— Жаль только, что это не так просто, — усмехнулась Сорэн.
Чтобы понять, как сделать младшему больно, нужно понять, что он любит. А он, кажется, и сам не знает. Он же безумный — откуда ему себя знать?
— А вот тут — ошибаешься! — обрадовалась Эйра. — Я тебе покажу.
И смело шагнула навстречу.
Сорэн настороженно следила за ней, а стоило оказаться слишком близко — отшатнулась:
— Тебе откуда знать?
— Я ведь богиня любви, помнишь? — широко заулыбалась Эйра, куда более понятная, знакомая, чуть менее безумная, чем младший. И подмигнула. — Я много чего знаю!
— Никогда не поверю, что гад способен любить, — прошипела сквозь зубы Сорэн прежде, чем Эйра показала ей.
Но когда смотрела видение о смертной деве, полюбившей саму Смерть, думала почему-то не о мести. О Лаэфе.
Наверное, потому что когда злилась, шипела не хуже его любимых ручных змей.
***
Брол поднял глаза на остальных. Впервые после многих веков.
Лесные боги, дети Тэхэ, собрались на одной поляне. Теснились у костра. Ему никогда не понять этой тяги к огню, но многие живые существа — тянутся. А кто он такой, чтобы спорить с самой жизнью? Кто все они такие?
Может, зря позвали их птицы и травы? Может, зря собрала Нильф? Раз суждено пройти по их землям Иным — так пускай проходят. А начать сейчас решать, что делать, и кто главный — верный способ раньше времени передраться. Об этом Тэхэ говорила когда-то четко: нельзя драться друг с другом, даже спорить нельзя — от спора до драки один шаг. Даже разговаривать.
“Мы — Шестеро — погибнем так, рано или поздно, — говорила она, предвидя будущее. — Вам — нельзя. Мои леса должны жить”.
Вот и жили — до сегодня.
Нильф говорит, что ведет подмогу. Силу невиданную, неведомую, древнюю. Но он-то, Брол, видел ту силу. Рыжий дурак и его странный спутник с кинжалами в рукавах — вот вся ее сила. Обоих Брол скрутил на раз. Обоих Иные растопчут и не заметят.
Лесные уже начали недобро перешептываться, косо поглядывать по сторонам, когда Нильф шагнула на поляну.
— Ты опоздала! — тут же возмутился из своего угла Брол. — Собрала нас, а сама…
— Они идут следом, — мягко сказала Нильф. — Я указала им путь, это заняло время. Еще немного придется подождать — они не так быстры, как я. Но они придут. Вместе мы будем биться против Иных.
— А нужны ли они? — так же мягко спросил Ильфар, будто услышал думы Брола. — Нужна ли нам эта битва?
— Я не могу ответить тебе, брат, — виновато улыбнулась ему Нильф. — Но мы выслушаем чужаков и решим вместе.
— У нас разве есть варианты? — удивилась Савилла, речная змея. — Не пойдем на битву — они уничтожат нас по отдельности, каждого — в своем лесу…
— Ой ли? — хмыкнул Ильфар. — Они будут с людьми биться, а не с нами. Мимо нас — пройдут, если не будем мешать.
— Откуда знаешь? — фыркнула Савилла. — Это они в прошлый раз с людьми бились, а сейчас, может, против всего мира восстают!
— Я поддерживаю дитя, — прогремел владыка каменных гор Уандор, один из немногих, кто помнил Тэхэ как равную, как подругу и помощницу, а не мать и наставницу. Да, она создала его, чтобы присматривал за хребтом, что тянулся вдоль лесов. Поговаривают, она и хребет создала.
Но всё это было так давно. Куда раньше, чем появились на свет Брол и остальные. И за века Тэхэ с Уандором успела сжиться, сдружиться, и он успел познать ее… Так, по крайней мере, он говорил.
— Которое? — прищурился Ильфар. — Которое дитя поддерживаешь?
— Не тебя, прости, — ответил тот, и его звериные глаза отразили кроваво-красным пламя костра. — Даже если Иные не тронут нас, они заберут леса себе, — обратился теперь ко всем. — Растопчут, сожгут, сделают своими… Не все ли равно? Мы должны встать у них на пути.
— Чтоб нас тоже растоптали и сожгли? — хрустнул пальцами-ветвями мудрый Силдан. — И всех тех существ, что мы, назвав армией, поведем на бойню?
— Боишься? — с едва различимой насмешкой спросил Уандор.
— Да все мы боимся, — отмахнулся Силдан. — Иначе были бы еще большими глупцами, чем уже являемся, придя сюда.
— Хочешь сидеть в своем лесу и ждать, пока эльфы доберутся до него? — встряла Савилла.
— Вот о чем говорила Тэхэ, — тихо сказал Брол, обращаясь к Нильф. Она-то его услышала, остальные — нет. Слишком заняты были руганью. — Они вот-вот друг на друга кинутся, не дождавшись нападения эльфов.
— Они просто спорят, — ответила Нильф. — Не ссорятся. Уж поверь мне, Брол, я слышала, как ссорились Мертвые.
— Ты много чего слышала, — согласился Брол, — и видела… Но сделала ли ты из всего этого верные выводы?
— Что ты хочешь сказать?
— Не более того, что уже сказал.
— Ты смотри! — обрадовались вдруг со стороны входа на поляну. — Как не увижу богов — хором ругаются! Это прямо вредная привычка какая-то, вот как у тебя воровать, так у них — ругаться!
К окончанию короткой речи гостя замолчали уже все. Напряженно смотрели на него — того самого рыжего, который совсем недавно на пару со своим попутчиком докучал Бролу в его собственном лесу.
— Здрасьте! — радостно поприветствовал он всех. — Я — Затхэ.
***
Они поднялись ему навстречу.
Йен выхватил взглядом нечто, зыркавшее из-под капюшона, почти как Нивен, только глаза у него были красные. Потом еще одно — с копной спутавшихся волос и кожей такой темной, что глаза, казалось, светились белым. Впрочем, может, они и светились. И еще одно... Йен прищурился, прислушался, подался вперед — так и есть: дыша, существо булькало.
Йен раскрыл было рот, чтобы радостно сообщить о своем открытии Нивену, но тут же получил упреждающий удар локтем. Мстительно наступил на ногу в ответ.
Нильф вздохнула. Брол прокашлялся.
Оба покосились друг на друга и замерли. Йен набрал воздуха в грудь побольше и шагнул вперед.
— Ну и? — спросил он требовательно. — Что у нас есть? Сколько людей? Нелюдей? Кто что умеет? Ну, ребята, поживее! Времени у нас, я так понимаю, мало.
— Иные выступят на рассвете, — сказала Нильф.
— Значит, мы нападем ночью, — кивнул Йен. —
