Йен уперся рукой в прилавок, второй, сжимающей рог, отбросил налипшие волосы с потного — как оказалось — лба, пробормотал:
— Щ-ща… С-секунду. Сейчас я соберусь и…
Люди бросились на него разом.
— …ли нет… — закончил Йен, прыгнул через прилавок, толкнул его, опрокидывая. Бросил взгляд через плечо, пытаясь найти пути к отступлению, но потом оказалось, что отступать уже не надо.
Нивена даже видно не было. Просто мелькнула тень — и один из нападающих упал, тень мелькнула еще раз — еще двое выбыли. Тролль тем временем вскочил и, зажав рану в боку, рванул к Йену, но теперь-то Йен знал, что делать. Увернулся от нового размашистого удара и коротко, почти без замаха, двинул в бок. В ту самую рану.
Тролль замер, Йен двинул еще раз. Третий удар заставил его согнуться пополам — и Йен ударил коленом в морду. Когда тот упал — ногой. Замахнулся еще раз, но его рванули за плечо, разворачивая. Йен хотел было ударить и схватившего, но руку блокировали, а вместо нового удара прилетела мощная оплеуха.
И только тогда Йен, моргнув, обнаружил, что напротив стоит эльф, народ вокруг лежит и стонет, а кто не стонет — держится подальше. Эльф смотрит в упор мертвым взглядом. И тихо спрашивает:
— Зачем?
Тихо-то тихо, но в голосе даже что-то слышится. То ли безысходная злоба, то ли такая же безысходная тоска.
“Так, — подумал Йен. — Пить надо меньше. А то уже интонацию ему придумал. А ее там нет. Там ничего нет. Ему просто интересно: зачем?"
— Зеленый первый начал, — пожаловался он.
Нивен качнул головой, подхватил и перебросил в руку Йена меч, сжал локоть и толкнул вперед.
— Шагай, — тихо сказал в спину. — Быстро. Пока не опомнились.
— Да я… — Йен послушно пошел вперед, но попытался развернуться.
— Шагай, — повторил Нивен.
— Да он первый! — возмутился Йен. Покосился через плечо и столкнулся взглядом с эльфом.
Кажется, эльф злился. Ну, Йен так сразу и говорил: злой он эльф. Ну, ладно, повод злиться у него есть. Йен, наверное, зря подставился. Но он же пьяный, а этот — первый полез, с рогом своим. То есть, не своим. Родственника.
Они долго шли быстро и молча. Слишком долго.
— Что?! — возмутился Йен, остановившись наконец. — Что тебя не устраивает?!
Толпа за ними не бежала. Площадь осталась далеко позади, на площади все еще было шумно, людно, там паниковали и кричали, а здесь уже никого не было. Будто прыгнули из одного мира в другой. Здесь стояли такие же кривые деревянные домики, редкие и тихие. За домиками виднелся лес. Там, кажется, даже щебетали птицы.
И крики на площади, и пение птиц — все было здесь глухим и далеким. Кричать здесь казалось совершенно неуместным.
— Ты, — отозвался Нивен.
— А я никого не устраиваю! — кричать казалось неуместным, но Йен всегда и везде был неуместным, не так ли? — Такой получился! Никому неудобный! Иди своей дорогой, если так тяжело со мной! А я как-нибудь сам справлюсь!
Нивен еще мгновение бессмысленно таращился ему в глаза. Потом наконец сказал:
— Сам справишься.
— Ты опять... — Йен вздохнул, закатил глаза к небу и пожаловался Ирхану, необычно теплому в этих краях. — Он опять повторяет слова и думает, что разгова...
— Утонешь, — сказал Нивен, обошел Йена и направился к лесу, что виднелся за домиками. — Порежешься. Врежешься в дерево. Споткнешься о корень. Упадешь в яму. Съешь гриб.
Может, он что-то еще говорил, но говорил он тихо, а Йен немного постоял прежде, чем двинуться следом.
Лес здесь был другим. Деревья не слишком высокие, но с широкими листьями, длинными, крученными, переплетающимися между собой ветвями. Отдельных деревьев будто и не было. Все — единое зеленое существо. Сплетенные между собой ветви не пропускали света — и Нивен, шагнувший под них, тут же будто бы растворился в полумраке.
— Опять лес… — пробормотал Йен. — Ненавижу лес... И троллей… И эльфов… И лес… а, это я уже говорил... И Тэхэ…
Вспомнилась вдруг — легким мазком на грани сознания. Женский размытый силуэт. Рога какие-то…
— Слишком много рогов за один день… — пробормотал себе под нос Йен.
И, шатаясь, побрел следом за эльфом. По крайней мере, в ту сторону, куда тот ушел — ни эльфа, ни следов видно не было.
Глава 11. Письма
Страж швырнул очередную охапку свитков в печь. Тейрин приказывал сжигать так много из написанного, что скоро уже и дров не надо будет. Свитками можно будет топить.
Он не стал дожидаться, пока все сгорит. Шагнул прочь из подвала, потому и не видел, как из угла к печи метнулись мелкие серые тени. Химеры не боятся огня, если тот, кто ведет их, готов терпеть боль от ожогов.
Несколько документов удалось спасти. Обожженные тени юркнули с ними в нору.
У Тейрина своя сеть агентов по городу, повсюду глаза и уши в Серых кварталах.
Даже странно, что мальчик не подумал об этой возможности: почему бы и кому-то из колдунов не завести глаза и уши в его дворце?
Химера-крыса затащила бумаги в нору, бросила, пробежала глазками по строкам.
“Кайто…”
“Иные…”
“Затхэ…” Вот оно!
Алеста вгляделась крысиными глазками в обгоревший клочок пергамента.
“Затхэ пойдет к свету, возьмет меч и спасет мир”.
Тяжело вздохнула и отпустила химеру. Крыса упала мертвой тушкой прямо на надпись.
Что за странные вещи пишут тебе, Тейрин? Кто это сказал, кто придумал? Всем ведь известно: Затхэ не будет никого спасать, он не тот, кто спасает, он тот, кто несет разрушение и смерть, как бы прекрасен ни был.
С другой стороны — меч-то он уже взял. Осталось спасти мир.
Рука дернулась было к костям, но Алеста остановила себя. Затхэ ушел с Нивеном. Может, и по сей час они рядом. Значит, кости могут врать. И не узнаешь, врут или нет.
И все же… Она сгребла их в ладонь, бросила.
“Гость, — сказали кости. — Смерть. Жизнь”.
Да что ж такое с ними? Они не просто врут теперь. Они запутались. Придет гость, который принесет смерть? Или подарит жизнь? И — кому?
А может, это запутался обещанный гость?
***
Мирт мрачно уставился вслед. Рэй не оборачивался, но спиной чувствовал, как Мирт недоволен. Его оставили на постоялом дворе, просто привязали недалеко от конюшни. К конюшне не подпустили — а то еще лошадь случайно сожрет. Оставили на улице, крылья связали. Иначе вырвется. Рэй это
