Геральт подумал, что он и сам не знал, чего ожидать от недоученной чародейским приемам Цири. Он был очень рад тому, что она справилась.
– Когда ты намерена отправиться в Мордор? – с тревогой в голосе спросил Цири Фарамир. – И каким образом? Ты откроешь такое же «окно», как назгулы?
– Думаю, да. Помнишь, что сказал их предводитель?
– Помню. Что тебе там будут рады. Меня это очень удивило.
– Я им нужна только потому, что во мне течет Старшая Кровь, – махнула рукой Цири. – Но сейчас это сыграет в наших интересах, понимаешь? Я попробую открыть портал. Думаю, если в Мордоре и есть магический барьер, для меня его откроют и позволят пройти.
– У тебя есть план? Что ты собираешься предпринять, когда попадешь туда? – начал интересоваться Фарамир.
Понимая, что отговорить ее не удастся, он решил найти и показать ей слабые стороны в ее плане, чтобы она сама изменила свое решение.
– Пообещаю служить Саурону. А Фродо и Сэм будут исполнять роль моих слуг.
– А Геральт?
– Геральт, – повторила за ним Цири и замолчала.
Она повернулась к Геральту лицом и сказала:
– А Геральт когда-нибудь простит меня…
В следующую секунду ведьмак почувствовал, что теряет сознание, ведьмачий медальон на его шее завибрировал. Геральт попытался разорвать зрительный контакт с Цири, но было поздно. После нескольких мгновений сопротивления он упал на кровать.
– Что это значит?! – крикнул Фарамир.
Цири положила ноги Геральта на кровать и сунула подушку ему под голову.
– Он не дал бы уйти мне одной, – с грустью в голосе сказала она. – А ему нельзя появляться со мной в Мордоре. От Боромира враг может узнать, что Геральт близкий мне человек. Боромир теперь мой муж, и воссоединение с ним будет названо одной из веских причин, по которым я решила перейти на сторону Саурона. Можно сказать, что я околдовала хоббитов, заставив их служить себе. Но если Боромир расскажет о моем отношении к Геральту, могут возникнуть подозрения, и тогда мы потеряем наш последний шанс.
Чародейка наклонилась над Геральтом, и пальцами открыла ему рот. Затем она наклонилась еще ближе, почти касаясь его губами. Фарамир подумал, что она собирается его поцеловать, и хотел было отвернуться, не желая наблюдать за моральным падением невестки, но в последний момент заметил, как она выдохнула ему в губы светящийся дымок.
– Снова магия? – спросил Фарамир. – Что ты сделала?
– Я бы хотела, чтобы это осталось нашим с ним секретом, – задумчиво ответила она. – Нам с хоббитами нужно торопиться, прикажи, пожалуйста, вернуть мой меч.
– Хорошо, – кивнул Фарамир.
Цири пошла к двери, но он ее окликнул.
– Цири, постой, – в его голосе слышалось волнение.
Она встретила тревожный взгляд его серых глаз.
– Мне очень жаль, что тогда я не поверил тебе, – тихо сказал он.
Цири пожала плечами:
– Мы все ошибаемся, забудь об этом.
– Скажи, если бы я снял с тебя это ожерелье раньше, тогда, когда ты меня просила… Ты смогла бы победить?
«Вот оно что, вот что его мучает. Возможно, он винит себя в том, что погиб его отец», – поняла она.
– Нет, – с горечью в голосе сказала Цири и опустила глаза. – Назгул просто сильнее меня.
Она хотела повернуться и уйти, но не могла, она видела, что Фарамир смотрит на нее, ждет. Чувствовала, что ему важно это знать.
– У меня не много опыта применения боевой магии, – нехотя продолжила она. – Тут как в искусстве фехтования: если у обоих противников есть меч, победит тот, кто опытнее, искуснее, быстрее. Этому созданию много сотен лет, у него было время попрактиковаться.
Цири направилась к выходу. Толкнув массивную дверь, она обернулась.
– Мы с тобой сделали все, что было в наших силах.
Фармир сидел в кресле и рассматривал карту местности. Иногда его взгляд становился задумчивым и грустным. Очевидно, он пытался сосредоточиться на плане боевых действий и выбросить из головы остальные мысли.
– Где я? – сонный мужской голос вернул его к действительности.
Фарамир свернул карту и посмотрел на лежавшего на кушетке Геральта.
– Я приказал принести тебя в мои покои, – довольно приветливо ответил он.
– Цири ушла, да? – обреченно спросил Геральт.
– Да, – сказал Фарамир. – Я не стал пытаться ее остановить – все равно не смог бы.
Геральт кивнул. Он сидел некоторое время молча, обдумывая создавшуюся ситуацию.
– Она совершила большую ошибку, оставив меня здесь. Теперь я ничем не смогу ей помочь, – начал он.
– А я думаю, Цири правильно сделала. Если бы она еще и полуросликов оставила, а не тащила их с собой на верную смерть – вообще хорошо было бы.
– Не будь таким категоричным, всегда есть надежда, – возразил ему Геральт. – Верная смерть ждала ее здесь, она ведь дала Нерушимую Клятву находиться рядом с Кольцом. Там у нее будет шанс выжить, а раз она отправилась не одна, а с Фродо, они смогут попытаться уничтожить этот проклятый артефакт.
Фарамир посмотрел на него с жалостью.
– Знаешь, там сейчас мой брат, и мне тоже безумно хотелось бы, чтобы они уничтожили Кольцо и спасли Боромира. Только я реалист. Возможно, то, что я сейчас скажу, покажется тебе чудовищным, но не лучше бы ей было умереть здесь в кругу друзей, чем в логове врага? Возможно, под пытками? Она девушка, и я даже думать не хочу о том, что там могут с ней сделать.
Геральт и Фарамир некоторое время смотрели друг на друга.
– Я воспитывал Цири, – наконец произнес ведьмак. – Я научил ее сражаться и бороться до конца – она оказалась хорошей ученицей.
Фарамир встал, прошелся по комнате и подошел к окну.
– Я, честно говоря, вообще не понимаю, как Элронд взял с нее такую клятву! – Фарамир оперся спиной о подоконник и скрестил руки на груди. – Эльфы всегда представлялись мне очень мудрыми созданиями.
– Так и есть, – согласился Геральт.
– В таком случае, он должен был предвидеть, что Кольцо может попасть к врагу, – продолжил Фарамир. – И брать с нее подобное обещание – бесчеловечно.
– Думаю, он как раз предвидел, поэтому и взял с нее эту клятву. На тот случай, если все наши усилия окажутся напрасны, будут исчерпаны все остальные возможности и «добро» опустит руки, – грустно сказал Геральт.
– Не понял? – удивленно посмотрел на него Фарамир.
– Элронд считал ее «злом». Он говорил, что у нее темная магия, что она носит в сердце зло. Не удивительно – она ненавидела эльфов, и Элронд
