– Захлопни за собой дверь, – бросает Григорий, даже не обернувшись.
«У него глаза на затылке?»
Так ничего и не сказав, Алекс обувается и уходит. Кем-то (хотя и так понятно кем) переведённый на беззвучный режим смартфон показывает половину первого ночи. И двадцать два пропущенных вызова: один от мамы, остальные – от Максима.
Перезвонить?
Нет уж. Лучше он завтра скажет, что рано лёг спать и просто не слышал звонков.
Темно. Фонари горят через один. Бездумно бредя по петляющему между домов тротуару, Алекс всё ещё чувствует слабость – руки и ноги вроде слушаются, но неохотно, будто бы делая одолжение, а в голове царит пустота. И в этой пустоте вдруг всплывает:
«Я правда жертва?
Я правда ничего этого не хотел? Или подсознательно…»
– Блядь…
Внезапно яркий свет ударяет по глазам, а по ушам – неистовый рёв мотора. Мимо проносится мотоцикл. И Алекс обнаруживает себя у самой обочины дороги, в нескольких шагах дальше темнеет силуэт авто с горящими шашечками. Таксист дремлет. И от стука в окно сильно дёргается, едва не пробив макушкой потолок.
– А? Что?! – испуганный и хриплый со сна голос доносится через щель опущенного стекла, но водитель быстро берёт себя в руки и, смерив Алекса взглядом, спрашивает уже спокойно: – Куда?
Готовый сорваться с губ адрес неожиданно застревает в горле. Внутренности сжимаются. Глядя на плотного бородатого мужчину, Алекс вдруг вспоминает все те рассказы про девушек, увозимых вместо дома за город… подумать только, что однажды из-за страха оказаться на их месте он испугается садится ночью в такси? Бред, конечно, но почему-то сейчас Алексу никак не удаётся убедить себя, что молния не бьёт в одно и то же место дважды, и что вряд ли на его зад мечтают покуситься все встречные особи мужского пола.
Впрочем, разве он не говорил себе то же самое, направляясь к Григорию?
– Заснул?! – повышает голос таксист. – Или пьян?
– Нет, я… – Алекс глубоко вздыхает. – Савёловский переулок.
– Пятьсот.
– Хорошо.
И только усевшись на заднее сидение, он узнаёт таксиста. Именно этот угрюмый мужик подвозил их Максом… после неудачного минета и прогулки в парке. Кажется, это было сто лет назад – но почему-то сразу становится легче, и когда двигатель оживает, а за окном сотнями разноцветных огней начинают мелькать ночные улицы, Алекс расслаблено растекается по мягкому креслу, прислушиваясь к включённому радио. Он пытается сосредоточиться на голосе ведущего, на музыке, на тексте песен – но в памяти то и дело всплывают слова Григория, а на коже вспыхивают прикосновения, выжженные масляной краской.
«Лучше бы он меня напоил… и я бы ничего не запомнил…»
– Приехали.
– А?.. Что, уже?..
Расплатившись и снова оказавшись на свежем воздухе, Алекс ёжится. В машине было тепло, волосы почти высохли, и теперь кажется, что холодный ветер пронизывает насквозь. Хотя уже почти лето… но ночью в одной футболке и джинсовой куртке довольно прохладно. Однако хочется немного постоять и подышать этим холодным воздухом – Алекс закусывает нижнюю губу и поднимает взгляд к небу. Звёзд не видно, одна лишь непроглядная чернота…
…и вдруг неподалёку раздаются шаги. Они приближаются.
Метнувшись к подъезду, Алекс краем глаза замечается высокий и тёмный силуэт. Откуда он взялся? Из-за угла? Или всё это время стоял в тени за кустами?
– Где ты был?
Знакомый, но очень глухой голос. От него внутри всё обрывается и начинает дрожать.
– Джеф?
– А ты? – процеживает сквозь сжатые зубы Алекс, косясь на запылённые носки ботинок, остановившиеся в паре метров от него, на границе света и тени. – Как там Катя? Удалось всё уладить с квартирой?
– Какой квартирой?
– Ну домом… – зажмурившись, Алекс заставляет свои губы раздвинуться в легкой улыбке, и только после этого поднимает голову. – Впрочем, она так стремилась тебе угодить, что наверняка уже всё разрешилось?
«Я отвратителен…»
– …извини, что не ответил на звонки, – слова продолжают слетать с языка одно за другим, поспешные и сумбурные. – Так как ты был занят, я решил заехать к Жеке после больницы и, кажется, телефон сам переключился на беззвучный… Кстати, знаешь, у него скоро свадьба. И мы с тобой даже приглашены на неё…
– Знаю, – Максим качает головой. – Подслушал вас в прошлый раз.
– М-м-м…
Он выглядит напряжённым, но не злым. Алексу страшно смотреть ему в глаза, поэтому взгляд скользит по острому подбородку и по виднеющимся из-за двух расстёгнутых пуговиц рубашки ключицам. Под языком скапливается горькая слюна.
«Сколько раз за свою жизнь он разочаровывался в людях? Сколько раз ему причиняли боль?»
Мотнув головой, чувствуя себя самым настоящим отбросом, Алекс вздыхает и приглашающе открывает дверь подъезда.
Но Максим вдруг отступает назад:
– У меня ещё остались кое-какие дела…
– Сейчас? В час ночи?
Кивок.
– Джеф, ты устал, наверное… отдохни. Я завтра тебе позвоню.
Он отворачивается, ещё даже не договорив. И Алекс смотрит на удаляющуюся широкую спину, не в силах что-то сказать – интуиция бьёт тревогу, и от её звона содрогаются кости.
«Он знает? Где я был на самом деле?.. Или просто обиделся, что не брал трубку?.. Сколько он вообще ждал меня тут, у подъезда?»
Из-за влаги перед глазами всё расплывается. И хотя высокая фигура уже скрылась в темноте, Алекс ещё долго продолжает стоять у открытой двери, проклиная себя.
****
Что может быть ужаснее утра, которое настаёт вопреки желанию?
Сквозь веки видно свет, льющийся в окно, но Алекс отказывается открывать глаза и с головой залезает под одеяло. Ему не хочется ни есть, ни пить – только спать, спать и спать, и никогда не просыпаться. Но из прихожей доносится звук поворачиваемого в замке ключа, который сложно проигнорировать.
Однако Алекс продолжает лежать, не шевелясь.
Голоса.
– Я постоянно вожу с собой необходимые вещи, поэтому сборы не займут много времени.
Это мама.
– И всё же лучше не брать ничего лишнего. В больнице вам всё предоставят.
Надежда?
– Проходите пока на кухню, а я… Саша? Ты дома? Почему в постели? Заболел?
– Не знал, что тебя уже выписали, – Алекс садится, натягивая одеяло до подбородка. Ему совсем не хочется, чтобы мама видела, что он спал не раздевшись. – А что за спешка со сборами?
– Я же тебе вчера говорила…
Выдвинув ящик с новыми носками и трусами, она оглядывается. Выглядит бодро. Ощутив сильный укол вины, Алекс поджимает губы и косится на дверной проём – Надежда не пошла на кухню, а стоит в коридоре и смотрит прямо на него. Осуждающе.
Как будто знает что-то.
Если вспомнить… в тот раз, когда она ждала его у кабинета Григория… она сказала очень странную вещь: «Надеюсь, нам не придётся
