. — Насчёт Киры.
Я моргнул.
— Что такое?
Женщина повернулась к специалисту по компьютерам, который помогал мне анализировать видео.
— Можешь вывести съемку на экран?
Появилась знакомая запись. Женщина попросила парня увеличить изображение Киры. Посмотрев на меня, она спросила:
— Сначала я подумала, что у него просто занемели руки от верёвок... — Она затихла. — Но теперь не уверена.
Картинка сфокусировалась на Кире, точнее на его руках. Все молча наблюдали. Женщина, имени которой я до сих пор не узнал, указала на монитор.
— Видите?
О Боже мой.
— Беркман! — заорал я. Через секунду шеф появился в дверях. — Мне нужен переводчик с языка жестов. Сейчас же!
Я повернулся к компьютерщику.
— Потребуется видео рук Киры, с самого начала.
— Что случилось? — поинтересовался Митч, вставая рядом со мной.
— Он показывает знаки, — объяснил я для всех в кабинете. — Он пытается что-то сказать на языке жестов.
Глава 16
Как обещал, Томич появился на экране десятью минутами позднее. Он разговаривал с Беркманом и захотел узнать, куда запропастилась четвёрка.
— Они поехали сопровождать твоего брата по пути сюда, — ответил шеф. На самом деле мы расположились в соседнем кабинете, изучая видео с Кирой.
Переводчица с языка жестов объяснила: что бы Кира ни пытался сказать, выходило невнятно. Он сидел боком, и получалось увидеть только одну ладонь. А связанные руки существенно ограничивали возможность показывать знаки.
Мы смотрели и пересматривали, стыкуя кусочки паззла. Первое, что удалось понять: Кира держал три пальца, потом показал нечто похожее на «говорить». Жест промелькнул быстро. Мы даже не знали, увидели ли сообщение полностью или частично, использовал ли он слова или буквы.
Курт поднял руки, изображая что-то вроде двух кричащих птиц, и глухо простонал от разочарования.
— Что это означает?
Переводчица мотнула головой.
— С руками внизу — не знаю. Но вот так, — она повторила жест, но ладонь держала у лба, — говорят «мужчина».
Мужчины. И три пальца.
— Трое мужчин, — повторил я. — Их там трое.
Переводчица кивнула и улыбнулась.
— Думаю, правильно.
Больше разобрать не удалось: или Томич закрывал обзор, или руки Киры не были видны отчётливо, или его в этот момент записи били. Но в следующем видео мы разглядели знаки, хоть руки Киры и тряслись после особенно сильного избиения.
Кира согнул средний и безымянный пальцы, выпрямив большой, указательный и мизинец.
— Как это расшифровывается? — уточнил Митч.
Переводчица обернулась на меня, и я ответил. Голос прозвучал тихо. Уверен, окружающие слышали, как раскололось моё сердце.
— Я тебя люблю.
Глаза Митча смягчились, но прежде чем он смог что-то сказать, вмешалась переводчица: — Перемотайте.
Она приблизилась к экрану, указывая на выпрямленный указательный палец Киры. Он будто на что-то показывал. Но тут его заслонил Томич.
Я посмотрел на женщину.
— Что это значит?
Она покачала головой и пожала плечами.
Блядь.
Томич вышел в прямой эфир. Беркман и двое переговорщиков кормили его обещаниями, пока наша команда в соседнем кабинете наблюдала. Чем дольше Райко не видел брата, тем злее и разочарованнее становился. Связь оборвалась очень быстро. Беркман потёр ладонями лицо.
Он подошёл к нам с мрачным видом.
— Томич теряет терпение, а мы — время. — Начальник оглядел нас четверых. — Нужно свести вместе все данные. Расскажите, что мы знаем.
— Там три человека.
— Они не дальше, чем в двадцати пяти километрах.
— Каждый звонок Томича длится не более пары минут?
— Почему? — уточнил Беркман.
— Мы не понимаем, — признал Курт.
Шеф нахмурился.
— Что происходит каждые две минуты? И Томич не хочет, чтобы мы узнали.
— Метро? — предположил я.
— Аэропорт? — высказался Митч.
— Аэропорт... — повторила переводчица. — Аэропорт!
