“Конечно, — возмущенно подумала Сорэн. — Куда уж нам до ваших разбитых коленок?!”
— У этой кровь, может, и золотая, но у других…
— У всех! — отрезала Тэхэ. — Все мои дети — золотые. Даже те, что не от крови моей. И ты больше не посмеешь беспокоить ни меня, ни их! Еще раз зайдешь в мой лес — выгоню силой!
— Что не от крови — меня не волнуют, — фыркнула Сорэн. — А что от крови — всем отец Ух'эр?
Тэхэ бросила еще один взгляд, ненадолго отвлекаясь от колена дочери. И взгляд был уже не тот — не прямой и влажный. Холодный, темный. Угрожающий. Уже не ланью — хищником глядела в глаза.
— Кто тебе это сказал? — спросила Тэхэ. И прежде, чем Сорэн напомнила о смехе, который только что сама слышала, добавила. — Не думаешь же ты, сестра, что лишь ты да Ух'эр вхожи в мои леса?
Сорэн презрительно сощурилась, чтобы спросить — а кто ж еще? Да еще так вхож, чтобы детей наплодить? Но тут девочка на руках у матери успокоилась. И отняла от лица руки.
На глянула на Сорэн, по-детски настороженно, но с детским же неудержимым интересом.
Глаза у нее сияли фиолетовыми звездами.
Сорэн рывком развернулась, хлопнула в ладоши, растворилась в луче света.
Не могла мучительно долго выходить из лесу. Не могла оставаться там. Не могла быть нигде. Только лучом света.
Вот, почему Эйра так просила, пойди, мол, погляди на детей. Вот чем хотела зацепить — не серебристым смехом, а глазами этими.
“Что ж, сестра, ударить — ударила, — обратилась к ней Сорэн мысленно. — И теперь мстить буду всем. И Тэхэ с Ух’эром. И тебе. И Лаэфу. Остается Заррэт — того вряд ли на рогатых тянет. И силен достаточно. Будет хорошим союзником. Еще бы тебя, сестрица Эйра, как-нибудь с его шеи снять…”
А не выйдет — придется шею рубить. Что поделать — потеряет голову от любви, во всех смыслах этого слова.
Но Лаэф… Лаэф!
Как мог он — к рогатой спуститься?
Как и… Зачем?
***
Она думала, никто не видит ее. Но видел Д’хал.
Как сидела на вершине Гъярнору, сидела ровно, держа спину прямо, а голову — высоко. Под стать Тэхэ.
Смаковала свою месть каждому из них и шипела под нос проклятия. Под стать Лаэфу.
И ухмылялась жестко, криво, точно, как Ух’эр, прежде чем схватит очередную жертву.
Они были очень похожими, его дети.
Хотя мнили себя слишком разными.
И это станет — он знал, заранее знал — их главной ошибкой.
Он знал: грядет Мэргэ'ассе. Последняя битва богов.
Глава 13. Лес
Набухший влагой воздух пах сладким и пряным, мягкая трава стелилась под ногами сплошным ковром. Ветви сплелись над головами так, что тропа превратилась в тоннель, утопающий в полумраке, освещенный редкими лучами Ирхана, которым с трудом удалось пробиться сюда.
“И хорошо, что с трудом, — думал Йен. — Без него жарко. А если еще и его пустить… Как в этакой жаре люди живут? Или это в лесу так жарко? Странный тут у них лес, и чем дальше, тем страннее…”
Судя по всему, идущему впереди Нивену лес тоже не нравился. Эльф двигался, как обычно, уверенно и мягко, но давно стащил с руки перчатку и то и дело, будто невзначай, касался растений, сомкнувшихся вдоль тропы плотной стеной, сомкнувших кроны над головами. И каждый раз дергал плечом. Йен не был силен в эльфийских эмоциях, но это дергание уже запомнил: оно означало, что эльфу что-то не нравится.
“Да ты что?! — мысленно изумлялся Йен, мрачно глядя ему в спину. — Тебе не нравится в лесу? Что ж случилось? Неужто к людям захотелось?”
Йен злился, и злился уже давно. Потому что чертова тропинка никак не заканчивалась, ноги беспрестанно ныли, Весло в руке казалось с каждым шагом все тяжелее, прошло уже бесконечное количество времени, а Нивен, хоть и дергался, но двигался в том же невозмутимом темпе.
И даже шишки под ногу не попалось, чтоб в него пнуть.
“Плохой, плохой лес, — думал Йен. — Такой плохой, что от тебя у эльфа уже нервный тик начался…”
Когда тропинка вдруг превратилась в поляну, Йен даже не сразу это понял. Просто раздвинулись стены тоннеля, стало светлее. Нивен шел вперед, не меняя темпа, и Йен двинулся было за ним, но увидел, наконец, что они куда-то вышли, и остановился. Нивен тоже замер, дойдя до посередины поляны. Настороженно огляделся.
— Ты как хочешь, а я… — начал Йен, но Нивен, не оборачиваясь, вскинул ладонь, призывая молчать. А Йен подумал, что она у эльфа такая же серая, как перчатка.
“Зачем ему перчатки под цвет рук?” — задумался Йен. Потом подумал, что серый цвет стал светлее, чем был только что, и поднял взгляд. Кроны деревьев, что стояли по краю поляны, тянулись уже не друг к другу — вверх, к Ирхану. Тот резанул по глазам после полумрака тропы, и Йен сощурился.
Ирхан, всегда добрый и ласковый к нему, теперь будто бы ненавязчиво пытался поджечь, его и весь этот лес до кучи. Ну, как минимум, поляну.
“Что же здесь такой яркий, гад? Что такой злой? Не-ет уж, это я здесь злой. И на тебя, и на эльфа, и…”
Йен перевел взгляд Нивена.
Тот как раз, судя по всему, наслушался окружающей тишины, неспешно развернулся, коротко зыркнул по сторонам, медленно снял с плеча и отбросил в сторону лук.
— Как-то ты это угрожающе… — начал Йен и сам себя перебил, потому что Нивен все так же неспешно потянул из ножен один из мечей. — Эй! Ты чего?
— Ты не можешь постоять за себя, — напомнил Нивен.
— Ух ты! — обрадовался Йен. — Настоящее предложение сказал! Длинное!
— Меч, — бросил Нивен, кивнул на Весло.
— А нет, показалось… — пробормотал Йен.
— Меч, — повторил Нивен.
— У него, между прочим, есть… — начал Йен.
Он хотел сказать “имя”, но не успел, потому что эльф оказался рядом слишком быстро, молниеносно выбросил вперед свободную руку — и Йен пропустил легкий, но болезненный удар кулаком в нос. Нивен тут же сместился на шаг в сторону, и к нему пришлось разворачиваться.
— Двигайся быстрее, — сказал Нивен.
И тут же — еще одно молниеносное движение, звонка оплеуха, шаг в сторону.
И снова к нему нужно поворачиваться.
— Прекрати мельтешить, — процедил Йен. — Хватит крутиться! Я тоже могу крутиться, но если мы начнем вместе крути…
Подзатыльник, разворот, свист стали, разрезавшей воздух
